Заголовок гласил:
Пожелания о поведении инженера Найденова в присутствии Высочайших особ.
Дальше шел текст:
В оном присутствии вышеупомянутому инженеру не рекомендуется:
– При разговоре ходить из угла в угол, особенно с сигаретой в зубах; если уж так приспичит покурить, спросить разрешения у дам.
– Плеваться, даже если что-нибудь очень не понравится.
– Употреблять непечатные слова, а также следующие печатные: черт, сука, сволочь, задница, козел, ублюдок, блин, песец.
– Жрать. То есть пищу надо принимать так, чтобы это действие могло быть описано глаголом «кушать».
– Зевать во всю пасть, пусть даже и тема беседы не кажется безумно интересной.
– Каждые пять минут смотреть на часы.
– По окончании приема с облегчением восклицать «ну наконец-то!».
– Издеваешься, значит… – покачал головой я. – Ладно, тогда решение за тобой, выбирай. Или я в полном соответствии с твоими указаниями веду себя а-ля граф Фредерикс, ну, может, почти а-ля. Или я сую в зубы сигарету и, расхаживая из угла в угол, говорю нечто вроде: «Оля, а вы уверены, что лысина украшает женщину?». После чего сажусь жрать.
– Какая лысина? – изумился Гоша.
– Эх, ты, любящий брат. У тебя сестра от нервного расстройства в связи с неудачным браком сейчас последние волосы теряет, а ты тут мне про песец, блин, циркуляры пишешь.
– Две недели назад же ничего не было!
– Парик был. Хороший, видимо, парик, раз ты ничего не заметил. Так что, пожалуй, вместо обсуждения этикетских вопросов давай-ка мы подумаем, как эту ситуевину разрулит Горный Старец.
Перед дверью я еще раз оглядел свой джинсовый костюм, кроссовки, потом в зеркальце – собственную рожу на предмет благообразности бороды и прически. Все было в норме, и я, постучав, открыл дверь в Гошину гостиную. Прислуги у него было мало, да и та вся из шестого отдела, так что никаких лакеев вокруг Гоши, его матери и сестры не суетилось.
– Позвольте представить вам моего друга и соратника Георгия Андреевича Найденова, – сказал, встав, Гоша.
– Сударыни, я рад познакомиться с матерью и сестрой моего лучшего друга в этом мире, – поклонился я. – И заранее прошу у вас прощения за возможные нарушения этикета – уверяю вас, если они и будут, то вовсе не от недостатка уважения, а просто из-за малого опыта великосветского общения.
Я подошел к столу и сел. Дамы с интересом рассмаривали меня и мой прикид – слышать-то они и о том, и о другом слышали, но видели впервые.
– Прошу вас передать вашему деду, – нарушила молчание Мария Федоровна, – огромную благодарность за спасение жизни сына. Я просто в отчаянье, что не могу это сделать лично…
– Лично – да, не получится, Старец сейчас работает в иных измерениях, – подтвердил я, – а вот по межмировой трансляции с ним вполне можно связаться, – я чуть подумал и добавил: – Ваше Величество.
– Ну что вы, Георгий Андреевич, у нас же встреча в узком кругу, – махнула рукой вдовствующая императрица, – и, простите, я не поняла – как связаться?
– Телефон вы себе представляете? Звук при помощи электричества передается по проводам в другой конец города. Так и тут, только не по проводам, а по межмировой субстанции, при помощи не электричества, а духовно-магнетической энергии, и не только звук, но и изображение. И не с другого конца города, а из иных измерений, а в остальном то же самое.
Тут надо сделать небольшое отступление. В процессе подготовки мы с Гошей решили, что вот сейчас никаких звуковых, световых и прочих идиотских эффектов не надо – не та аудитория. Все должно быть просто и убедительно. В результате у меня в домашнем кабинете появился плазменный экран с соответствующей аппаратурой. Я записал на него полтора десятка выступлений Старца на разные темы и пяток интермедий, потянуть паузу в случае чего, с возможностью оперативного выбора сюжета. В качестве фона были надерганы картины с сайтов художников-фантастов.
– И когда же это сможет произойти? – заинтересовалась Мария Федоровна.
– Через, – я посмотрел на часы, – пятьдесят шесть минут. Можно не торопиться, отсюда идти три минуты.
Я жил в небольшом коттедже, примыкающем к Гошиному дворцу, и туда шел крытый застекленный переход, так что даже одеваться нужды не было.
– Мы можем пока слегка позавтракать, – сказал Гоша и нажал одну из кнопок. Через пару минут стол был сервирован.
За завтраком беседа шла в основном между мной и вдовствующей императрицей, Ольга молчала и вообще, по-моему, смотрела на меня с некоторым испугом. Марию Федоровну интересовал в основном старец, типа трудно ли быть его учеником (первые двадцать лет было хоть в петлю лезь, а потом привык), что это дает (да в общем-то ничего, кроме силы и знаний), и так далее. Наконец мы закончили трапезу, встали и отправились в мой домашний кабинет.
– Проходите, рассаживайтесь, изображение будет вот тут, – я показал на экран, – до сеанса связи осталось четыре минуты.
Сам я сел к пульту управления. Точно в назначеный срок серый экран подернулся рябью, и на нем возник горный пейзаж, пронзительностью красок и еще какими-то неуловимыми деталями наводящий на мысль, что на Земле таких мест быть не может. В центре кадра располагалось кресло, пока пустое. Вдруг сбоку появился пещерный лев, уставился прямо на зрительниц и мощно рыкнул. От низкого звука задрожали стекла, Ольга придушенно вскрикнула. Но тут в кадр вошел Старец, ласково хлопнул льва по носу и со словами «ну поимей терпение, Мурзик, будет тебе сейчас печонка, будет, не мявкай» выпроводил зверюгу за пределы поля зрения. После чего, сказав «добрый день, сударыни, я вас внимательно слушаю», сел в кресло и начал перебирать четки, каждые тридцать две секунды поднимая взгляд на зрительниц и затем снова возвращаясь к своему занятию. Где-то в середине третьего цикла старшая дама встала, поклонилась Старцу и сообщила, что она ему донельзя благодарна за исцеление среднего сына.
– Такого сына обязательно надо было исцелить, – кивнул Старец, – и дочь у тебя очень хорошая девочка. Вот только за что же ты ее так?
– Вы имеете в виду… начала было растерявшаяся Мария Федоровна, но Старец перебил ее:
– Я говорю о замужестве Ольги (та широко раскрыла глаза и побледнела). Какой политический смысл был в браке с этим мужеложцем? Или царских родственников развелось настолько много, что хотя бы отсутствием детей у Ольги решено сократить их популяцию?
– Но я же не знала!
Экран мигнул, и старец, уставив тяжелый взгляд на императрицу, тихо осведомился:
