— Ты быстро.
— Мне уйти, сэр Уильям?
— Нет. Составь мне компанию, — ответил Глеб, не желая оставаться в одиночестве. Здесь всё казалось чужим и незнакомым. Обязательно нужен был друг, который объяснит ему, что к чему. Почему бы этим другом не стать Джефри Биго. Вроде бы нормальный парень.
Они вдвоём сели за стол. Глеб сам налил парню в кубок вина, что тоже вызвало удивление в молодом человеке. Пытаясь отвлечься, Глеб сделал большой глоток, потом ещё один и ещё. Прошло немного времени, и он понял, что захмелел. Ноги стали какими-то ватными, как будто, они принадлежали не ему, а кому-то другому, в голове шумело. Пришелец посмотрел на Джефри туманным взглядом, на которого напиток совершенно не действовал. В пьяную голову, как ни странно пришла мысль, которую он тут же стал претворять в жизнь.
— Хочу тебе предложить сделку. Я так ударился головой, что очень плохо помню, что было со мной раньше. Ты говоришь, что я обещал посвятить тебя в рыцари.
— Да, сэр Уильям. — Кивнул головой Джефри. Хорошо, что Лонгспи сам заговорил об этом. Такое несчастье с господином, а ведь он и, правда, обещал. Если сейчас он не станет рыцарем, то придётся ещё четыре года ходить в оруженосцах.
— Я выполню своё обещание. Ты станешь рыцарем. Но ты должен мне помочь.
— Я готов, сэр Уильям. — Обрадовался Биго. — Что прикажете.
— Ничего особенного. Ты только ответишь на мои вопросы.
— Я готов. — Может и хорошо, что милорд ударился головой, подумал Джефри. Он стал гораздо лучше.
— Какой сейчас год?
— Одна тысяча сто восемьдесят девятый от рождества христова. — Ответил оруженосец, решив ничему не удивляться.
— Мы в Англии?
— Да, милорд.
— И Англией правит…?
— Король Ричард.
— Понятно. — Львиное сердце или не львиное сердце? — Думал Глеб. — Вроде бы он правил примерно в то время.
— Где мы сейчас находимся? У меня дома?
— Нет, милорд. — Джефри не смог исполнить обещание, которое он дал себе. Вопросы сэра Уильяма не могли не вызвать в нём удивления. Как можно всё забыть? Можно кому-нибудь рассказать о несчастье с господином. Но если его признают безумным, то придётся поступать на службу к другому рыцарю и тогда пройдёт незнамо сколько лет, прежде, чем тот решит, что он Джефри достоин рыцарского звания. — Мы в замке Татбери в Уорикшире. Замок принадлежит графу Дерби.
— Тому, что скинул меня с лошади?
— Да, милорд. Сегодня граф Дерби одержал над вами победу. Поэтому мне пришлось отдать ваши доспехи. Но ничего страшного, — поспешил вставить Джефри, увидев взгляд сэра Уильяма. — С новыми доспехами пришлось проститься, но у вас есть старые. Они тоже в весьма пригодном состоянии. Я их подготовлю, и вы оденете их на завтрашний поединок.
— На завтрашний поединок? — Глеб позабыл, что Джефри уже упоминал о нём. — Ты хочешь сказать, что завтра мне придётся снова драться?
— Да, милорд. — Подтвердил оруженосец самые страшные опасения Глеба.
— Но я могу отказаться?
— Нет, милорд. Если бы вы были при смерти, тогда другое дело.
— Но, у меня травма плеча.
— Не серьёзная.
Алкоголь тут же выветрился, стоило только признать неизбежность завтрашнего поединка. Глеб схватился руками за голову, которая ужасно разболелась от вина. Он совершенно не умел драться. Его завтра просто убьют. Должен же быть какой-то выход. Он вскочил со стула и подошёл к окну.
— Зачем ты отдал мои доспехи, — грубо крикнул он Джефри. Злость охватила его.
Оруженосец мгновенно отставил кубок в сторону и поднялся на ноги. Ну, вот, сэр Уильям стал прежним.
— Но как же, милорд. Ведь вы проиграли сегодняшний поединок. По правилам победитель получает доспехи проигравшего. Я же просил вас одеть сегодня старые, но вы были так уверены в победе. Но, если вы завтра выиграете, вы сможете получить доспехи своего противника.
Или потерять и эти, — подумал Глеб. — И не только доспехи.
— Хорошо, — он повернулся к Джефри. Не стоило ссориться со своим оруженосцем. Сейчас только он может помочь Глебу. — Что за поединок ждёт меня завтра?
— Битва на мечах, милорд. В ней вам нет равных. Вы не можете проиграть.
Ну, конечно. Может Уильяму Лонгспи и нет равных, а вот Глеб совершенно ничего в этом не понимает.
— И…, кого-нибудь могут убить?
— Вообще, на турнире пользуются тупыми мечами, но всякое бывает.
Это радует, — саркастически подумал пришелец. — Мне семнадцать лет и я могу умереть завтра не известно где и не известно зачем.
— Значит, я не могу отказаться от поединка.
— Нет, сэр Уильям. Никто не может отказаться от поединка, не обесчестив себя таким поступком.
— Ну, что ж. Если я останусь, жив, ты обязательно станешь рыцарем, Джефри Биго.
Оруженосец радостно улыбнулся, услышав эти слова. Сэр Уильям виртуозно владеет мечом. Он не может проиграть. Хотя, скривился молодой человек, в его теперешнем состоянии нельзя быть в этом уверенным.
— Ты никому не должен говорить о том, что я ничего не помню. — Вывел его из задумчивости Глеб. — Только тогда ты сможешь стать рыцарем.
— Я не скажу. Но, может быть, вы скажете вашему другу?
— Граф Лестер, — произнёс Глеб, припомнив рассказ Джефри. — Мы с ним хорошие друзья?
— Я слышал, вы дружны с детства.
— Не стоит. — Немного подумав, ответил Глеб. Ещё неизвестно, как остальные отреагируют на это известие. Чем меньше народу в курсе, тем лучше. — Лучше расскажи мне о нём.
— Симон де Монфор граф Лестер, граф Тулузский, виконт Безье и Каркассона.
Ничего себе сколько титулов. А я всего лишь Уильям Лонгспи.
— Граф де Монфор недавно женился. Но его жена ещё слишком юна. Ей всего девять. Граф очень весёлый человек. Он ваш лучший друг. Он заходил сегодня узнать о вашем самочувствии. Он тоже собирается в святую землю.
— Куда?
— В крестовый поход. Король Ричард собирает войска. И года не пройдёт, как мы отправимся на священную войну против неверных.
Только этого не хватало. Мало того, что он очутился непонятно где, так если ему завтра повезёт и он останется, жив, то ему ещё придётся идти в крестовый поход. Может сказать, что он не может, что у него болит голова. Раньше дома такое прокатывала. Дома. Глеб опустил голову, вспомнив об отце, о тёте Мэри. Как же там было хорошо. А ведь он никогда не ценил того, что имел.
— И ты хочешь в поход? — Спросил Глеб оруженосца, которому было лет пятнадцать.
— Конечно! — С энтузиазмом воскликнул оруженосец. — Каждый рыцарь должен сражаться во славу господня! Чтобы эти неверные псы не разоряли наши святыни!
На губах Глеба появилась грустная улыбка. Ничего не меняется в мире. Что двенадцатый, что двадцать первый век. Всё едино. Расовые, религиозные войны будут терзать наш мир вечно.
