8 января 1942 года, 08:25, на траверзе Ялты, лидер Ташкент,
Командир корабля, капитан 2-го ранга Василий Николаевич Ерошенко
Объединенный флот грозовой тучей навис над ялтинской группировкой немцев. Даже без всяких приказов, я перестал чему либо удивляться. Корабли, корабли, корабли... Корабли под флагами РККФ, и алыми боевыми андреевскими флагами бывшей Российской империи. Но стволы их орудий направлены не друг на друга, а на берег где окопался Враг. Совершеннейшее смешение эпох и стилей.
Из под Феодосии сюда пришло наследие былой эпохи - линкор "Парижская Коммуна", бывший "Севастополь", заложенный еще в 1909 году, заслуженный ветеран, еще дореволюционной постройки. Такой же привет из прошлого и его напарник - крейсер "Красный Крым", заложенный, как "Светлана", в 1913 году. Из Севастополя подошли корабли предвоенной постройки: наш лидер "Ташкент" и крейсер "Молотов".
А вот из Евпатории пришли корабли, которых еще четыре дня назад в природе не было, и быть не могло. Построенные в конце ХХ века, да, да товарищи я не сошел с ума, именно так. Николай Герасимович, разговаривая с каким-то контр-адмиралом Ларионовым по карманной рации, проговорился. Да и сама эта рация, которая меньше пачки папирос, а дает устойчивую связь на десяток миль, вызывает оторопь. Правда впоследствии товарищ Кузнецов "успокоил" меня, сказав, что такая дальность возможна только при связи маленького аппарата и большой станции, с антенной на высокой мачте. Если карманные радиостанции связываются между собой, то расстояние выходит меньше, всего одна-две мили. Но, главное-то суть не в этом, а в том, что вместе с нами против фашистов воюют наши потомки, кому внуки, а кому и правнуки. И как воюют! За три дня сплошных боев вместе с нашими товарищами оставили от 11-й немецкой армии только жалкий огрызок - Ялтинскую группировку, ликвидировать которую мы и должны совместными усилиями армии и флота. Но больше всего меня и моего комиссара шокировали андреевские флаги над кораблями потомков. Особенно был потерян мой Григорий Андреевич, ведь получается что вся его комиссарская работа... как бы это сказать помягче. Тяжело выходит. А что ему краснофлотцам говорить, они же ждут, что он скажет. И тут товарищ Берия показал себя с неожиданной стороны, - Ви, товарищ Коновалов, нэ волнуйтесь, спокойно дэлайте свое дело. И нэ переживайте за товарищей потомков, они сражаются с фашизмом так яростно, потому, что понимают, что потеряли с гибелью СССР. Ни мы, ни они нэ намерены допустить повторения той истории. Это наши люди, товарищ Коновалов, на сто пятьдесят процентов наши. В отличие от некоторых, которые только прикидываются нашими товарищами, а на самом деле в любой момент готовы ударить нам в спину.
А потом нам стало не до разговоров, отпущенное ультиматумом время истекло. Орудия "Парижской Коммуны", "Молотова", "Красного Крыма", "Ташкента" издали громовой рев. Ликвидация Ялтинской группировки немецких войск началась. Первый залп своими "чемоданами" "Парижская Коммуна" сделала по отелю "Бристоль" в котором по данным нашей разведки располагался штаб 72-й пехотной дивизии. Ее командир, сумевший вывести дивизию в относительном порядке от Балаклавы, собрал вокруг себя разрозненные немецкие и румынские части, и организовал бешеное сопротивление нашим войскам. По словам адмирала Кузнецова, именно там расположена радиостанция, которая уже второй час призывает на наши головы кары земные и небесные, то есть, самолеты Люфтваффе.
Только вот эта крылатая саранча, которая уже принесла столько бед нашей армии и флоту сегодня не прилетит, потому что авиация потомков с авианосца имени нашего наркома, да-да, знаем мы и такую интересную подробность, сегодня ночью опять сделала им больно прямо на аэродромах. Ну это прямо праздник какой-то, ни один наш корабль на этой войне не погиб в честном морском бою, или от огня вражеской артиллерии, все, исключительно все, потоплены фашистской авиацией.
А вот сегодня на отчаянные вопли германских пехотных командиров просто некому прилетать. Так вот, после первого же залпа "Парижской Коммуны" по "Бристолю", эта радиостанция навсегда заткнулась, и перестала засорять эфир своими истошными воплями. Наши снаряды рвутся и на набережной, и в глубине прибрежной полосы, на южнобережной дороге. Крейсер потомков "Москва" поднял в воздух винтокрылый аппарат, именуемый вертолетом, который корректирует огонь нашей артиллерии. Оттуда, примерно с километровой высоты вся немецкая оборона как на ладони, а у немцев нет средств, ни чтобы сбить его, ни чтобы прогнать. Хотя, честно говоря, жутко вот так стоять и вести огонь по вражеским позициям, среди бела дня на виду у всех. Один раз, под Одессой, такая история для нашего "Ташкента" чуть было не закончилась очень плохо. Но у нас есть приказ, и мы его выполняем.
В трех кабельтовых слева по борту от нас морские волны качают корабль, который потомки называют эсминцем. Он не ведет огня, как сказал Николай Герасимович, товарищ Сталин своим прямым приказом запретил потомкам расходовать свой боекомплект, открытие огня допускается только по его прямому приказу или для самообороны. Сейчас, когда на траверзе Ялты собрался весь цвет Черноморского флота, четыре 130-мм ствола "Ушакова" и два "Москвы" совершенно ни на что не влияют, это у них двоих, как у одного "Ташкента". Правда, наш нарком сумел развеять мои предубеждения одной фразой. Николай Герасимович каждую свободную минуту отдает изучению кораблей потомков, и сейчас просто набит цифрами как какой-нибудь бухгалтер. Оказывается, скорострельность на ствол у этих башенных установок АК-130, составляет сорок пять выстрелов в минуту. Особенности охлаждения стволов позволяют расстрелять все пятьсот снарядов на ствол одной очередью длинною одиннадцать минут. Хотел бы я, товарищи, когда-нибудь посмотреть на такое море огня. При таких характеристиках этим орудиям требуется целая прорва боеприпасов.
Но сейчас мы справляемся и без прямой помощи кораблей под андреевским флагом, чемоданы с "Парижской коммуны" творят чудеса. Крейсер "Молотов" тоже не отстает, на пляжах где все серо от немецкой пехоты происходит настоящая бойня. Еще в первые минуты обстрела наши морские охотники с авангардными группами десанта на борту осиным роем устремились к берегу, чем заставили немецкую пехоту выйти из укрытий и занять места в траншеях и пулеметных гнездах на пляже. А вот фиг вам, москитный флот десанта высаживать не стал, на полном ходу совершил циркуляцию и вернулся под защиту больших кораблей, зато те несколько уцелевших немецких батарей, что открыли огонь по охотникам и мотоботам в свою очередь попали под огненный каток с "Молотова" и "Парижской коммуны". Ну, а что стало на открытых пляжах с немецкой пехотой - это и говорить страшно.
