французы пока предпочитали особо не беспокоить, чтобы не вызвать тревогу у правителей этого государства, которое представлялось лакомым куском для Директории. Уже готовились полки, которые выйдут их Рима и, как считается, быстро покорят Фердинанда и его Неаполь.
Но не могли французы не воспользоваться возможностью сильно проредить флот своих давних врагов. Нельсон имел всего четыре линейных корабля и пять фрегатов, да еще и сильно уступающих в залпе сравнимому количеству французских вымпелов. Так что разгром этот осколка английского флота полностью решит проблему и страхи французов, что где-то рядом есть сильная эскадра, могущая не позволить высадится в Египте.
— Доклад! — потребовал Франсуа де Эгалье.
— Собаки располагают только четырьмя линейными кораблями и да, «Агамемном» тут, значит и Нельсон, — сообщал офицер.
— Напишут, что этого лайма сгубила похоть. Ищите женщину, господа! — усмехался французский контр-адмирал.
Французы подошли к Неаполю в составе четырнадцати линкоров, восьми фрегатов и ряда вспомогательных кораблей. Так что де Эгалье рассчитывал на легкий бой. И да, он не собирался никуда отпускать Нельсона, который сейчас замкнут в Неаполитанской бухте.
— А что у нас с русскими? Воюем или вооруженный нейтралитет? — озаботился вопросом командующий французским флотом, когда рассмотрел пять русских линкоров и семь фрегатов.
Если сюда прибавить еще незначительный, но все-таки, флот Неаполя, то у Франсуа де Эгалье не столь радужные перспективы
— Пошлите парламентеров. Сообщите русским, что мы не желаем с ними сражаться, да и неаполитанского короля не хотели бы тревожить. Лишь только англичане — наша цель, — сказал Эгалье и потерял всякий интерес к ситуации.
Командующий умел брать себя в руки и не переживать понапрасну. Нужна информация. А пока нечего расходовать ресурсы мозга и думать про следующие ходы. Слишком разные решения могут быть приняты в зависимости от того, что ответят русские и неаполитанцы.
*……….*……….*
Неаполь
16 октября 1797 года (Интерлюдия)
Ночью поступил фактически ультиматум от французов. Неаполитанский король, ведомый английским послом, созвал Военный Совет, куда были приглашены Ушаков и Нельсон. Тем самым Фердинанд просто выбил инициативу у вице-адмирала английского флота Горацио Нельсона.
Совет назывался «военным», вот только он сразу же стал больше «антивоенным». Первым, в виду того, что Актон самоудалился, высказался адмирал неаполитанского флота Франческо Караччоло.
— Мы не состоим в войне с Францией. А будь даже и так, то против такого количества кораблей не выстоять. Так что я — против, — сказал неаполитанец и даже глазом не отвел.
Он не посчитал, что бездействие неаполитанского флота, по сути, проявление трусости.
— Я не готов к войне, — сказал король Фердинанд, поднялся со своего, самого высокого стула и направился прочь.
— Трусы, я иного и не ожидал, — прорычал Нельсон, после посмотрел на Ушакова.
Федор Федорович так же не горел желанием вступать в войну, хотя и не был против такого развития событий. Создалась ситуация, когда русский флот может начать русско-французскую войну, чего, насколько знал Ушаков, император Павел Петрович стремится не допустить. Но и просто стоять, смотреть, как Голиаф избивает Давида, нельзя.
— Ну же, сэр Ушаков, что скажете? — спросил Нельсон.
Русский адмирал задумался, а после высказался по ситуации.
— Мы не можем вступать в войну. Здесь мы в гостях и можем уйти в любой момент. Можем, но не уходим, — Нельсон уже набрал воздуха, чтобы выдать очередную гневную тираду, но Ушаков не дал ему этого сделать, продолжив говорить. — Но и просто оставаться на месте — я не могу, сие поругание чести русского офицера. Так что я знаю, что отвечу французскому посланнику.
— И что же? Я обязан знать! — сказал Нельсон.
— Все у вас обязанностями покрыто, — Ушаков улыбнулся улыбкой уже стареющего человека. — Я сообщу французу, что не потерплю атаки на свои корабли и немедленно вступлю в бой, случись они, даже, если мы будем рядом с местом сражения. А так же я отправлю своему государю письмо, в котором опишу нападение на Россию.
— Получается, что вы поможете мне идти на прорыв? — спросил Нельсон.
— Мы уйдем первыми и создадим вам коридор, вот в него и устремитесь. Корабли у вас ходкие, быстрые, французы не догонят, однако, все равно я бы не советовал везти Эмму Гамильтон на ваших кораблях, — английский посол Уильям Гамильтон поморщился. — Я готов провезти ее на своем флагмане, а после отдам вам, когда уйдем подальше от Неаполя. Если в целом вы принимаете сказанной мной, то обсудим подробности.
На утро заканчивалось время ультиматума и неаполитанский флот демонстративно снял паруса, показывая, что не собирается воевать. Мало того, экипажи этих кораблей в большинстве сошли на берег.
Иное дело англичане. Нельсон, как только забрезжил рассвет, устремился вперед. Казалось, безумство, но английские корабли не стали дожидаться, пока французы создадут удобное построение, а сами атаковали.
Русские корабли так же вышли из порта. Французам было передано, что русские капитаны могут выстрелить в сторону французов, но лишь в качестве предупреждения, что республиканцы не соблюдают дистанцию. Если корабли Франсуа де Эгалье продолжат сближение, то второй залп будет уже наноситься по французским кораблям.
— Сильный противник, — сказал Ушаков, наблюдая схватку Давида-Нельсона и Голиафа-де Эгалье.
— Вы о ком, ваше высокопревосходительство? — спросил контр-адмирал Гавриил Кузьмич Голенкин.
— Об этом невежде Нельсоне. Смотрите внимательно, как он действует, после необходимо разбирать сражение по частям и думать, — отвечал Ушаков.
Русские корабли были выстроены в линию, и обращены правыми бортами в сторону разгорающегося сражения. Канониры русского флота на месте, абордажные команды готовы. Но Федор Федорович не собирался вступать в сражение, он создавал возможность для английских кораблей спрятаться за русскими линкорами и фрегатами. В линии, между русскими кораблями было достаточно места, чтобы туда прошмыгнул любой английский линкор. А ход эскадры Ушакова был столь незначительный, что корабли, будто бы стояли на месте.
В это время, линейный корабль «Агамемнон», используя свою более высокую маневренность, скорость и выучку экипажа, вовремя менявшего паруса, вклинился в середину построения французов. Обстреливая линкоры де Эгалье, флагман Нельсона, с ним на борту, проносился мимо французских кораблей, увлекая за собой и большинство других союзных вымпелов.
Вице-адмирал Горацио Нельсон превратил преимущество французского флота в количестве, в их же недостаток. Рассекающим ударом, как раскаленный нож по сливочному маслу, Нельсон просто не давал большинству французов участвовать в сражении. Да, и англичане получали повреждения, но французы, если решались на залпы, могли попасть и в своих соплеменников
