— Сергей, это я! — крикнул я в сторону двери.
— Кермес, ко мне!
Пес меня отпустил и потрусил к хозяину.
— Ну и песик у тебя, — покачал я головой, — заикой можно стать.
— А стучаться надо, — ответил Сергей Федорович ласково гладя пса по голове, которую он положил на хозяйскую коленку. — Постучался бы, он гавкнул. Предупредил тебя о своем присутствии. А раз без стука, значит вор. А с ворами у нас Кермес по-своему разбирается.
Я не стал выяснять как Кирюха разбирается с ворами. И так видно было, что серьезный товарищ Кермес Сергеевич.
* * *
Утро выдалось солнечным. Такое было ощущение, что осень наступать передумала. Зима решила не приходить. Солнце грело. Тучи разошлись. Было тихо и безветренно. Телецкое озеро как большое синее зеркало отражало солнце, раскидывая солнечные лучи по сторонам. Вечно зеленые сосны, ели, кедры грелись под лучами внезапно расщедрившегося солнца. И в пору было опять ждать весны и лета.
Сергей проводил нас до причала турбазы указывая и подсказывая дорогу, и дальше мы двинулись в путь с Константином вдвоём. как он нас не отговаривал идти с ним завтра. Мол темнеет рано, засветло не успеете вернуться если заблудитесь. Но я уперся и настоял на своем. Лишь Костя недоумевал, чего это на меня нашло. Отойдя от турбазы километра на два, и минуя забор станции Западносибирского отделения Академии наук. Отдышавшись и поумерив пыл я наконец сказал:
— Терпеть не могу просить и быть должным. Поэтому ни у кого ничего и никогда не одалживаю, — покосившись на Костю, продолжил, — А так же терпеть не могу когда не договаривают. Недоверие показатель неуважения к собеседнику. Так, что будь добр рассказывай. Пока до камней дойдем всё успеешь сказать.
Костя вздохнул и начал говорить:
— В прошлый раз я упустил немаловажную деталь как вирус. Необъяснимы мутации вирусной инфекции ещё одна немаловажная черта. Пока медицина находила вакцина, вирус мутировал, и приходилось создавать новую вакцину. Мы постоянно опаздывали в результате численность населения к началу двадцать второго века была уже пять миллиардов.
Города захлестнули эпидемии. Человек без марлевой маски в общественном месте просто не мог появиться. Чтобы опередить болезнь мы решили заглядывать в будущее для обеспечения соответствующей и так необходимой вакциной.
— Я не про то, а чем тебя так «человечки» заинтересовали?
— Должен признаться, что есть у меня своя гипотеза всех пророчеств и совпадений в истории. Гипотеза шаткая, валкая, и базируется на путешественниках из будущего в прошлое. Просто однажды я спросил себя: А что если путешественники из будущего и изменили естественный ход событий? Почему так много сбывшихся предсказаний?
И пока мы ставим эксперимент, не ставит ли кто-то эксперимент над нами без нашего ведома и участия?
— Вот поэтому я против прогрессоров! — сказал я широко улыбаясь
— Прогресса? — не понял Костя.
— Это из Стругацких, были такие писатели фантасты. Они описывали как земляне толкали прогресс на недоразвитых планетах, и шпионы разведчики от землян и назывались — про-грессоры. Пока им в голову не пришла та же мысль, что и тебе. А нет ли над ними инопланетян прогрессоров, которые так же как и они на других планетах устраивают развитие прогресса на свой лад на Земле?
— Удивительно, значит схожие идеи уже давно витают в воздухе. Впрочем ноосфера Вернадского это все объясняет. Люди на определенной степени духовного развития просто черпают знания их всего объема мировых данных.
— Знаешь Константин, — я увидел необычное дерево для тайги, на нем вместо шишек висели яблоки, — Мы, кажется, подходим к месту.
* * *
— Посмотри! Вот видишь! Здесь и здесь явно какие-то знаки, символы привязывающие людей к определенному роду занятия, — Костя поливал камни водой, от чего полу стертый рисунок становился ярче. Едва различимые линии проявлялись как по волшебству.
— Тут понятно, книга — мудрец, сабля за спиной — воин, чаша — кормилец. Нет. Чаша. Чаша? Скорее лекарь. А это символ? Что-то я такого не встречал..
Мне честно говоря эти символы и черточки уже осточертели. Я с большим удовольствием рассмотрел понятные и уже трактованные рисунки. Раскопка могилы местной «принцессы», четверо человечков, уносящих труп на носилках. Разрушающиеся горы.
А вот взявшиеся за руки человечки как на картине Матиса «Танец» меня особо не вдохновляли. Не видел я ничего загадочного в этом рисунке. Да он без сомнения принадлежал к другому времени, или его явно рисовал другой человек. Но что это давало?
— Знаешь, меня как я уже говорил, терзает мысль о вмешательстве, — Константин оторвался от камня и наконец поднялся во весь рост.
— Именно поэтому ты изучаешь все религии подряд, — буркнул я.
— Именно поэтому мой друг, что религии давали долгосрочный повод для объединения народов и народностей по совершенно новому принципу. Именно поэтому, что законы религии есть везде. Даже в таком атеистическом государстве как Советский Союз.
Устав КПСС целиком из библейских законов проистекает. И законы эти есть в любой религии, я говорю не только о христианстве и исламе. Не укради, не убей, не возжелай..
— А чем тебя эти-то рисунки заинтересовали? — перебил я Костю.
— А вот чем.,- Константин замялся и вопросительно посмотрел на меня, — Дай сигарету что ли?
Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Сигарет у меня в моем понимании не было. Тех к которым я привык в 21 веке, а была «вонь в бумажке» производства Бийской табачной фабрики под названием «Полет».
Мы закурили и присели на валуны.
— За двести лет до нашей эры правил в Индии император Ашока. Мудрый, популярный правитель, принявший Буддизм и сделавший его главной религией страны. Он очень успешно воевал и расширил территорию страны прихватив часть нынешнего Афганистана. Так вот, перед войной с сопредельными княжествами собрал он «Девять неизвестных» которые и написали ему несколько трактатов по разным аспектам управления государством. Один написал про ведение войны, другой про экономику, третий про врачевание, существует мнение, что часть книги если не вся вошла впоследствии в Тибетскую медицину. Четвертый написал книгу по воинскому искусству.
Именно из неё берут свои корни всякие там карате и кун-фу. Пятый по. Впрочем не важно, — Костя затянулся сигаретой, и закашлялся, — Так вот есть у меня подозрение, друг мой, что не одни мы с тобой беглецы из будущего ещё где-то семь человек бродят по миру. И соберемся мы за круглым столом императора «без боли рожденного».
