открывание дверец топки через каждые 8-10 минут для наблюдения за горением;
заброска топлива (обычно через каждые 10-12 мин.) лопатой весом около 3 кг, причем за один оборот забрасывается обычно 5-8 лопат, а на каждую лопату набирается в среднем 5 – 6 кг угля;
подрезка горящего угля длинным ломом весом от 20 до 25 кг;
шуровка (равномерное распределение горящего угля лопатой по всей топке);
очистка топки и поддувал (обычно 1 раз в смену) особой длинной кочергой, весом до 20 кг в течение 20-25 мин.
заливка выброшенного шлака водой и удаление охлажденной золы теми или другими способами (обычно 1 раз в смену в течение 20-30 мин., причем вес выбрасываемой золы составляет обычно около 15% веса сжигаемого угля);
перелопачивание или пересыпка угля из угольной кучи, ямы, или другого складочного места непосредственно к топке котла (обычно производится в 2-3 приема в течение смены)
И всё это в яростную жару, на качающейся и дрожащей под ногами, скользкой от машинного масла палубе, в грохоте машинного отделения, среди свирепых сквозняков, или того хуже, в духоте, в угольной пыли, летящей в глаза и ноздри, набивающейся в горло, от чего сплёвываемая слюна – черна и густа, как дёготь…
Правда, гигиенисты утверждали, что за 12 часов отдыха кочегар полностью восстанавливает свои силы… да только на судах торгового флота вахты были такие – 4 часа у котла, четыре часа подвахты (общесудовые работы, подмена заболевшего или обессилевшего кочегара), четыре часа у котла, четыре часа – спи, отдыхай… и снова всё сначала…
КАТОРГА.
Понятно теперь название? Вот то-то…
И собирались там, в «Каторге», здоровенные ребята, у которых глаза были будто подведены чёрной тушью, со следами старых ожогов на мускулистых руках, в шёлковых шейных платках, разодетых, как говаривал Грин, «с шиком кочегаров»…
Были это люди простые и досуг у них был незатейливый… на досуге думали они «об выпить рюмку водки, об дать кому-нито в морду…»
И когда Валере Петровскому какая-то шалава запендюлила по башке пустой бутылкой, разумеется, посетители «Каторги» не могли оставить незамеченным бесплатного развлечения…
Досталось и шалаве, досталось и её «котику», досталось гниде-буфетчику, постоянно недоливающему пива, досталось самой «Каторге» – и наряду особой «гаванской» полиции, некстати подоспевшему – тоже досталось изрядно…
А кто во всём виноват? Только не говорите – жизнь…
Вот он, закопёршик… на нарах париться!
… Мировые суды появились в Российской Империи более чем за тридцать лет до описываемых нами событий – сначала в Питере и Москве, а уж потом по всей Руси-матушке…
И ничем особенным друг от друга не отличались – действовали по единому «Уставу о наказаниях, мировыми судьями налагаемых», разбирали «маловажные преступления и проступки, рассмотрение которых производилось судебно-полицейским, или сокращенным порядком», размещались в похожих друг на друга, как две капли воды, судебных камерах, что были в казённых домах, покрашенных снаружи в единый предписанный жёлтый цвет… и воняло в них также – одинаково… застарелым потом, мочой, мышами, мелкими взятками…
Короче, это был обычный мировой суд, который, по замечанию А. Ф. Кони, был «не только местом отправления доступного народу правосудия, но и школою порядочности и уважения к человеческому достоинству»…
Ага, ага…
Толстый, краснолицый, сопящий мировой судья – в силу служебного статута с золочёной цепью на необъятной груди (за что и заслужили эти судьи в народе именование «цепные кобели») – долго водил похожим на свиную сардельку пальцем с грязным, обломанным ногтем по листам серой, чуть не со щепками бумаги – полицейскому протоколу…
«И затем ещё укусила его за левое полужопие… кто укусил-то? А, Дунька… и кого же? Господина студента Петровского? Так он что, пострадавший? Ах, главный обвиняемый… нич-ч-ч-его не понимаю… За что укусила? Нет, показывать не нужно… имею в виду, почему? В силу общей злобности?
М-да… Дуньке – три месяца намордника… то есть, хотел сказать, работного дома…
А Вам, господин студент – согласно ст. 207 Устава, высылка, в административном порядке… это значит, что от ареста я Вас освобождаю в зале суда, и жить Вы можете где угодно – кроме как городов столичных, губернских, краевых, университетских, а также уездных и пограничных, и пребывать Вы можете в любых губерниях, кроме Петербургской и Московской, Смоленской и Киевской, Виленской и Костромской, Одесской и Кишинёвской… перечислять все 69 – не буду… долго это…»
Петровский:«Да где же мне жить?»
Цепной, ласково:«А это уж как изволите – на всём просторе, между небом и землёй…»
И стал Петровский жить между небом и землёй…
«Раскинулось море широко-о-о…»
Она была прекрасна…
Три могучие трубы, возвышающиеся над стремительным корпусом с изящными очертаниями клипера, изогнутый фортшевень, с длинным утлегарем над ним, высокие мачты парусника…«Херсон» была прекрасна…
А почему тогда «она» – раз «Херсон»? Да потому что строилась она в Англии, а просвещенные мореплаватели называют «большие корабли» She – она… HMS - «Её величества корабль…»… Её – величество, корабль…
И была она – грузопассажирским кораблём, весьма значительного для своего времени водоизмещения и размеров… 12050 тонн, длиною 508, шириной 50, глубиной трюма 38 футов, мог перевозить 983 пассажира, максимальная скорость хода 20 узлов. На нем могло быть быстро установлено 25 артиллерийских орудий калибра от 75 до 120 мм.
Ничего не понимаю! -воскликнет Взыскательный читатель, почему кораблём – если грузопассажирским – ведь если торговое – то судно? И при чём здесь орудия?
Да потому что она не просто строилась – а строилась именно для Добровольческого флота…
Успешные действия российской армии на Балканах во время Русской-Турецкой войны 1877 – 1787 г. привели к осложнениям в отношениях России и Англии до такой степени, что не исключалось начало военных действий британского военно-морского флота против российских судов.
Где Стамбул, и где Лондон? Однако же, англичане бряцали оружием… но была, была у них уязвимая пята! Практически всё сырьё для «мастерской мира» и большая часть продовольствия – привозилась в Англию по морю… Вот тут бы и ловить английских купчишек – да только не было у России современных крейсеров…
Казна же России была истощена, денег и производственных мощностей для быстрого наращивания мощи военно-морского флота было явно недостаточно, поэтому и родилась мысль привлечь необходимые средства для строительства новых кораблей за счет пожертвований населения Империи.
