Учитывая реальный пункт назначения груза, путь вверх по Волге был вполне естественным и логичным. Удивительно в этой истории не это. А то, что кордовец был не „засланным казачком“, не переодетым русином, а самым настоящим кордовцем, испанско-арабским евреем Ицхаком бен Цадиком, прибывшим в Булгар за обычным для того времени товаром. Рабами. Цадика взяли за мягкое место и пообщались, грубо наплевав на законы страны пребывания. После душевного разговора с Изей, Ицках оценил преимущества работы с металлом над работорговлей и включился в процесс на полную катушку. При этом в роли торговых агентов кордовец использовал рабов, закупленных накануне исторического разговора. Как ему удавалось удерживать своих менеджеров от скоростного драпа по домам, нормальному человеку не понять. А Изяслав на вопросы только посмеивался. Но, несмотря на все загадки, суда с чугуном шли по Волге до самого ледостава. Что позволило освободить кучу рабочих рук от добычи руды и направить усилия вятичских псевдошахтеров на торф.
Договоренность с сиверами и оросами, как и прибытие новой партии викингов, позволили немного выровнять неравноправность военного союза с Киевом, до этого державшегося исключительно на честном слове. В экономическом же плане мы уходили вперед семимильными шагами. Вятичские земли к зиме 940 года стали центром передового земледелия и средоточием промышленного потенциала. Ну и образовательным центром заодно, хотя это пока заметно не было.
Подготовка кампании следующего года шла полным ходом. Скрытники рыли землю в буквальном смысле слова. И ладно бы только наши. Подаренный Щараху арбалет так и не добрался до места назначения, оставшись украшением на поясе хана-бека-атамана. Пришлось вражеским агентам добывать другие образцы. Один среди бела дня срезал со вьюка у Курнявы известнейший булгарский вор. Второй „увел“ трактирщик Зубарь, крайне ценный агент хазарской разведки и один из самых законспирированных служащих Буревоя. Еще один захватил в короткой стычке разъезд сполов. Проще, естественно, было с ромеями. Просто отправили по каналам Ираклия. Второй константинопольцы добыли без нашего участия. Скорее всего, у хазар.
А последним и самым важным за лето событием стало заключение союза с печенегами…»
Печенежские Степи, лето 6448 от Сотворения мира, серпень
Степь не имеет ни края, ни конца. Да, с севера на ковер разнотравья наступают тенистые леса, а с юга и востока подпирают могучие горы. На западе плещутся морские волны. И синева мешается с зеленью, прерываясь золотистыми полосками берегов.
Но это все на картах. А когда ты здесь, среди бесконечных ковыльных полей, то приходит понимание: степь бесконечна. Есть только она, и ничего больше. Велика и могуча. Можно пересечь ее вдоль, а потом поперек, так и не встретив ни одного человека. Не потому, что Степь безлюдна. Все проще. Не спешат местные жители показываться на глаза чужаку. Сначала желают разобраться, кто и зачем явился в эти места, кто посмел мять подковами траву и сбивать на ходу метелки…
Разобравшись, не медлят. Появятся на вершинах холмов всадники на быстроногих горячих конях. А дальше… Дальше возможно всё.
Разорвет звенящую тишину Степи нечеловеческий визг, вырвавшийся из сотен и тысяч глоток. Взметнется туча стрел, обгоняя ветер, гуляющий по бескрайним просторам. Сверкнут на солнце клинки, со змеиным шипом покидающие узкие ножны. И безжалостная конная лава захлестнет незваного гостя. Горе купеческому обозу, глава которого понадеялся на собственную силу и не оставил в условленном месте дары богам Степи.
В Степи свои законы. И если ты не хочешь их признавать, не обижайся, если жадные волки будут рвать твое тело на куски, а крепкие клювы воронов погрузятся в глазницы. Впрочем, тебе будет безразлично. Стрела в горле или росчерк сабли на груди навсегда лишают интереса к мелочам.
А если пришельцы окажутся храбры и встретят атаку стеной щитов, ощетинятся копьями, ударят встречным ливнем стрел, то жатва смерти станет еще обильней. И падальщикам достанется куда больше еды, ведь на пиршественный стол рядом с гостями лягут и хозяева.
Но бывает и иначе. Неукротимые всадники выстроятся в два ряда, возденут сабли ввысь, красивейшие девушки преподнесут угощенье, и сам Великий Бей племени выйдет навстречу тем, кого считает друзьями. Или хочет видеть.
Всякое бывает в степи.
Раскинется разноцветной мозаикой шатров огромный лагерь, разбитый на части, Восемь частей. Восемь лагерей, ставших одним. Восемь Беев в одном месте. Великий Сход сыновей Быка.
В прошлый раз Степь собиралась на Великий Сход три века назад. Тогда проклятые кипчаки и угры заставили племена оставить родные места и уйти на запад. Были тяжелые времена, и зловещая тень пала на народ всадников и скотоводов. С тех пор каждый бей жил своим разумом. И каждый сам справлялся с нагрянувшими бедами…
Сейчас все иначе. Сильны печенеги, и многие народы предпочитают не гневить «степных волков». Ведь если хозяева Степи захотят… Они не хотят. Не нужны им ни каменные стены Царьграда, ни русские города с раскинувшимися вокруг лесами, ни хазарские крепости… Не нужны, и всё. Пока не нужны.
Впрочем, те, кто соберется в Большом Шатре, понимают: не столько не нужны, сколько не по зубам. Не справиться печенежской легконогой коннице с городской обороной, если не повезло ухватить с лихого налета. Мало, слишком мало среди сынов Быка умеющих драться в пешем строю. И еще меньше тех, кто рискнет взбираться по шатким лестницам под градом стрел. Лишь выступая в союзе с кем-то из соседей, способны печенеги добраться до богатой добычи, прячущейся за высокими стенами.
Не часто выпадает такая возможность. Да и не каждого готовы назвать другом гордые степняки. Реки крови отделяют от хазар, старых врагов, не знающих слова «честь». Ни один печенег не направит коня в одну сторону с ними, ни один не разделит с хазарином лепешку.
Нет уважения и к лицемерным ромеям, чьи лживые речи сладки, как русский мед, а дела горьки вкусом чернобыльника. Очень редко кто из беев соглашается воевать по указке города Константина, получив вперед оговоренную плату. Очень большую плату.
Куда лучше идти стремя в стремя с русами, что никогда не переступят данное обещание. Не раз, и даже не десяток раз присоединялись печенежские орды к русским дружинам. И ровнялись с землей города ромеев, и горели кочевья подвластных хазарам племен. Воины Язы Копон ходили с Аскольдом на Шаркил, а Явды Эрдим с дружиной Дира брали Дербент. И целых четыре племени обрушились на Царьград, ведомые Олегом, великим воителем, прозванным Вещим за его мудрость.
