— Бумаги-то, вокруг которых вся эта свистопляска случилась, — продолжал я, — перехватили его императорское высочество Александр Павлович. Я все это собственными глазами видел. И знаете, что он сделал с бумагами?
Сестры подались вперед, я даже испугался, что Старшая свалится с трона.
— Он бросил их в камин, не читая! Клянусь вам! Все это произошло на глазах у вашего покорного слуги. Так что финита ля комедия! Отпускайте меня! Все равно ловить теперь нечего! Чего бы там ни написала государыня императрица, а править будет Павел!
Лицо майестры Залины почернело, она осунулась и поникла.
— А вы не удосужились сделать копию с этих бумаг? — спросила она слабым голосом. — Ну, может, хотя бы прочитали бумаги-то?
— Вот еще! — пожал я плечами. — Очень нужно! Меньше знаешь, крепче спишь.
Майестра Залина даже осанку более держать не могла, она безвольно развалилась на троне.
— Ну теперь-то уж что, сестры? — раздался глухой голос майестры Марины. — Давайте выпьем его кровь.
— Делайте что хотите, — еле слышно молвила Старшая.
— Ахгхааа! — выдохнула Злюка.
Через мгновение эта тварь стояла передо мной. Я хотел вскочить, но чьи-то влажные, гадкие руки опустились на мои плечи. Чешуйчатое отродье, оказавшееся физически намного сильнее, нежели можно было предположить, придавило меня к стулу.
Испугаться я не успел, только пожалел, что рассказал им все как есть, не додумавшись присочинить что-нибудь с выгодой для себя. А еще удивился, что феям есть дело до того, кто будет царским стульчаком в России пользоваться.
— Майестре! Милостивые вы мои! Что вы делаете?! — прокатились через зал душераздирающие вопли.
Мильфейъ-пардонъ, граф! Да это же я и кричал! А показалось, что испугаться не успел!
— Успокойся, успокойся, сладкий ты мой, — пропыхтела в лицо мне майестра Марина.
— Постой ты! — оборвала ее майестра Катрина. — Позвольте-ка, маркиз, а при чем здесь ваша государыня императрица и император ваш Павел?
— Вот-вот, и я вас хотел спросить об этом! — выкрикнул я.
— В России вампиров принимают на государственную службу, там это в порядке вещей, — пробормотала майестра Катрина. — Вот и наш новый друг…
— Катрина! — перебила ее майестра Залина.
— Ой, — женщина в белом прикрыла ладошкой рот.
— Не болтай лишнего, сестра, — наказала ей Старшая.
— Молчу-молчу, — майестра Катрина потупила взор.
— Вот что, Марина, оставь в покое маркиза, — приказала майестра Залина. Какие-то новые соображения пришли ей на ум. — Неужели эта девица обманула нас? — добавила она.
Кровожадная сестра вернулась на свое место. Майестра Катрина одарила меня заговорщицким взглядом, при этом язычком облизнула свою верхнюю губу. Лосиновый круассанъ мой сладко заныл. Я отвел глаза в сторону. «Даже не думай!» — приказал я себе.
— Может, не отправлять герра Кунитца? — спросила майестра Катрина.
Услыхав знакомое имя, я вздрогнул. Вечно у банкиров и вампиров найдется что-нибудь общее.
— Нужно подумать, — ответила майестра Залина и добавила, обращаясь к чешуйчатому. — Плесыч, проводи маркиза в его покои.
— Пожалуйте за мной, — пригласило меня чешуйчатое по имени Плесыч.
Противиться было бессмысленно. Я поднялся, поклонился сестрам и направился к выходу. У дверей до меня донесся голос майестры Катрины.
— Это какая-то ерунда! Эти бумаги не имеют к нам никакого отношения! Она должна была еще что-то оставить ему.
Ответа я не расслышал.
Поднимаясь по лестнице, я оглядывался по сторонам, стараясь заприметить что-нибудь, что могло бы послужить мне оружием. Не вечно же мне оставаться в плену у вампиров, ожидая, пока они разберутся, обманула их или не обманула Валери де Шоней? Обманула или нет? Угадай-ка с двух раз!
К сожалению, ничего стоящего, с чем бы можно было пойти против бегавшего вокруг замка гара или хотя бы против чешуйчатого Плесыча, я не приметил. А ведь еще оставались вампиреллы, феи проклятущие, повелительницы бурь, будь они неладны!
Вдруг я заметил, что, ругая сестер, представлял себе только Залину с Мариной. А слать проклятия на Катрину как-то у меня не выходило. «Даже не думай! — повторил я себе. — Еще не хватало с упырями путаться!»
С этими мыслями я переступил порог своих апартаментов и столкнулся лицом к лицу с майестрой Мариной.
— А-а! — вскрикнул я и попятился.
Но было поздно. Дверь за спиною захлопнулась, проскрежетал замок, послышались удаляющиеся шаги Плесыча.
— Иди-ка сюда, сладкий мой, — майестра Марина ухватила меня за кафтан и притянула к себе.
Я попытался вырваться. Затрещала ткань. Фея обхватила меня за талию, и я понял, что с нею неплохо бы было идти воевать против гара или даже против целой армии гоблинов.
— Кровь твою пить нельзя, — произнесла майестра Марина. — Должен же ты хоть на что-нибудь сгодиться.
Сестричка оказалась на зависть прагматичной.
Она толкнула меня, я упал на кровать рядом с трупом, который так никто и не удосужился убрать из отведенной мне спальни. Фея сбросила с себя черные одежды, скрывавшие великолепную фигуру. Густые черные волосы рассыпались по плечам. Ее кожа была белой как мрамор. На левом предплечье красовался золотой браслет в виде змеи. В полумраке мерцали две голубые искорки, так блестели глаза вампиреллы. Я был перепуган до полусмерти, но ее красота завораживала. Эх, а я-то грезил о качелях над излучиной реки, о белых одеждах, спадающих на зеленые травы…
Она спихнула на пол мертвое тело и улеглась рядом со мною. Ее ледяные пальчики коснулись моего подбородка, пробежали вниз, ухватились за панталоны и потянули их прочь.
Оставалось уповать на то, что лосиновый круассанъ не подведет, и надеяться, что вампирелла не кусается, когда кончает.
Пресытившись, кровожадная блудница по обыкновению растворилась в воздухе.
— А твоя одежда! — выкрикнул я в пустоту, потянулся к ее платью, но черный бархат растаял в руке.
Оставшись в одиночестве, некоторое время я лежал на спине и приходил в себя после испытания, устроенного майестрой Мариной. У меня было чувство, что меня изнасиловала Снегурочка. Никогда прежде не испытывал я столь сладкой жути. Я гордился собой — не оплошал как-никак, несмотря на ужас и холод. Явно Маринка ушла… то бишь растворилась довольной. Я надеялся, что теперь она проявит ко мне чуточку больше милосердия. С другой стороны, не исключено, что, напротив, ее желание выпить мою кровь только окрепло — возможно, она захочет превратить меня в упыря и оставить подле себя.
Впрочем, покамест меня никто отпускать не собирался. Этим феям что-то нужно было от Валери. И они считали, что это «что-то» Лерчик оставила мне.
Господи! Кто же ты такая — Валери де Шоней?! В какие еще интриги ты успела впутаться, а заодно впутать и меня?!
Я перевернулся на живот и, свесив голову, стал рассматривать труп, свалившийся с кровати. На улице смеркалось, свет почти не доставал до тела и теперь впалые щеки мертвой женщины походили на старинный пергамент. Я протянул руку и коснулся ее лица. Кожа оказалась твердой, она совсем не промялась, когда я ткнул ее пальцами. Я потянул за ухо, мне захотелось заглянуть внутрь пустых глазниц, посмотреть, что там? Голова повернулась, нацелившись в меня хищным, заострившимся носом.
— Что же ты руку-то оторвал? — раздался насмешливый голос.
— А-а-а! — заорал я в ужасе и, голый, свалился прямо на труп.
Я вскочил, продолжая орать от ужаса и отвращения, и увидел майестру Катрину. Она сидела на краешке кровати и с удивлением смотрела на меня.
— Что с тобой, маркиз? — удивилась она. — Ты шарахаешься от своей подружки, как от прокаженной!
— Какая она мне подружка? — завопил я. — Подружке этой лет двести, поди, уже стукнуло!
— Фу, маркиз, — поморщилась майестра Катрина. — Нехорошо напоминать даме о возрасте. Впрочем, ты ей польстил.
— Польстил, значит? — я покосился на труп.
Хотя мне было уже не до того, чтобы разглядывать эту многовековую мумию. Я стоял обнаженный перед феей в белом и чувствовал себя крайне неловко.
— Э-э, майестра Катрина, не могли бы вы отвернуться на некоторое время?
Она не обратила внимания на мою просьбу.
— Это Эвелина, — сообщила она, взмахом руки указав на тело. — Она умерла более пятисот лет назад, а перед самой смертью успела продать нам душу.
— Продать душу? — переспросил я, во рту у меня пересохло. — А за что? Какую цену вы ей дали?
— Ускорили смерть, — ответила майестра. — Она была замужем за одним графом… Не припомню его имени. Эвелина изменяла ему с дворецким…
— Отто! — воскликнул я.
— Ты догадлив, — подтвердила фея. — Когда муж прознал об этом, он приказал посадить обоих на колы. К этим колам прибили поперечные планки. И несчастные любовники не могли умереть быстро — планка не позволяет колу проткнуть тело.
