что во время учебы у нее сокурсница была — Элька Епанчина, очень свое имя — Аэлита — не любила! И сокурсница как раз из Череповца!
Я это как знак судьбы расценил. Думаю, ведь всё сходится к тому, чтобы найти этот проклятый сундук. И этот шанс — именно для меня! А тут ещё мой отпуск подошёл.
Сказал родителям, что погощу у друга. Они его знали, как хорошего парня и беспокойства не проявили. А я на Московский вокзал — и в Череповец. Комнатенку около вокзала снял, за рубль в день, опять повезло, получается. Решил начать с центральной библиотеки, а там и искать не надо — прямо на стенде написано — заведующая фондами А. Л. Епанчина. Начал к тетке клинья подбивать — вроде бы, нравится она мне.
«Роберт» выдохся, и я, наконец, разрешил ему закурить.
— Скажи-ка мне, Алексей, — я, пожалуй, впервые назвал его настоящим именем, и он это оценил, — а к чему была вся эта эпопея с записками из газетных букв?
Тот усмехнулся.
— Ну как же! Библиотечная тётенька, синий чулок, жизнь, скорей всего, представляет по книгам. Вот и предложил ей то, чего должно в непрактичной душе отозваться в первую очередь. Напугается, а тут я — сильный, добрый и готовый помочь. Она уже и повелась на мои знаки внимания. Да-а… Но домой — ни в какую. Пришлось действовать по-другому. Так и узнал, что есть ещё одна Епанчина. Ну, а дальше вы знаете.
Мне стало жалко его добивать, но ведь обещал же по-честному.
— Этот схрон, кладом назвать его не могу, мы нашли исключительно благодаря тебе. Ты до конца был на шаг впереди. Только не гордись сильно, это не значит, что упреждал наши действия, а просто неосознанно вёл за собой. После кражи писем, например, которые и дали тебе знание о второй Епанчиной, стало совершенно понятно, где тебя искать. Хорошо, что успели вовремя и не позволили тебе наломать дров пострашнее. А ты мог бы, уж поверь мне.
Сидящий напротив меня парень сверкнул глазами. Похоже, он был со мной согласен.
— Мы восстановили схему на иконе, криминалистическая техника помогла, и расшифровали её. Нашлись люди, определившие место, ты бы мог и не найти. Остальное — дело техники, как говорится. Ты можешь мне не верить относительно содержимого сундука, но я тебе покажу ещё один документ.
Я протянул ему через стол бумагу, названную «Актом обнаружения предметов, могущих иметь историческую или иную краеведческую ценность». В ней было скрупулёзно перечислено всё: время, место, состав поисковой бригады, обнаруженные предметы, их количество. Всё это скреплено подписями и синей музейной печатью.
Задержанный внимательно прочитал документ и выжидающе посмотрел на меня. В глазах читалось примерно такое: а в тюрьму-то за что?
— Дура-а-к! — ответил я ему на невысказанный вопрос. — Ты ещё подумай вот над чем: мог твой дед не заглядывать в сундук, прежде, чем его закопать?
По заходившим на скулах желвакам и побелевшим костяшкам пальцев стало понятно — подумал. И кое-что понял.
[1] Кооперативная квартира
[2] Налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан. В обиходе называли «налог на яйца».
Недели через две мне позвонил следователь Добров:
— Ты слышь, старик, ты того, не серчай, добро? Я твоего «крестника» на подписку о невыезде отпускаю. Думаю, что и переквалификация не исключена, правда тут ещё помозговать надо. Так что имей в виду, добро?
Что я мог сказать? Кто едет, тот и правит. Сейчас всё в руках следователя. Только если уж даже наш героический Добров не рискует и далее держать горе-кладоискателя под стражей, значит у него к тому свои резоны имеются. Да и отъехала от меня уже эта история, скрылась за другими, более актуальными событиями. Спасибо, что и вообще посчитал нужным мне позвонить.
Время шло. На суде тётя Валя всплакнула и произнесла речь в защиту такого непутёвого преступника, который кроме множественных разочарований, ничего от своих поступков не поимел. Так что уж вы не судите его строго. Он сам себя и так наказал.
Адвокат хорошо прокрутился и представил кучу положительных характеристик и почётных грамот из школы и института — и учился хорошо, и металлолом с макулатурой собирал, и бабушек через дорогу переводил. В институте стенгазету выпускал. А самое главное — коллектив готов взять его на поруки. (Сначала-то его за многочисленные прогулы, связанные с поездками в Череповец, с работы шугнули, но потом снова приняли на ту же должность. Крепкие научные кадры всегда нужны, чтобы пробирки мыть.)
Даже прокурор не стал настаивать на изоляции подсудимого от общества, посчитав достаточной условную меру наказания с обязательным привлечением к труду на стройках народного хозяйства. Теперь Алексей Леонов носит звание «химик» вовсе не потому, что моет пробирки в химико-технологическом НИИ, а потому что так называют «условников», возводящих многочисленные промышленные объекты химии и металлургии в том же Череповце.
Тётя Валя пишет ему поздравительные открытки по праздникам, а к зиме даже связала шерстяные носки.
Про деда-комиссара не слышно ничего. Появился, заварил кашу — и пропал, как и не было.
Когда в спецкомендатуре отпускают сидельцев в город за хорошее поведение, Алексей Леонов поспешно отправляется в странное для этого контингента место — в центральную городскую библиотеку имени Верещагина, что на улице Бульварной. Это совсем рядом. Чем он там занимается, мне неведомо.
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.
У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
Ошибка комиссара
