– Верю, верю, но…
– Вот, поглядите—ка! – Саламатин вытащил из кармана проездной, но проездного не было.
– Продал! Продал! За пятьсот рублей продал, – паниковал Артур.
– Что с ним? – настороженно поинтересовался Иващенко.
– У него родители в Москве заболели. Он сильно волнуется.
– Ладно проходите, заходите, – махнул рукой Иващенко.
Артур хотел ещё что—то сказать, но Юрий зажал ему ладонью рот и затолкал в вагон.
– Да, конечно, это вам не бизнес—класс, – Юрий остановился в самом конце вагона, у последних боковых полок, – но до Москвы как—нибудь доедем.
Саламатин с интересом осмотрел полки. Он и раньше слыхал, что в начале двадцать первого века ещё ходили по России пассажирские поезда; недавно же из разговоров с Юрием он узнал, что ехать на таком поезде до Москвы нужно – о ужас! – аж два дня.
– На ней лежат? – Артур пощупал верхнюю полку.
– Стоят, – ухмыльнулся Юрий, – давай сюда сумку.
Вскоре сумки и куртки были развешены по крючкам; Точило сел за столик, Саламатин последовал его примеру.
– Нет, всё—таки лежат, – после непродолжительного молчания заметил Артур.
– Что?
– На этих штуковинах всё—таки лежат, – Саламатин указал глазами на полного мужика, храпевшего на верхней полке в соседнем купе.
– Разумеется, – вздохнул Точило, – ты, наверное, на нижней устроишься, так ведь?
– Нет—нет, я на верхней! – у Артура загорелись глаза, – это же гораздо интересней! В нашем времени совсем нет пассажирских поездов, так что, сам понимаешь…
– Ладно, как хочешь. Смотри только не сверзись оттуда.
Пока они разговаривали, поезд тронулся. За окнами поплыли бетонные заборы, вдоль и поперёк разрисованные неизвестными мастерами кисти и баллончика, высотные дома, безучастно глядящие вдаль своими чёрными глазами—окнами, дороги, наполненные автомобилями, серые и зелёные будки непонятного назначения, столбы и деревья.
Перед нашими героями вновь возник Иващенко с пакетами в руках.
– Так, вот постельные комплекты, – объявил он и положил пакеты на стол, – если что, обращайтесь, мы можем предоставить чай, журналы… короче, понятно.
– Спасибо.
– Ах да, еды нашей белорусской попробуйте.
– Господин полковник, мы русские и! Будем! Есть! Только! Русскую!…
– Артур! – Юрий показал своему спутнику кулак; тот замолчал, смерив Иващенко полным презрения взглядом.
– Н-да… – проводник попытался изобразить ухмылку, – ваш друг, я смотрю, любит странные шутки… по базе его, что ли… как там, пробить… ладно, я пошёл.
– Ты с этим полковником сам лучше не разговаривай, – сказал Артур Юрию, – чревато. Контакты с неприятелем – моя обязанность.
– О’кей, мой генерал, – ответил писатель, – кстати, он не полковник, а проводник.
…Поезд тем временем пересёк Обь и выехал из города; теперь он, минуя предместья и дачные посёлки, всё дальше углублялся в бескрайние пустоши Барабинской степи.
Артур – не без помощи Юрия – вскарабкался на верхнюю полку и устроился там; сам Точило остался сидеть за столом. Поглядев немного в окно на коричневые от высохшей за лето травы луга и уже подёрнутые осенней желтизной берёзовые рощи, он извлёк из сумки ноутбук, подключил к нему флеш—модем и углубился в мир интернета.
«В Турции арестовали трёх блоггеров—оппозиционеров…»
«Самый популярный в России торрент перестал работать, жалуются пользователи соцсетей…»
«В две тысячи шестнадцатому будет деноминирован белорусский рубль из расчёта 10000:1…»…
– Теперь шутки про белорусский рубль стали неактуальными, – усмехнулся Точило, перебирая пальцами по клавиатуре.
Артур по пояс свесился сверху и тихо произнёс:
– Новой империи нужен новый курс.
Юрий оторвал глаза от экрана и посмотрел на Саламатина:
– Или говори громче, или сделай радио потише.
– Потише нельзя, – произнёс Артур, всё ещё нависая над Юрием, – у них везде прослушка.
– Артур! Твоё безобразное по… – Юрий хотел уж было разозлиться, но Саламатин зажал ему рот ладонью. Мимо их мест прошла уборщица с ведром воды и шваброй в руках.
– Агенты Дома Урады везде. Прошу теперь звать меня Галахад. Галахад Стоун.
…Саламтин снова скрылся у себя наверху; Точило, стараясь не обращать внимания на навязчивую попсовую музыку из радио, открыл файл, не так давно переименованный из «Название нашей книги» в «Миссия».
СЕРГЕЙ ГРАДСКИЙ
МИССИЯ ГАЛАХАДА СТОУНА
отрывок первый
…Поэтому прошу называть меня Стоун. Галахад Стоун, – с этими словами он вышел вон, хлопнув дверью.
Снаружи его уже поджидали трое белорусских агентов. Один из агентов, одетый в белый костюм и черную рубашку, вышел вперед и произнес: «Галахад, вы проиграли».
– Вы в этом уверены, агент Свириденко? – усмехнулся Стоун.
– Абсолютно. – произнес Свириденко. Все трое достали по ПП-19.
– Сдавайтесь и мы сохраним вам жизнь.
– У меня схожее предложение.
– Мне это надоело, – выкрикнул Свириденко, – считаю до трёх. Раз…
Галахад не стал ждать окончания счета. Он положил руки в карманы и выстрелил через пальто по двум агентам.
Свириденко открыл огонь из ПП, но Стоун прыгнул в сторону, поочерёдно стреляя из двух ПБ. Свириденко тоже отскочил и спрятался за бетонной колонной.
– Как в старые времена. Только ты и я, – из—за колоны раздался хриплый голос, – зачем ты нас предал?
– Я устал от той лжи, которой нас пичкали. Нам говорили, что мы делаем хорошее дело, но это не так, – прокричал Галахад, перезаряжая свои пистолеты.
Раздался щелчок затвора. Противник вылез из своего укрытия и направился к Галахаду, стреляя из ПП.
Стоун выпрыгнул из—за своего укрытия и в полёте выпустил пару пуль. Они прошли в миллиметре от лица Свириденко.
Двое врагов оказались в полуметре от друг друга, упираясь дулами своих пистолетов. Они синхронно нажали на спусковые крючки, но выстрелов не последовало. Патроны закончились в самый неподходящий момент.
Стоун отбросил пистолеты в сторону и стал наносить удары по испачканному пылью белому пиджаку. Но удары не достигали своей цели. Свириденко ловко блокировал удары и не забывал бить в ответ.. Так продолжалось несколько минут пока Галахад не швырнул своего врага в стену.
Свириденко харкнул кровью и попытался встать ноги, но холодное дуло уперлось ему в затылок.
– Ты проиграл, – сказал голос.
– Так и должно было быть. Ты всегда был лучше всех нас. Прости, что пытался тебя остановить.
– Ты поможешь мне?
– Да.
– Хорошо, что ты так ответил. Мне было бы трудно тебя убить.
Стоун помог Свирибенко встать.
– Я выведу тебя из окружения, Галахад, – сказал Свириденко, но вдруг на его белом пиджаке появилась алое пятно.
Стоун сделал два выстрела в сторону внезапно появившегося силуэта. Силуэт рухнул навзничь, выдыхая свой последний стон.
Галахад подбежал к своему умирающему друг.
– Отомсти за меня, Галахад, – произнес он свои последние слова.
Стоун Галахад простер руки к небу и закричал. На его лицо падали первые капли дождя.
Через четыре часа после отбытия из Новосибирска поезд добрался до Барабинска. Здесь ожидалась стоянка длиной в полчаса; поэтому Юрий решил выйти наружу и размять ноги после долгого сидения. Вместе с ним пошёл и Артур – ему интересно было посмотреть, как выглядела в начале века многомиллионная столица Сибирского генерал—губернаторства.
Иващенко открыл двери, и кучка пассажиров высыпалась на перрон. Там её уже поджидали многочисленные продавцы, державшие наготове подносы с жирными золотистыми пирожками, связки сушёной и вяленой рыбы и сумки с одеждой секонд—хенд, фёд—хенд и так далее до елевенф—хенд включительно.
Точило остановился у самого входа в вагон – отлучаться куда—то надолго ему не хотелось, а делать покупки не позволял более чем скромный бюджет.
Артур же, напротив, сразу направился куда—то в дальний конец перрона. Юрий хотел было последовать за ним – проследить, как бы тот чего не натворил – но, подумав, решил лишний раз не беспокоиться и остался на месте.
Саламатин времени даром не терял. Дойдя до конца состава, он полюбовался тепловозом – честно говоря, тот его несколько разочаровал – не было ни огромной трубы, ни исполинских колёс, ни блестящих котлов – словом, ничего из того, что, как известно, является непременным атрибутом старинного локомотива.
