Ознакомительная версия.
— А как же, батенька, а как же, — закивал профессор, — за дамами не бегаю-с, возраст, возлияниями балуюсь в меру, новомодными штучками типа авто и паровых катеров не увлекаюсь, чем еще сердце порадовать?
В столовой разговор, как и можно было ожидать, завертелся вокруг неожиданных гостей. Барон был настроен скептически:
— А я вам говорю — пьяное мужичье. Последнее в кабаке пропили и по пьяни в лесу и заплутали…
Профессор, похохатывая, возразил:
— Нет, батенька, если наш мужик и пьет, так только до исподнего. В этаком виде из кабака не выйдешь. Да и ручки у них не те, нет-с, я вам скажу, не мужицкие это пальчики. У первых двух вроде как наши с вами, а у третьего, ну того, самого здорового, так вообще интересно. — Профессор вытянул над столом пухлую руку и, указывая пальцами другой, пояснил: — Вот тут, на костяшках, а также тут и тут — нашлепки, вроде как мозоли или пятки, будто сей господин на руках ходил или отчаянно колотил по чему-то твердому. Очень, я скажу вам, странная аномалия. — Он покачал головой и протянул руку к следующей ватрушке. — Очень бы мне было интересно с этим господином побеседовать.
* * *
На следующий день профессор прикатил в усадьбу ближе к вечеру. Когда пролетка остановилась у высокого крыльца, профессор разглядел хромированную решетку радиатора авто, хищно высунувшуюся из-за дальнего угла дома, и, по обыкновению хохотнув, повернулся к своему спутнику:
— О, барон уже здесь. Так что вы, батенька, сегодня будете солировать при, так сказать, полном аншлаге.
Они вылезли из пролетки. Профессор дал извозчику полтину мелочью, и вновь прибывшие, торопливо поднявшись по ступеням, вошли в дом.
Пока они раздевались, на улице уже совсем стемнело. Агафин, сложив шубы господ в привратницкой, торопливо зажег керосиновую лампу и повел гостей вверх по лестнице, сипло бормоча на ходу:
— Ноне хозяин из банку ра-а-ано приехамши. Все вчерашними антиресуется. Кухаркина-то дочка с ними намаялась. Ну прямо дети малые, все под себя делають… и кормить их смех один, токмо молочко там али кашку каку жиденьку. Осторожно, барин, тут ступенька высока, — он вздохнул, — как на прошлой неделе на лестнице лектричество сгорело, все никак не сподобимся монтера, — он уважительно подчеркнул голосом это слово, — пригласить. Вот и пришли. Хозяин ужо час как про вас спрашивал.
Барон тоже приехал не один. В просторной гостиной за большим круглым столом, освещенным подвешенной над ним новомодной электрической лампой под зеленым абажуром, кроме хозяина, сидели еще двое — барон и высокий военный в полевом мундире, на левом плече которого, однако, горделиво болтался аксельбант лейб-гвардейца. Рука военного была перевязана и подвешена за шею на черной косынке. Когда профессор со спутником появились на пороге, все сидящие за столом обернулись к ним, а хозяин торопливо поднялся и устремился навстречу гостям:
— Мы вас уже заждались, судари мои. Господа уж когда приехали, а вас все нет и нет. — Он повернулся к слуге: — Агафин, подавай чай. Господа доктора, наверное, притомились.
Спутник профессора попытался было открыть рот и возразить, что они перекусили у «Нанона» перед самым отъездом, но профессор не дал ему говорить:
— О, всенепременно, батенька. И, как я подозреваю, здесь не обойдется без ваших великолепных ватрушек?
— Несомненно, профессор, — улыбнулся хозяин, — разве я мог о них забыть, зная, что вы нас сегодня посетите.
Когда гости расселись, а чай разлили по чашкам, барон криво усмехнулся и, видимо продолжая прежний разговор, заговорил несколько раздраженным тоном:
— И все-таки я не понимаю, почему наш милейший хозяин принимает такое живое участие в судьбе этих троих. Вот полковник Остей, заместитель моего старого приятеля и кузена барона Эксгольма, не исключает, что это шпионы кайзерцев.
Военный, по-видимому слегка смущенный тем, что попал в столь именитую компанию (еще бы: двое гласных Третьего Государственного собрания и президент крупнейшего банка страны), нервно дернул веком, но тут же овладел собой и заговорил спокойным, хотя и несколько напряженным тоном:
— Не совсем так, господин барон. Это полковник Эксгольм горячо придерживается подобной версии. Полностью исключать этого, конечно, нельзя. После того как господин барон связался со мной, я телефонировал в Генеральный штаб и на центральный ипподром. Вчера вылетали только два аэроплана, и оба благополучно сели в назначенных пунктах. Так что это, скорее всего, не наши пилоты. Но, по-моему мнению, вероятность того, что это кайзерские шпионы, чрезвычайно мала. — Он натянуто улыбнулся. — Да я и не вижу причины, по которой кайзерцам стоило бы забираться так глубоко в наш тыл. Война проиграна. Фронт, считай, рухнул. Солдаты бегут толпами. Военные заводы охвачены забастовками. Нам самим-то решительно непонятно, какие у нас есть военные секреты. — Он принужденно рассмеялся, но, видимо, эта тема была для полковника больным местом, поэтому он попытался перевести разговор в иное русло: — Я скорее допускаю, что это какие-нибудь авантюристы, искатели приключений, совершавшие на свой страх и риск некий умопомрачительный вояж. И застигнутые в воздухе поломкой.
— Что ж, возможно, — кивнул хозяин дома и повернулся к новому гостю, прибывшему вместе с профессором: — А что вы думаете по этому поводу?
Тот от неожиданности поперхнулся, захлебнулся чаем и закашлялся. Профессор, сидевший рядом с ним, оторвался от очередной ватрушки, и, неодобрительно покосившись на коллегу, крепко стукнул его ладонью по спине. Гость всхрипнул и, громко кашлянув в последний раз, умолк, обводя смущенным взглядом сидящих за столом. Барон и полковник едва скрывали усмешки, профессор как ни в чем не бывало вернулся к облюбованной ватрушке, а хозяин, благожелательно глядя на смущенного гостя, молча ждал ответа на свой вопрос.
— Ну-у-у, трудно сказать, господин Максин. Во всяком случае, современная психиатрия вполне допускает, что человек, переживший падение аэроплана, может испытать достаточно сильный шок. Однако мне надо осмотреть пациентов.
— Конечно-конечно, — закивал хозяин, а профессор недовольно покосившись на соседа, торопливо проговорил:
— Не спешите, батенька, это от вас не уйдет. — Он хохотнул. — Скажу вам честно, милейший, основное, что я вынес из вчерашнего осмотра, так это уверенность, что сии господа вряд ли будут обладать способностью двинуться куда-то в ближайшее время.
Когда профессор уже достаточно побаловал себя ватрушками и хозяин уже открыл рот, чтобы предложить ему и его спутнику пройти в комнату, где были размещены неожиданные гости, входная дверь с шумом распахнулась и на пороге вырос сильно возбужденный Агафин:
Ознакомительная версия.
