нужно подчистить до остатка все продуктовые склады, таверны и чайхану, выгрести весь запас снеди. Все одно на переход до Ельца её не хватит — но хотя бы на первое время, отойти подальше от Азака! После чего я тведо двинулся прямиком к галере Дахэжан, приняв, как кажется, одно из самых важных решений в новой для себя реальности… В конце концов, если все не по-настоящему, то почему бы и нет⁈ А если по-настоящему…
То тем более.
— Где мои люди?
Судя по тону и горящим глазам, княжна сильно волнуется. Да и есть чему: если повольники организованно выходят из Азака с грузом захваченной добычи, а мои воины также организованно вывели наших невольников, то никто из черкесов на пристани так и не появился.
Я немного помолчал, размышляя, как лучше подать правду, после чего негромко спросил:
— Вы доверяете Бэричу?
Княжна поспешно кивнула — хотя от меня не укрылась тревога, на мгновение отразившаяся в её глазах. Я же кивнул в ответ — после чего указал на ближнюю к нам галеру (с удовольствием отметив, что пушки уже вырублены из планширя):
— Отправьте на фустэ своих людей, пусть дожидаются возвращения Бэрича и черкесов, кто последует за ним. Вернувшись домой, он отомстит Абату за вашего отца и брата.
Услышав мой ответ, княжна глубоко задышала, с волнением и негодованием смотря мне прямо в глаза. Но я не отвёл своего взгляда — и тогда Дахэжан решилась:
— Месть за отца и брата я должна свершить сама! Почему вы говорите, что лишь Бэрич отправится домой⁈ Я пойду со своими людьми и…
— Нет.
Я ответил спокойно, но твёрдо — и княжна, прекрасно понимая, что сейчас она не в той позиции, чтобы реагировать излишне горячо, чуть дрогнувшим голосом переспросила:
— Нет?
Я согласно кивнул, вновь повторив:
— Нет. Вы доверяете Бэричу — хорошо, это ваше право. Но я видел, в какое бешенство пришли адыгэ, получившие свободу. Они бросились мстить — и будут мстить, пока Азак не обратится в груду пепла, а на горизонте не покажутся татары. Будет чудом, если до конца этого дня мои воины не вступят в бой с черкесами! И если Бэрич все же сумеет справится — он соберёт столько людей, сколько сможет, чтобы уйти в горы. Если нет — а скорее всего, нет, здесь все адыгэ и падут. Я же не могу рисковать вами — а потому забираю с собой!
И ведь сейчас я говорю совершенно искренне — особенно, если предположить, что все реально, и я провалился в прошлое. Ибо в этом случае я действительно спасаю девушку от верной гибели…
Какое-то непонятное чувство промелькнуло в глазах Дахэжан — скорее это была смесь чувств из природной гордости и неуступчивости горянки, потаенного страха и… Облегчения? Тем не менее, ожидаемо вскинув подбородок, княжна ответила максимально твёрдо — насколько твёрдой вообще можно быть в текущих обстоятельствах:
— Я останусь со своими людьми! У меня есть долг перед моим родом, перед отцом и братом…
Я решительно перебил девушку:
— Если последуете путем долга, то все, что вас ждёт — это бессмысленная смерть в Азаке. Ну, или же судьба бесправной невольницы в доме господина-фрязина… Но отец уж точно не желал вам этой судьбы, Дахэжан. А брату — брату вы вряд ли сможете помочь. Если он и жив, то Абат наверняка позаботился о том, чтобы его как можно скорее продали и увезли в земли фрязей. Увезли за несколько морей туда, где вы уже никак не сможете его найти и помочь…
Дахэжан не нашлась что ответить, но и с места не сдвинулась, и своим воинам ничего не приказала. Тогда я впервые за этот день открыто улыбнулся:
— Евдокия… У моего народа также есть традиция умыкать невест. Родительского благословения просить мне не у кого — так что я заберу тебя с собой. По твоей воли, или против её… Все одно заберу — и никому не отдам. Помешать твои нукеры мне все одно не смогут, только зазря сгинут.
Глаза девушки полыхнули огнем — и она тотчас что-то резко приказала телохранителям. Те встрепенулись — и я невольно положил руку на рукоять клинка, прикинув, что должны сдюжить наверняка: вместе с Андреем и мной нас семеро против пяти! Однако встревоженные черкесы не ринулись в драку — а лишь что-то переспросили у Дахэжан. Но княжна вновь требовательно повторила свое указание — и нукеры неспешно двинулись по сходням на причал, с тревогой поглядывая на нас…
— У моего народа женихи похищают невесту по предварительному уговору. Если его нет, и девушку умыкают против воли, за неё могут отомстить!
Я не стал уточнять, кто сможет отомстить за гордую черкесскую княжну, оставшуюся без дома и родни. Нет — вновь улыбнувшись, я задал именно тот вопрос, что она хотела услышать:
— Так ты согласна пойти за меня?
В этот раз глаза черкешенки сверкнули определённо радостно:
— Да!
Глава 24
Вместо эпилога
— Несколько пудов серебряного сырья с монетного двора, еще три пуда золотых, серебряных монет и самоцветов, взятых с купцов — а отрезов парчи и шелков теперь хватит, как видно, каждому воину, подарить своей любушке или продать! Разве обманул я вас, повольники, зовя за собой на фрязей⁈
— Нет княже, не обманул!
— Славен князь Елецкий Федор!
— Князь-ушкуйник!
— Любо, Федор Иоаннович, любо!!!
Когда приветственные крики стихли, я продолжил:
— Мы с вами разграбили лишь Тану — но в одном только Сурожском море есть еще несколько городов фрязей. Среди них Порто-Пизано, что лежит недалеко от Азака — и я знаю, как пройти Донскими рукавами и ериками, чтобы незаметно для татар и фрязей выйти в море, и взять этот град! На восточном же побережье Сурожского моря лежат также порты Бальзимаки и Таро — а на месте древней Тмутаракани фрязи построили свою Матрегу. И я уверен,
