Все-таки в третьем королевском советнике, не меньше чем в юности, жила искра авантюризма, которая и являлась причиной большинства его проблем. И только здравый смысл не позволил принимать рискованное решение спонтанно, а вкрадчиво нашептывал для начала прибыть на место и действовать по обстановке.
Мое первое настоящее путешествие в этом мире. Не думаю, что стоит считать таковым поездку в клетке, накрытой покрывалом, в компании браконьеров. Но, как оказалось, данное путешествие отличается от того лишь большим комфортом. Наша невеликая, но грозная команда (а вместе с двумя телохранителями Ингельд взял с собой и десяток обычных охранников) успела лишь недалеко отъехать от города, как пошел снег. Стало теплей, и не было даже малейшего дуновения ветерка, но крупные влажные хлопья снега валили сплошной стеной, лишив меня всякой возможности разглядеть окрестности в окошко. Стоит, наверное, порадоваться, что это окошко вообще есть: стекло в этом мире, как я успела понять, удовольствие недешевое, но все же не роскошь. Такой обеспеченный человек, как Ингельд, может себе позволить стекло и на окнах в доме, и в карете, причем стекло хорошего качества, прозрачное. Да толку-то с этого? Все равно сплошная белая стена, ничегошеньки не видно. А еще мне было очень жаль охранников – зимой, в снег, да в железных доспехах. Конечно, у них имелись толстые поддоспешники и тяжелые плащи, подбитые мехом, но все равно железо зимой – это очень неприятно. Суровые, обвешанные этим самым железом мужчины, впрочем, не жаловались. Они привычные. Даже Ингельд, Бьёрн и Инга были в кольчугах, остается порадоваться, что на драконов кольчуги делать еще никто не додумался, а то и меня бы обрядили в целях безопасности. И вообще, я маленькая и юркая, в меня, если что, попасть трудно, а остальные пусть в кольчугах ходят, им полезно.
Полдня пути, и уже невыносимо скучно, еще и тесно. Не везет мне в последнее время на замкнутые пространства, боюсь, драконам они противопоказаны. Мне хотелось выбраться наружу, в снег и холод, лишь бы не трястись весь день в тесной деревянной коробке. Я даже попробовала, хотя Ингельд мне и запретил высовываться. Правильно, кстати, запретил, холод, конечно, можно было бы и потерпеть, особенно если быстро двигаться. Но оказалось, что в такой снег ничего не видно, стоит только подняться чуть выше, и начинает казаться, что весь мир превратился в бесконечную снежную стену. Где верх, где низ – не понять, белые снежинки плавно кружатся со всех сторон, холодные, но мягкие и пушистые. Красиво невероятно и страшно. Потому что теряешь всякую ориентацию, мечешься среди этих снежинок, пытаясь понять, куда лететь, а перепонки крыльев медленно замерзают, теряя чувствительность.
В общем, когда я наконец сообразила, что лучший указатель направления в таком случае – это законы гравитации, и почти рухнула на крышу кареты, то поклялась себе больше никогда не летать в такую погоду, если только от этого не будет зависеть моя жизнь. Перепугалась знатно и больше не пыталась самостоятельно вылезти из кареты. Это нисколько не помешало позже упросить Бьёрна устроить мне небольшую прогулку под его плащом. Правда, он очень сопротивлялся, аргументируя тем, что у телохранителя должны быть свободные руки и, если вдруг что, ему будет очень сложно действовать со мной за пазухой. И ведь почти отбился! Но Ингельду очень скоро надоела моя умоляющая физиономия, расплющенная о стекло (и, подозреваю, мысленное нытье, что-то он таки почувствовал), потому что он все-таки разрешил. На целых полчаса. Сам меня на руки брать не стал, сделал вид, что не заметил прозрачных намеков. Догадался, что если мне уступить, то не отстану?
Остальное время я практиковалась в местной грамоте, очень жалела, что не взяла с собой книг. Думаю, Ингельд пожертвовал бы парочкой из своей библиотеки. Ингу замучила до такой степени, что она сбежала от меня в снег и холод. А я всерьез задумалась над сложным вопросом: как притворяться дурочкой и одновременно продолжать учиться? Наша магичка – единственная, кто имеет хоть немного времени, чтобы со мной заниматься, но вот как раз ей нежелательно демонстрировать лишнюю сообразительность. А если продолжать в том же духе, она меня скоро собственноручно придушит. Я бы придушила точно.
Словом, было скучно, и мучительно недоставало движения. Под конец дня я дошла до того, что начала перепрыгивать с одного диванчика на другой, чуть расправляя крылья и ловя слабенький поток воздуха. Инга, вернувшаяся погреться, очень удивилась азартно сигающему по карете дракону и тут же ретировалась обратно. Я даже заподозрила, что она вовсе не погреться хотела, а выяснить, отчего это карета ходуном ходит. Сообразив это, сунулась к окошку и увидела множество удивленных лиц. Ох, могу себе представить, что они подумали, мне б в таком случае одни только пошлости в голову полезли. Здесь, надеюсь, люди не настолько испорченные.
К вечеру снег утих, наметя большие сугробы. Казалось бы, в такую погоду, да еще и зимой дорога должна быть совершенно непроходима, да и никто в здравом уме не станет по ней ездить. Но это я ни разу не угадала. Королевская дорога не бывала безлюдной в любое время года. Пользовались ею в основном чиновники, курьеры и военные. Королевскую дорогу даже от снега очищают, правда, не целиком, а лишь на небольших участках рядом с почтовыми станциями и придорожными гостиницами. Остальное путникам нужно было расчищать самостоятельно, нам сегодня тоже не раз приходилось снижать скорость до черепашьей, чтобы кони втаптывали рыхлый, липнувший к копытам снег в дорогу. К счастью, сугробов по пояс намести не успело, но и сугробы по колено взрослому человеку создавали трудности тем, кто ехал по нетронутому снегу первым. Движение по Королевской дороге хоть и не очень интенсивное, но все же регулярное. Снег утаптывал не только наш небольшой отряд.
О Королевской дороге мне рассказала Инга, дабы отвлечь от учебы, которая уже начала порядком действовать ей на нервы. И теперь я убедилась, что все это правда: в сумерках была видна и почтовая станция, и ярко освещенное здание гостиницы. И множество людей вокруг. А я тут от скуки бешусь, карету раскачиваю. Да здравствуют рессоры!
Меня посетило странное чувство. Тот, кто в детстве уезжал куда-нибудь далеко от дома и выходил из поезда в чужой ночной город, меня поймет. Все сияет волшебными огнями и пахнет совсем не так, как дома, множество незнакомых людей суетятся вокруг. Это утром оказывается, что сказочный замок – всего лишь обшарпанный старый вокзал, и город, за редким исключением, тоже самый обыкновенный. Но первое впечатление все равно запоминается навсегда. Здесь не было ни вокзала, ни шумного поезда, а было много огней, в основном факелы, мерцающий в неровном свете живого огня снег и множество ржущих и всхрапывающих лошадей. Но чувствовала я себя примерно так же, как в далеком уже детстве. Пожалуй, сейчас мне все казалось еще более необычным, потому что нечто подобное раньше я могла увидеть разве что в каком-нибудь историческом фильме. Но никакой фильм не даст такого эффекта присутствия, щиплющего за нос мороза, запахов горящего дерева и смолы, конского пота.
