– Жан-Жак Гранье. – Представление флибустьер понял без перевода.
Он явно рассчитывал на то, что его имя произведет на Ширяева впечатление. Зря. Все-таки не литературный персонаж, живой человек, и откуда он мог быть известным выходцу из другого времени?
Поняв, что имя проигнорировано, Жан-Жак иронически поклонился, не спеша стянул с себя две перевязи с парой пистолетов на каждой, бросил их на ближайший стол, а затем зашвырнул туда же пояс с полусаблей и камзол.
То ли сыграл свою роль Аркашин перевод, то ли Жан-Жак был так уверен в себе, а может, в этой таверне не было принято проливать кровь, но драться явно предстояло без помощи оружия.
Впрочем, под когда-то белой кружевной рубашкой отчетливо бугрились такие мышцы, что поневоле создавалось впечатление: оружие ему не требовалось.
Ширяев молча отстегнул свой пояс и последовал примеру соперника, сняв куртку и оставшись в заштопанной голубой тельняшке.
Внешне он проигрывал Жан-Жаку, и даже видавший своего напарника в деле Калинин не был уверен в исходе схватки.
Тем временем посетители расступились и растащили в стороны столы, давая место для поединка.
Даже владелец таверны торопливо пробился в первый ряд в ожидании предстоящего зрелища.
Кое-кто из наиболее азартных тут же стали заключать пари. Как понял Аркадий, не в пользу Ширяева.
Противники, чуть пританцовывая, сблизились. Без лишних слов Жан-Жак резко выбросил вперед здоровенный кулак.
Наверное, такой удар мог бы свалить быка, если бы несчастное животное оказалось на месте Григория. Ширяева он тоже свалил бы наверняка, но бывший десантник не стал проверять этого.
В последний момент он ушел чуть в сторону, перехватил руку Жан-Жака и чуть повернулся, придавая противнику нужное направление.
Жан-Жак послушно рухнул к ногам охнувших зрителей, однако сразу вскочил и вновь бросился в атаку.
Случившееся ничему не научило француза. Да Ширяев и не хотел его ничему учить. Проучить – да, так это дело совсем другое.
На этот раз десантник резко ударил противника ногой и добавил с поворота локтем. Парировать ни один из ударов Жан-Жак не сумел. Он снова послушно отлетел в сторону, но опять поднялся, только на этот раз более медленно.
И сразу рухнул в третий раз, теперь – надолго.
– Кто-нибудь еще имеет что-то против Командора? – спросил Ширяев, оглядывая зрителей.
Перевода не потребовалось. Впрочем, и желающих не было. Выигравшие пари довольно похлопывали Григория, кто-то даже протягивал ему выпивку. Проигравшие посматривали косо, и только. Эти грубые люди ни в грош не ставили законы, зато собственные неписаные обычаи соблюдали честно. Победил – честь тебе и хвала. Никаких репрессий за это не полагалось.
Жан-Жак тем временем застонал, и Ширяев машинально протянул ему руку, помогая подняться.
Он уже начал остывать, и было даже чуть неудобно за свою несдержанность. Все-таки Командор просил обойтись без эксцессов, а тут…
Гранье между тем что-то проговорил, и Ширяеву вновь пришлось прибегнуть к помощи переводчика.
– Он говорит, что если у Командора вся команда такая, то охотно готов поверить во всю историю с бегством, – сообщил Аркадий.
– Скажи ему, что сам Командор десяток таких, как я, уложит, и никто даже глазом моргнуть не успеет.
Жан-Жак внимательно выслушал перевод и покачал головой.
– В таком случае он обязательно хочет видеть Командора. Говорит, что полтора десятка лет ходил в море, был главным канониром у самого Граммона, и за все эти годы лишь три человека сумели одолеть его на кулаках. Если же Командор еще сильнее, то такого воина в Архипелаге не видели никогда. Но почему же он объявился только сейчас и где был все эти годы?
Впрочем, ответил на этот раз Аркадий сам, как давно договорились: про выходцев из далекой России, случайно попавших в Карибское море и нарвавшихся здесь на британских пиратов.
И, как везде, никто о России ничего не знал, лишь слышал, что где-то есть такая страна. А при ходившем в то время огромном количестве полулегенд-полусказок про неведомые земли эта история звучала достаточно правдоподобно.
Теперь посетители с напряжением слушали отредактированную одиссею бывших пассажиров круизного лайнера «Некрасов». Конечно, никакого лайнера в этой истории не было. Обычный парусный корабль, к тому же не военный, попавший в шторм и севший на камни у одного из многочисленных островов. Многие из присутствующих помнили тот ураган, некоторые же знали сэра Джейкоба, который напал на потерпевших кораблекрушение моряков.
– А я-то думаю, почему о нем больше ничего не слышно? – покачал головой Жан-Жак, дослушав историю до морского боя с английским фрегатом. – Но как вы сумели сбежать из Порт-Ройаля, все равно представить не могу. Вас же было всего тридцать человек.
– Тридцать один, – поправил его Ширяев. – И потом, к нам присоединилось семеро англичан. Когда мы освободили их из тюрьмы вместе с нашими женщинами.
– Ну, не верю! – Гранье в сердцах стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда. – Знаю я эту тюрьму. Туда попасть можно, а вот войти…
– Вошли же, – раздался с порога таверны чуточку усталый, но довольный голос.
Все обернулись к вошедшему.
– Антуан, ты?! – удивленно воскликнул узнавший его Жан-Жак. – А мне говорили…
– Что я попался британцам? – весело закончил за него вошедший. – Что ж, было дело.
Непрерывно здороваясь со знакомыми, он не спеша прошел к ставшему главным столу и по-русски сказал:
– Здорово, Грегуар! Здорово, Аркади!
– Бонжур, Антуан! – радостно улыбнулся ему Ширяев.
Пришедший был одним из девятнадцати французов, разделявших с некрасовцами каторгу, а затем бежавший с ними из Порт-Ройала.
Жан-Жак недоумевающе перевел взгляд с Антуана на своих новых знакомых.
– Спасибо этим господам и их Командору! – уже по-французски продолжил недавний пленник. – Это не человек, а дьявол. Клянусь всем золотом Вест-Индии, никогда не думал, что человек может так драться! Мы прошли по Порт-Ройалу, как раскаленный нож сквозь масло, а Командор с Грегуаром и Константином втроем взорвали к чертовой матери форт, а потом напали на тюрьму. Да что тюрьма! Врата ада рухнули бы перед их напором, и Люциферу не осталось бы ничего другого, как спасаться бегством, ибо у него не было бы никаких шансов в битве! Но ты-то почему здесь? Говорили, что ты ушел вместе с Граммоном.
Жан-Жак горестно вздохнул:
– Я собирался. Но, якорь мне в глотку, за два дня до отплытия свалился в лихорадке. Уже не думал, что выкарабкаюсь. Потом пытался напасть на след Граммона, но где там. Был на Барбадосе, потом на Сент-Джорджесе, добывал испанца около Антигуа и Пуэрто-Рико. Но ни одного серьезного рейда. Будь я проклят, но такое впечатление, что из нас хотят сделать послушных ягнят! Британцы понагнали сюда королевских фрегатов, а это такой орешек, что не очень-то и по зубам!
