Оскар составил и отослал по Сети дружеский привет своей подружке Кларе, что жила в его доме в Бостоне. Проверил и подправил личные файлы. Подсчитал и суммировал дневные расходы. Он успокаивался, занимаясь ежедневными рутинными процедурами.
Да, ему удалось преодолеть много препятствий в прошлом, но то, что предстоит сейчас, может обернуться полным крахом.
С чувством хорошо выполненного долга, Оскар захлопнул лэптоп и приготовился заснуть. Долго ерзал и ворочался с боку на бок. Наконец снова сел.
Открыв лэптоп, Оскар в пятьдесят второй раз стал просматривать ленту с событиями в Вустере.
Ученый был в мятой желтой безрукавке, безразмерных шортах «бермудах» и с непокрытой головой. На ногах болтались шлепанцы. Отсутствие головного убора шокировало Оскара. Он мог стерпеть толстые ляжки гида и даже кустистую неопрятную бородку. Но был не в состоянии воспринимать всерьез человека, не имевшего приличной шляпы.
Темно-зеленого окраса зверь, о котором шла речь, был жилист и шерстист. Это был бинтуронг — животное, предки которого обитали в Южной Азии. Бинтуронг давным-давно не существовал в естественном виде. Особь, которую они рассматривали, была клонирована в Бунском национальном Коллаборатории. Ее вырастили внутри видоизмененной матки домашней коровы.
Клонированный бинтуронг висел под парковой скамейкой, уцепившись за деревянную перекладину и облизывал щербатую крашеную деревяшку пятнистым узким языком. Размерами он был с плотно набитую сумку для гольфа.
— Ваша особь совершенно ручная, — вежливо заметил Пеликанос, держа в руках шляпу.
Ученый замотал бородой.
— О, мы никогда не применяем слова «ручной» к животным Коллаборатория. Он деферализован. Но это совсем не то, что обычно подразумевается под дружелюбием.
Бинтуронг отцепился от скамейки и, спрыгнув на траву, побежал, по-медвежьи переваливаясь на лапах.
Зверь обнюхал кожаные ботинки Оскара, недовольно поднял кончик носа и неодобрительно фыркнул. С близкого расстояния Оскар смог рассмотреть его получше. Он больше всего походил на ласку. Большую ласку с мохнатым цепким хвостом, умеющую карабкаться на деревья. И вонючую.
— Похоже, придется нам купить бинтуронга, — улыбнулся Оскар. — Вы заворачиваете покупки в коричневую оберточную бумагу?
— Если вы подразумеваете, что хотите приобрести экземпляр для вашего друга сенатора… ну, это можно устроить, у нас есть каналы.
Оскар приподнял брови.
— Каналы?
— Ну, вы понимаете, каналы… Сенатор Дугал имеет связи и занимается этими делами… — Собеседник вдруг замолк, прервавшись на полуслове. Вид у него стал провинившийся и испуганный, как будто он умудрился выхлебать все служебное кофе и забыл подменить банку.
— Слушайте, я простой сотрудник, я ничего не знаю об этих делах. Вам надо обратиться к кому-нибудь из Спиноффса, из «Побочных продуктов».
Оскар развернул ламинированную складную карту территории Бунского национального коллаборатория.
— А где находится Спиноффс?
Гид услужливо ткнул пальцем в карту. На ладони были видны пятна от химикалий, а большой палец отливал бледной зеленью.
— Спиноффс — это то здание, что было слева от вас, как только вы въехали под главный купол.
Оскар рассматривал отлично напечатанную карту.
— Памятник Ачеру Парру за работы в области усовершенствования конкурентоспособности?
— Да, это он и есть. Спиноффс.
Оскар глянул наверх, на жаркое техасское солнце, и поправил поля своей шляпы. Тяжелые переплетения распорок купола прорезали небо прямо над ними, напоминая дизоскелет гигантской диатомеи. Уходящие ввысь прочные каменные балки поддерживали оранжерейный пластиковый купол размером с большое хоккейное поле. Федеральная лаборатория была задумана, создана и выстроена в те времена, когда исследование рекомбинаций ДНК считалось столь же опасным, как создание ядерных установок. Гигантский купол Лаборатории был построен, чтобы выдержать торнадо, ураган, землетрясение, массированную бомбардировку.
— Мне никогда еще не приходилось бывать в закрытом помещении, для передвижения по которому требовалась бы карта, — заметил Оскар.
— К этому привыкаешь, — пожал плечами гид. — Ко всему привыкаешь. И к людям, что здесь обитают, и даже к кормежке в здешнем кафетерии… Коллабораторий становится домом для тех, кто остается здесь надолго. — Гид вдруг выдвинул вперед бородатую челюсть. — Но я не имею в виду то, что находится за стенами купола. Многие из нас так и не привыкли к Восточному Техасу.
— Мы очень благодарны вам за лекцию о местных животных, — сказал Пеликанос. — Было крайне любезно с вашей стороны потратить на нас время при вашем плотном рабочем расписании.
Зоолог с радостью схватился за висящий на поясе телефон.
— Вам вызвать провожатую из Паблик Рилейшн?
— Нет, — учтиво отказался Оскар. — Она была так любезна, что познакомила нас с вами, я думаю, дальше мы просто погуляем здесь сами.
Ученый потряс в воздухе допотопным телефоном федерального производства, заляпанным грязно-зелеными отпечатками пальцев.
— Может, подбросить вас в Спиноффс? Я могу вызвать транспорт.
— Мы лучше немного разомнем ноги, — со скромным видом заметил Пеликанос.
— Вы нам очень помогли, доктор Эверил Паркаш. — Оскар никогда не забывал имен. У него не было никаких особых причин запоминать имя доктора Эверила Паркаша. В БНК работало около двух тысяч сотрудников, не считая множества лаборантов, обслуживающего персонала и прочей публики. Оскар знал, что скоро он будет знать все лица, все имена и все досье местного центра. Это было хуже, чем просто привычка. Здесь, увы, он ничем не мог себе помочь.
Гид бочком потрусил в сторону Центра зооменеджмента, горя желанием вернуться в неубранный грязный офис. Оскар приветливо улыбнулся и махнул рукой, как бы отпуская его.
Паркаш на прощание протявкал:
— Здесь поблизости есть винный бар! На той стороне дороги за Флакс НМР и Оборудованием.
— Прекрасный совет! Благодарим вас! Большое спасибо! — Оскар развернулся и двинулся к ближайшей кромке леса. Пеликанос поспешил за ним.
Вскоре они оказались в безопасном укрытии под высокими деревьями. Оскар и Пеликанос двигались по извилистой хлюпающей под ногами торфяной тропинке сквозь подрезанные и приглаженные заросли. Коллабораторий мог похвастать огромным ботаническим садом, почти что настоящей лесной чащей, где были собраны редкие образцы дикой природы. Устрашающие. Угрожающие. Вымершие и существующие лишь в своих механических подобиях. Дикая природа давно уничтожена климатическими перепадами, подъемом морей, бульдозерами и урбанизацией, размещением восьми миллиардов ста миллионов человеческих существ.
Все растения и животные являются клонами. Глубоко в каменном ложе скал под Коллабораторием расположен Национальный центр консервации генома, где хранятся тысячи генетических образцов, собранных со всей планеты. Драгоценные ДНК в блестящих флягах с жидким азотом стоят плотными рядами, надежно закрепленные в вырытом машинами бесконечном лабиринте с известняковыми сводами.
Чтобы вырастить взрослый организм, было сочтено разумным брать небольшие кусочки образцов тканей. Благодаря этой давно установившейся практике генетическим данным все еще находилось применение. Как правило, выращенные живые создания были к тому же фотогеничны. Такие клонированные существа были незаменимы для рекламных фото. Сейчас, когда царство биотехнологии из таинственного и закрытого для непосвященных превратилось в стандартную и привычную технику, населенный клонами зоопарк Коллаборатория являлся его лучшей рекламой.
Чудовищные подземные своды стояли на первом месте в туристическом списке достопримечательностей, Оскару же их кафкианский пейзаж казался подавляющим. Однако ему очень нравились местные джунгли. Первобытная дикость обычно утомляла его, здешняя же была осовремененной и рационализированной «карманной» версией дикой природы. Могучие деревья, способные разрушить человеческое жилище, имели вид безобидных рождественских елок с сочащимися надрезами на коре, текущим соком и бьющими струей гормонами. Деревья и кусты затейливо переплетались ветвями, напоминая позами пьяных туристов, в уединении встречающих рассвет.
Судя по картам Оскар и Пеликанос находились сейчас в дебрях, которые были промежуточной территорией, граничащей с Лабораторией зооинженерии, Лабораторией химии атмосферы, с Центром зооменеджмента и еще каким-то сложным агрегатом — установкой по переработке мусорных отходов Коллаборатория. Ни одно из этих разбросанных по сторонам строений не просматривалось из этого пьяного леса, за исключением, конечно, грубой, напоминающей крепость башни, где помещалась «Политика сдерживания». Массивная Хотзона, возвышавшаяся над всеми остальными строениями Коллаборатория, сверкала огромными глазурованными цилиндрами, которые были видны с любой точки внутри купола и как бы демонстрировали могущественное превосходство высококачественного фарфора.
