- Папа! - Снежана по-настоящему испугалась. - Почему ты так со мной разговариваешь?
- Ты его любишь? - вдруг спросил он.
- Кого? - потупилась Снежана.
- Владимира… Ответь мне, для меня это важно.
- Да… - прошептала Снежана, и вдруг всхлипнула. - А он!.. А он!..
Отец погладил ее по голове и сказал:
- Владимир - хороший парень! Если ты выбрала его, то я одобряю твой выбор. Он любит тебя и никогда не покинет в беде… Я в нем уверен…
С какой надеждой Снежана посмотрела на отца!
- Владимир никому не позволит тебя обидеть! - повторил он.
И в этот момент в дверь позвонили…
- Помни! Что бы обо мне ни говорили, не верь! - отец крепко-крепко обнял ее и снова поцеловал в лоб. А потом встал и пошел открывать.
Сердце Снежаны болезненно сжалось…
- Комдив Добрич? - услышала она незнакомый холодный голос в коридоре.
- Да! - твердо ответил ее отец.
- Вы арестованы! Сдайте оружие!
Сразу же после этих слов по квартире загрохотали чужие шаги, а в большой комнате включился свет…
- Предъявите ордер на арест, - спокойным голосом сказал отец.
И добавил, после некоторой паузы:
- Мой пистолет в верхнем ящике письменного стола, в кабинете.
Все остальное было непрерывным кошмаром.
Отца вскоре увели. А в квартире вовсю хозяйничали крепкие молодые люди в синих фуражках с малиновыми околышами…
Снежана стояла у стены в большой комнате, а они рылись в шкафах, перелистывая каждую книгу, встряхивая каждую тряпку, швыряя все просмотренное на пол и топча это сапогами. И, похоже, это доставляло им удовольствие.
Иногда они прохаживались по ней плотоядным взглядом, но тронуть не решались. За связь с дочерью врага народа можно было и самому угодить под раздачу…
А, ну ее! На их век и обычных комсомолочек хватит!
Обыск окончился лишь под утро. Снежане разрешили взять только ее документы. А потом в присутствии понятых, дворника дяди Васи и его жены, опечатали квартиру.
И ей пришлось уйти…
Она дождалась открытия институтской библиотеки и взяла с полки недочитанный учебник. Буквы расплывались у нее перед глазами. Она сидела, глядя на одну и ту же страницу, пока за ней не пришли и не пригласили на заседание комитета ВЛКСМ факультета… И исключили из комсомола.
Наверное, кому-то это было очень нужно, потому что не прошло и пол суток с момента ареста ее отца, а в институт уже сообщили.
Не дожидаясь поступления официального уведомления из НКВД, ректорат Ленинградского медицинского института немедленно принял решительные меры по очищению рядов своих студентов.
И вот теперь дочь разоблаченного врага народа Снежана Добрич стояла на Аничкином мосту… Одна… Без копейки денег… Без маломальского пристанища…
Ей было так плохо!
И никого не было рядом, кто помог бы ей пережить эту беду…
Нева текла и текла прямо у нее под ногами, она завораживала ее и манила.
А, может, перелезть через перила и дело с концом? Может быть, это будет наилучшим решением всех проблем?
- Снежка… Вот, ты где… - вдруг услышала она за своей спиной.
Она обернулась и увидела Владимира. Он подошел к ней и обнял… И тогда, слезы, до сих пор лишь тихо катившиеся по ее щекам, хлынули огромными градинами… И она затряслась от рыданий, уткнувшись в его плечо.
А Владимир обнимал ее и гладил по голове… Беда. Это действительно беда. Ну, что же… Пусть выплачется.
В то, что ее отец, его боевой командир, герой Гражданской войны, был врагом народа, он не верил и не поверит никогда! Но сделать ничего не мог.
Что же это за время такое!
Владимир скрипнул зубами. Помочь комдиву он ничем уже не мог. Но ее… Ее он может и должен защитить!
О том, что Георгий Александрович арестован, ему сообщили рано утром. У него были друзья в штабе округа. Свои, проверенные в боях, ребята. Зная о дружеских отношениях Владимира с комдивом, они предупредили его… На всякий случай…
Он никогда не забудет этого! А, впрочем, в бою иначе не бывает! Спина к спине! Чужих - бьем! Своих не сдаем!.. Иначе всем каюк…
Когда он узнал о происшедшем, то сразу подумал о Снежане. Что с ней? Где она?..
Он бросил все и помчался в Ленинград…
Квартира Добрича на проспекте 25-го Октября была опечатана. Перепуганный дворник мычал что-то невразумительное. Владимир махнул на него рукой и кинулся в институт. Но и там ее не застал. Разве что узнал о решении ректората и комитета комсомола.
Как-то все слишком быстро провернулось, подумал он! Это было очень странно… И, как подсказывала интуиция, очень, очень опасно…
Где же ты, любимая?..
Владимир метался на машине по городу, обыскивая все места, где хоть раз бывал вместе со Снежкой или знал, что она там любила бывать, одна или с отцом…
И, наконец, нашел ее.
У Владимира защемило сердце, когда он увидел одинокую девичью фигурку посреди моста… Она стояла, опустив голову… Такая беззащитная…
Нет! Он никому не даст ее в обиду!
- Снежка, - шептал он, обнимая ее и гладя по голове. - Снежана… Милая…
Что же делать?..
Легко сказать - никому не дам в обиду! А как это сделать? Как?!..
А может?..
У Владимира даже сердце зашлось от этой смелой мысли…
Но, Боже мой… Разве он может ей это предложить?! А вдруг она согласится только потому, что просто оказалась в этой ужасной, в этой безвыходной ситуации?
Снежана была так холодна с ним все последнее время… Ему даже показалось, что она его избегает…
И Владимир подумал, что она влюбилась в кого-то, и он стал нежеланным гостем! Ведь он старше ее на целых семь лет! Может быть, она влюбилась в кого-нибудь более подходящего ей по возрасту?.. В какого-нибудь однокурсника…
Владимир переживал молча… Ему было очень больно, но он сумел взять себя в руки и незаметно стал все реже и реже бывать в гостях у комдива.
Чтобы не стоять у Снежки на пути. Потому что знал, как к нему относится ее отец, и понимал, что Снежане будет очень трудно пойти против его воли. Но он не имел права использовать свои отношения с Георгием Александровичем для того, чтобы заполучить его дочь! Это было бы подлостью! Это было бы предательством по отношению к ней!
Владимир знал себя очень хорошо. Он иногда даже сам себя боялся! Потому что знал, что порвал бы любого, кто посмел бы встать между ними!.. Но если это был ее собственный выбор?.. Взяла и влюбилась. В другого… Вот с этим он уже ничего не мог поделать. И должен был уйти.
Но только не сейчас! Потому что сейчас он должен ее защитить!
Выплакавшись в объятиях любимого, Снежана успокоилась…
- Ведь, это все неправда!.. - прошептала она.
- Неправда! - твердо сказал Владимир.
- Володя, ведь, ты не оставишь меня одну? - подняла она на него свои заплаканные глаза и опухшие, искусанные губы.
Владимир стиснул зубы, но все-таки удержался, чтобы не исцеловать ее всю, с ног до головы, прямо здесь, на мосту, посреди Невы…
- Никогда! - сказал он. - Не переживай! Скоро все выяснится! Скоро разберутся, что это ошибка!
Владимир говорил, но сам не верил своим словам…
Не потому, что думал, что его командир - враг народа… Нет! Просто он знал, что практически никто не возвращается оттуда, куда увозят ночью на черном вороне…
А еще он знал, что было что-то совсем неправильное во всем происходящем… Он чувствовал какую-то злую волю во всем этом… Но разве мог он ей об этом сказать?!
- Снежана, - сказал он. - Все так сложно…
Она взглянула в его теплые карие глаза своими ясными льдисто-серыми глазами.
- Ты должна меня понять, - он опустил взгляд.
Боже, как трудно сказать об этом!
- Я хочу тебе помочь…
Снежана улыбнулась и доверчиво склонила голову ему на плечо… От запаха ее золотистых волос Владимира просто повело…
Что же делать?!.. Боже мой!.. Как же сказать-то ей об этом?!..
- Будет лучше, если ты выйдешь за меня замуж… - наконец, выдохнул он.
Наверное, это было не самое удачное признание в любви…
Она отшатнулась от него.
Владимир вдруг испугался, что она неправильно его поняла, и заговорил быстро и сбивчиво:
- Снежана, выходи за меня! Ты возьмешь мою фамилию. Пока! Это ненадолго, поверь! Когда все выяснится, мы сразу разведемся. Правда! Это просто фиктивный брак! Поверь! Я не прикоснусь к тебе никогда!!..
И она поверила…
Снежана смотрела на него своими огромными, бескрайними глазами, и Владимир вдруг с ужасом понял, что она его просто ненавидит!
Боже мой!.. А, ведь, он только хотел ее защитить! Он никогда не посмел бы сделать ей предложение, зная, что она влюблена в другого! Но не мог же он бросить ее сейчас одну, на произвол судьбы!
- Ты!.. - она отвесила ему звонкую пощечину и горько-горько заплакала.
Владимир ощутил себя последней сволочью. Он не имел права предлагать ей это!
