известен.
С Елисеем было проще. Местные считали его кем-то вроде примака. Да, достоинство дворянское имеется, и титул тоже, но древности дворянской крови за ним не значилось. В общем, приходилось принимать тосты и здравицы, и в благодарность пить. Он старался обходиться маленькими порциями, только смачивая вином губы, но все равно к вечеру приходил в спальню ползком. Что называется, на бровях.
Трясясь в карете, что не спеша катила в сторону Пятигорска, Елисей маялся головной болью и мысленно проклинал все праздники, вместе взятые. Наталья, глядя на мужа, только сочувственно вздыхала, сдерживая свои обычно весьма ехидные замечания. Знала, что Елисей к вину равнодушен и все поднятые им бокалы были выпиты у нее на глазах. Понимая, что ему сейчас не до шуток и разговоров, девушка молча вздыхала, дожидаясь, когда мужу полегчает.
Понимая, сколько у нее скопилось вопросов, Елисей был очень благодарен ей за эти несколько часов тишины. После обеда, сняв похмелье горячим хашем и острым сациви, которые подали им в придорожном трактире, Елисей запил все съеденное стаканом крепкого чая и, вздохнув, устало проворчал:
– Всё. Теперь до самого Рождества к вину не притронусь.
– Так плохо? – не утерпев, поддела его Наталья.
– Все хорошо в меру, – усмехнулся парень. – Можно выпить, но не до свинского состояния. А вообще, я к вину равнодушен. Так, за компанию если только.
Пообедав, их заметно уменьшившийся караван двинулся дальше. Четыре дня, и наконец, обоз втянулся в город. Помня, что Изя уже должен был перебраться в станицу, вместе с Митричем, Елисей приказал сворачивать к постоялому двору. Задерживаться он не планировал. Переночевать и ехать дальше. Чем ближе он был к родным местам, тем сильнее становилось его нетерпение.
Оставив караван на попечение Реваза и Любима, парень решил на всякий случай пройтись по домам своих работников. Постоялый двор, где они остановились, находился недалеко от базара, поэтому начать Елисей решил с подворья Митрича. Но в лавке заправлял какой-то молодой мужчина, с которым парень был пока незнаком, а на подворье вообще никого не было. Задавать неизвестному мастеру вопросы парень не стал. Решил прогуляться до дома ювелиров.
Войдя в знакомую лавку, Елисей привычно осмотрелся и, приметив поднявшегося из-за прилавка молодого мужчину характерной внешности, не удержавшись, сказал, подпустив в речь известной интонации:
– Шалом, уважаемый, я таки могу увидеть Изю?
– А-а-э, шалом, – открыв от удивления рот, только и смог проблеять продавец.
– Так что? Я могу Изю видеть? – повторил Елисей вопрос.
– Я очень извиняюсь, сударь, но таки нет, – сумел, наконец, проговорить неизвестный.
– И где же он?
– Уехал.
– Не подскажете, куда? – продолжал допытываться Елисей, проявляя поистине ангельское терпение.
– Ой, вы таки не поверите. Он в казачью станицу подался, – всплеснув руками, сообщил мужчина.
– А что в том такого страшного? – деланно удивился парень, мысленно покатываясь от хохота.
– Вы не понимаете. Никто не понимает, – застенал продавец. – Он с семьей решил поселиться рядом с казаками. Да они ж его сразу ограбят и по миру пустят, как только он туда приедет.
– Погодите, уважаемый, – тряхнул Елисей головой. – Если я правильно помню, Изе сам князь Халзанов свою защиту обещал. А, насколько мне известно, князь свое слово всегда держит. Или это тоже не так?
– Ой, я вас умоляю, какое тому князю дело до простого ювелира? Отберет все золото, да еще и самого османам продаст. А что? Изя большой, сильный, и работать умеет.
– У вас есть хоть одно доказательство подобного, или все вами сказанное только ваши мысли? – еле сдерживаясь, чтобы не набить продавцу морду, поинтересовался Елисей.
– Вы не понимаете, – удрученно вздохнул продавец. – Нас всегда грабят. Все и всегда.
– Изя много лет уже ведет дела с князем Халзановым и никогда не жаловался, что тот его обманывал. Или кто-то может сказать что-то другое? Или может быть, князь в чем-то обошелся с ним не по чести? – не унимался Елисей.
– Да что вы, сударь, все князь да князь. Бог с ним, с князем. Но там же казаки. Понимаете, казаки.
– А что вам казаки плохого сделали? – тут же последовал вопрос. – Лично вас они чем-то обидели?
– Не за меня речь, сударь, – горячась, принялся доказывать продавец.
– Вы, уважаемый, дурак, – не удержавшись, отрезал парень. – Люди все разные. Что казаки, что евреи, что все остальные. Есть умные и глупые. Есть жадные и добрые. А есть просто дураки, навроде вас.
Высказавшись, Елисей развернулся и стремительно вышел из лавки. Еще немного, и он бы, не удержавшись, отходил этого болвана нагайкой. Вернувшись на постоялый двор в отвратительном настроении, парень поужинал и отправился отдыхать. Поднялись они с первым светом. Пока слуги запрягали коней и выстраивали караван, Наталья принялась выяснять, отчего у него такое мрачное настроение.
В двух словах рассказав жене обо всем, что вчера услышал, Елисей тяжело вздохнул и, помолчав, мрачно добавил:
– Вот из-за таких дураков и мира на свете нет.
– Да какое тебе дело до того, что этот болван думает? – удивилась девушка. – Кому надо, тот правду знает. А до остальных тебе и дела не должно быть. Ты не абы кто. Ты князь Халзанов.
– Вот именно, – моментально подхватил Елисей. – Вот именно. Я – князь Халзанов. А Халзановы всегда честными людьми были. Никто иного никогда сказать не мог. И не важно, о ком речь. О князе или о казаке. За казака я, откровенно говоря, больше беспокоюсь.
– То есть тебе твоя казачья честь дороже княжеской? – растерянно охнула Наталья.
– Да. Потому как князей всяких множество, а вот казаков родовых все меньше остается. А родовой казак это не просто вой. Это вой от роду. Ты помолчи пока. Послушай, – перебил он открывшую рот жену. – Чтобы это понять, нужно тут родиться, вырасти и пожить. Повидать всякого, с врагом грудь в грудь сойтись. Не спеши говорить. Вот поживешь тут, осмотришься, тогда и скажешь.
Реваз доложил, что обоз готов, и Елисей, прихватив супругу, направился к своей карете.
Во второй половине дня они, наконец, добрались до имения. Встречали их вооруженные пожилые казаки, приглядывавшие за хозяйством, и все свободные от дел обитатели станицы Пластунской. Именно так в казачьем реестре теперь числилось это поселение.
– Поздорову ли, казаки? – громко спросил Елисей, едва выйдя из кареты.
– Слава богу, княже, – послышалось в ответ.
– Ну, рассказывайте тогда, что тут и как, – улыбнулся Елисей, окидывая дом внимательным взглядом.
– Так в порядке все, княже. И дом достроили, и на подворье все готово. Да и в станице тоже все слава богу. Лес вон рубим, чтобы поля расчистить, – с довольной улыбкой принялся докладывать самый
