— Нас тоже начали бомбить, — всхлипнула женщина.
— Вот видите! Сейчас нигде не безопасно, — посочувствовал немец.
— Простите меня Юрген, за минуту слабости. Не понимаю я такое государство, за которое воюют двадцатилетние девчонки, — уже потише сказала Софи, вытирая платком слезы.
— Мама, это мой выбор, — была непреклонной Селина.
— Выбор девушек давать новую жизнь, а ты не только не даешь, но еще и отбираешь, — упрекнула дочку мать.
— Я хочу остановить тех, кто несет смерть в наши города.
— Правильно девочка! — поддержал ее отец.
— Хватит распускать слезы. Каково будет ей, когда она вернется к себе? Как ей лететь на задание с камнем на сердце? Мы должны поддержать ее, — более жестко заявил Штефан Дюран.
— Больше чем ты ее поддержал, никто не поддержит, — заключила мать Селины.
— Не надо ссориться! — попросила летчица.
— А твоя мать кое в чем права. Женщина действительно должна дарить жизнь. Беременных обязательно отстранят от полетов.
В комнате все притихли, недоуменно уставившись на обер-лейтенанта.
— Мама, я не беременна! — тотчас же заявила Селина.
— Поясните, что вы этим хотели сказать? — прокашлявшись, задал вопрос глава семейства.
— Я хотел просить руки вашей дочери, со всеми вытекающими из этого последствиями, — ошарашил присутствующих такой новостью летчик люфтваффе.
— Ты с ума сошел? — первой пришла в себя Селина.
— А меня ты спросил? — злилась девушка.
— Что за выходки?
— Я вполне серьезно, — не стал увиливать Шмидт.
— Не слушайте его! Обер-лейтенант шутит, — изменилась в лице Дюран.
— Такими вещами не шутят, — строго заметил Штефан.
— Поэтому я и спрашиваю вас, готовы ли вы выдать дочь за меня? — чуть ли не официально поинтересовался гость.
— Прекрати Юрген! — потребовала лейтенатша.
— Они тебя совсем не знают. Я кстати тоже.
— У нас еще будет время поближе познакомиться, — настаивал на своем немец.
— Мама, папа, нам пора! — схватила девушка офицера под руку и потащила к выходу.
— Мы должны сегодня же вернуться в Нетл-Драз, а впереди длинная дорога. Рада была вас увидеть.
— До свидания! — откланялся обер-лейтенант, увлекаемый девушкой из дома.
Родители в растерянности шли следом за ними. Дюран запрыгнула на переднее сидение «мерседеса — бенца» и нетерпеливо ждала, когда Шмидт сядет за руль. Мужчина махнул на прощание рукой пожилой паре.
— Господин Юрген, мы согласны! — неожиданно заявил отец.
— Поехали, уже! — торопила его баронесса. Машина затарахтела, выплеснула порцию сизого дыма из выхлопной трубы и сорвалась с места. Дождавшись, когда родители исчезнут из вида, Дюран набросилась на водителя.
— Ты, что себе позволяешь? Выставил меня как полную дуру! К чему весь этот цирк? Они грешным делом подумали, что я беременна от тебя.
— Был бы только рад. Я люблю детей, — спокойно ответил Юрген.
— Ты, ты…, - она не знала, что и сказать.
— Кретин? — подсказал вариант мужчина.
— Хуже. Идиот!
— Называй меня, как хочешь, но твои родители не были против.
— А я? Ты у меня спрашивал? — психовала Селина.
— Я и спрашиваю, пойдешь за меня? — не отрывая взгляда от дороги, спросил Шмидт.
— Ну, ты…, - она вытерла пот, выступивший на лбу.
— А где ухаживания? Поцелуи? Жаркие признания? — уже более весело отнеслась девушка к этой комической ситуации.
— От поцелуев и жарких признаний не отказываюсь. Можем приступить хоть сейчас. Ухаживания по мере возможности, — игриво произнес мужчина.
— Смотри за дорогой, герой любовник! Ты всех женщин так добиваешься? Все он уже распланировал. Ухаживания в перерыве между полетами, поцелуи после ужина, а ребенка, когда делать будешь?
— Ты извини, что так спонтанно получилось, — с серьезной миной на лице начал разговор Юрген.
— Такой возможности увидеть твоих родителей в ближайшее время не предвиделось бы, а их мнение для меня важно.
— Хватит издеваться, — попросила Дюран.
— Никто над тобой не издевается. Я тебя действительно люблю.
— И когда ты это понял? — теперь она подтрунивала над спутником.
— Как только увидел тебя. Не скрою, в моей жизни были женщины, но ни с одной я не хотел связывать свою жизнь. Так мимолетное увлечение. С тобой все по-другому.
— Ты так говоришь, потому что фаталист и больше веришь в смерть, чем в жизнь. Я поняла тебя. У тебя принцип «все и сейчас», ведь так? Увидел смазливую девчонку и захотел ее, а что будет завтра, ведь не думал? Сделаешь мне ребеночка и бросишь? Ты ведь подневольный. Куда направят, туда и полетишь. А как же я? Люфтваффе за собой жен и детей не таскает. Мне как быть? Сидеть с родителями и показывать сыну пальцем в небо и говорить, что оттуда должен прилететь наш папка?
— Это хорошо, что ты заговорила о сыне, — улыбнулся Юрген.
— Иди ты, к черту, со своими шуточками. А если тебя убьют? — рассматривала и такой вариант Дюран.
— А тебя? — в свою очередь спросил мужчина.
— Могут и меня. Поэтому я и не кручу романов.
— Значит, нет? — сделал вывод обер-лейтенант.
— Я подумаю, — уклончиво ответила баронесса.
Шурша колесами, их мерседес мчался навстречу судьбе. Любовь никто не отменял, только вот война, вносила свои коррективы. До высадки англо-американских войск в Сицилии оставалось совсем мало времени, а от Сицилии до Сандалора, было рукой подать.
Своих симпатий к девушке Юрген больше не скрывал и старался при любой возможности оказать ей знаки внимания. Такие открытые ухаживания многим не нравились, в том числе и с немецкой стороны. Однажды, когда она с механиком копалась у самолета, к ним подошел друг Шмидта Вальтер.
— Можно тебя на минутку, — отозвал он в сторону баронессу.
— Это конечно не мое дело, но хотелось бы тебя предупредить, — начал разговор Шульц.
— И о чем? — высоко подняла подбородок девица, ожидая услышать какую-нибудь гадость.
— Нам всем импонирует твоя открытость и храбрость, и все мы хотим тебе только добра, — начал разговор летчик.
— Кто это мы? — хотела уточнить Дюран.
— Немцы понятное дело. В тебе ведь тоже течет частица немецкой крови? — зашел издалека фельдфебель.
— Да, я фольксдойче. Не чистокровная немка и что из этого?
— Сейчас мы не об этом. Мне бы не хотелось видеть еще одну несчастную девушку с разбитым сердцем.
— Вальтер, говорите прямо, — попросила она.
— Если прямо, то открою вам маленький секрет, у Юргена в Германии есть невеста. Они давно встречались и если бы не война, то стали супружеской парой. Барбара до сих пор пишет ему нежные письма, — открыл тайну фельдфебель.
— И зачем вы мне это говорите? Юрген ведь ваш друг? — не понимала Селина мотивов Шульца.
— Вот именно, что друг и я ему хочу только добра. Он морочит голову Барбаре. Вам и еще не одной девице. Пора на ком-то остановиться, — высказал свое мнение Вальтер.
— Вы считаете, что Барбара достойней, чем я? — зло спросила Дюран.
— Она берлинка, как и Юрген. Его родители одобрили этот выбор, если бы были живы. Мне будет жаль, если он просто использует вас. Нас в любое время могут перебросить в Германию и что тогда? Забрать вас он не сможет, и вы не сможете покинуть Сандалор.
В его словах была доля правды. А ведь о Барбаре, Шмидт ничего не говорил. Почему? Готовит запасной аэродром?
— Я поняла вас фельдфебель. Вы настоящий друг, который заботится не только о товарище, а еще и о чистоте нации.
— В первую очередь, я заботился о вас, — не оценил Шульц ее иронии.
— Я так и поняла. Извините, мы тут заняты, — не захотела она продолжать беседу.
Могут же люди, одним словом уничтожить все светлое в душе? А еще другом назывался!
Юрген после полетов поджидал ее возле казармы. Как обычно в его руке был букетик полевых цветов. Дюран порой даже задумывалась, кому больше нравятся полевые цветы, ей или Юргену? Он с улыбочкой на лице протянул букетик. Девушка не взяла его. В глазах мужчины промелькнуло удивление.
