С этими словами капитан вышел и пошел к мотоциклу. Лейтенант, оглянувшись на меня и при этом чуть не споткнувшись, побежал за ним. А я осталась стоять с разинутым ртом и с очередным самобичеванием. Ведь этот змей-начальник совершенно точно определил класс моей игры! Для современного состояния женских шахмат в СССР я действительно играю на уровне финалистки чемпионата Союза. Из чего следует, что шахматисток моей квалификации во всей стране раз-два и обчелся. И все они учтены. Вот пошлет капитан запрос по спортивным обществам, приложит мои приметы, включая примерный возраст, и все! Пишите письма! Если будет куда. Получается, что в захолустном приграничном городке возникла ниоткуда шахматистка мастерского уровня, которая не числится ни в одном спортобществе. Единственная надежда, что в шпионки тоже не запишут. За границей шахматисток такого класса вообще нет.
А, ладно. Что сделано, то сделано. Все, иду отдыхать. Сегодня и завтра утром занимаюсь только своим здоровьем.
Вернулась в палату, и снова мысли, мысли, мысли. Программа-минимум, кажется, выполнена. Поскольку у меня нет абсолютно никаких здешних документов, не говоря уже об усах, лапах и хвосте, то даже простенькая справка — большой шаг вперед. С жильем, одеждой и работой тоже вроде бы устаканилось. И кормить будут. А заодно наблюдать, контролировать и ловить на мелочах. Ну, так на то и щука в море, чтобы карась не дремал. И от милиции меня органы как бы прикроют. Контактировать мне не с кем — значит, только следить за собой. И мало-помалу решать остальные задачи. Кстати, наметим очередные шаги.
1. Рюкзак! Там куча исключительно полезных, причем для этого времени, можно смело сказать, уникальных, вещей: лекарства, которых пока еще нигде нет и которые некоторые заболевания (раны, простуды, воспаления легких) лечат за считаные дни; калькулятор на солнечных батарейках, то есть энергонезависимый; малая саперная лопатка — таких, кажется, пока здесь не делают, а ей даже небольшой окоп можно вырыть в два счета; нож с набором инструментов, причем не китайская поделка, а настоящий Leatherman, ну и много других хозяйственных вкусняшек. Значит, при первой возможности надо рюкзак найти и тщательно перепрятать. Изначально он упакован хорошо: не промокнет и зверье не тронет. Лишь бы никто под ту елку не сунулся.
2. Занятия с солдатами. Очень хорошо! Намного лучше, чем я даже могла представить. Натасканные мной в рукопашке и прочей спецфизкультуре бойцы — это почти готовый партизанский отряд с проверенными людьми. Ну или костяк такого отряда. К нему только грамотного командира (я трезво оцениваю свой уровень и возможности — командовать могу только в семье) — и вперед. До зимы точно сумеем продержаться с минимальными потерями (ну я и оптимистка), а дальше как карта ляжет.
3. Мои собственные тренировки и учеба. Вот это проблема! Немецкого практически не знаю, саперного дела не знаю, со стрелковым оружием незнакома. А на учебу вам, Анна Николаевна, всего два с небольшим месяца, и часы тикают — скоро флажок начнет подниматься.[5]
4. Подготовка баз с землянками, продуктами и оружием — боеприпасами. С одной стороны, ничего сложного — только найти подходящие участки в 5—15 километрах отсюда и оборудовать. Но с другой стороны, вот это пока труднее всего, так как я «невыездная». Зато хитрая — что-нибудь обязательно придумаю. (Оптимизм так и прет — наверное, после утреннего разговора. Как бы не накаркать.)
Все, хватит думать — пора обедать. Но сначала поищу свою одежду.
Оказалось, что мой комбез и рубашку успели постирать и даже высушить. Я тут же с удовольствием влезла в них и почувствовала себя практически здоровой. Шов не беспокоил: «Спасатель» — хорошо, но и руки у доктора золотые. Сегодня же попрошу швы снять. Тогда к завтрашнему дню останется крупная царапина. Прикрою ее челкой, и внешний вид восстановится.
Обед улетел со свистом. Не знаю только, можно ли просить добавки. Решила потерпеть — залила лишним стаканом чая.
А не заняться ли мне пока сбором информации? Вон медсестра отдыхает, может, она не откажется со мной полялякать. Все-таки для нее я новый человек, а она, судя по виду, всегда готова посудачить. И ей приятно, и мне полезно.
— Танечка, а можно с вами поговорить? Тут все меня допрашивают, а просто поговорить не с кем.
— Конечно, Аня — тебя так теперь называют?
— Да, лейтенант Вася сказал, что теперь это мое имя. Кстати, тут Сергей Палыч говорил, что он у вас тоже лечился?
— Да, у него осенью был приступ аппендицита, и до госпиталя его просто бы не довезли. Вот Сергей Палыч его и прооперировал. Говорил, что еще полчаса — и не стало бы лейтенанта. А после операции он у нас еще почти месяц пролежал.
— Почему так? Я слышала, что обычно после такой операции больных через неделю домой отправляют на долечивание и только проверяют процесс заживления.
— Вы правильно слышали. Вот только, пока лейтенант был в больнице, от него невеста удрала. Она его даже ни разу не навестила. Он после операции беспокоился, что не приходит. Попросил меня зайти к нему домой, а там никого. Только записка на столе, что уезжает домой насовсем. Вот после этого процесс выздоровления и затянулся. Если бы не Сергей Палыч и не Валентин Петрович, то вообще неизвестно, как бы он поправился.
— А Валентин Петрович — это кто?
— Это капитан Григорьев, который сегодня к нам приезжал. Они с женой Васе очень сочувствовали, все время ободряли, жена Валентин Петровича ему еду приносила — это ведь не то, чем мы здесь больных кормим. Ну и он пошел на поправку.
— А что это вы так о больничной еде — вроде все вкусно?
— Ну, то, что вкусно, — это наша повар старается. Только все равно домашняя стряпня всегда лучше. Аня, а у меня к вам вопрос. Вы где такое нижнее белье достаете? Я недавно в Москве была, так там даже в комиссионных магазинах такого не видела.
Опа. А об этом я вообще не подумала — как-то вылетело из головы.
— Честно говоря, Танечка, я не помню. Может быть, мои родители привезли из-за границы.
Так, кое-какую полезную информацию получила. Теперь пора потихоньку выходить из разговора, который может стать опасным.
— Скажите, Танечка, а вы давно здесь работаете?
— Нет, нас сюда с Сергей Палычем перевели из большой больницы в Московской области. После освобождения Западной Белоруссии тут медицины практически никакой не оказалось. Вот и стали переводить сюда персонал и оборудовать местные больницы. Раньше нас здесь только НКВД создали. А мы сразу, во вторую очередь. Тут столько больных сначала было! Но за полгода мы справились. Это сейчас из-за автобуса больные опять появились. А так палата почти все время пустует. К нам только на осмотр приходят и с мелкими болячками.
