услышанным возгласам, телефон был установлен на громкую связь. — Как ты?
— Хреново, — выдавил я из себя умирающим голосом. — Голова раскалывается и тошнит. Вы меня пока не беспокойте. Как очухаюсь, позвоню.
— Понятно, — сочувственно протянул друг. — Ну мы тогда это… как обычно, делаем всё по старому плану, — шифровался он, намекая на наши преступные махинации с наркотой, вымогательство и выполнение других мелких поручений от старших членов нашего клана.
— Хорошо. Тогда передай Вито, что он пока за старшего. На время.
— Я слышу, Джанни. Не переживай. Всё будет в лучшем виде, — услышал я голос Большого Вито, получившего своё прозвище из-за своих огромных габаритов. В своё время, когда наша банда только формировалась, он претендовал на лидирующие позиции в ней. Но Джованни отстоял свой авторитет среди ребят и вдолбил в голову Вито Руджеро одно простое правило: «Босс — это я. И это не обсуждается. Никогда». Здоровяк позлился, но смирился с таким положением дел. Хотя все отлично понимали, что при первой возможности он с удовольствием займёт роль их лидера. Поэтому он с радостью воспринял мои слова.
— Кстати, твой скутер мы отдали в ремонт, — продолжил Тони. — Скорпион обещал за пару сотен по быстрому его восстановить. Сказал, будет как новый.
— Хорошая новость. А то я уже отвык ходить пешком, — сказал я и услышал дружный смех друзей.
— Джанни, может уже тачку купишь? — выкрикнул мой сосед по дому Пино Дамико и ребята ещё сильнее засмеялись. На самом деле, Джованни планировал в ближайшем будущем купить подержанный автомобиль и последние полтора года усиленно копил деньги. Друзья этого не знали. Он хотел этой покупкой выпендриться перед ними и приятно удивить свою подружку Лучию.
Парни ржали от души, а меня интересовало другое: как мои друзья оказались на месте дорожного происшествия и почему они решили отвезти меня домой? Я дождался момента, когда они успокоятся и задал интересующие меня вопросы.
— Так тебя долго не было. Вот Вито и решил тебе позвонить, — начал пояснять Тони. — Твою трубку взяла какая-та девчонка и всё ему рассказала. Мы прыгнули на скутеры и через пару минут уже были на месте. Ты лежал без сознания. Думали дождаться скорой, но ты вдруг открыл глаза, посмотрел на нас и по-испански сказал везти тебя домой и опять вырубился. Альваро тебя понял и нам перевёл. Ну а дальше мы наехали на мужика, сбившего тебя, и он отвёз тебя до дома. Благо там рядом было. Кстати, когда мы занесли тебя в подъезд, то ты очнулся и пару раз выругался по-испански. Альваро сказал, что так могут ругаться только настоящие испанцы. Его дед, когда выпьет, так ругается, — усмехнулся приятель. — А ты что, всего этого не помнишь?
— Сейчас вспомнил. Услышал твой рассказ и вспомнил, — нагло соврал я. — А испанский я недавно начал учить и первым делом выучил их ругательства. Ладно, парни, спасибо, что позвонили. Мне реально стрёмно. Всем привет от меня и, самое главное, не расслабляемся. Всё должно идти по плану.
— Джанни, давай выздоравливай и за нас не переживай. Мы своё дело знаем, — за всех сказал Тони, и я выключил мобилу.
Вроде, всё прошло, как надо. Никто ничего не заподозрил. И это главное. С испанским тоже прокатило. Все прекрасно знали, что наша банда конфликтовала с малолетними коллегами из испанского квартала, и я неоднократно просил Альваро, который был наполовину испанцем, позаниматься с нами иностранным языком, чтобы мы могли немного понимать их. Так-то эта банда говорила по-итальянски не хуже нас, но когда они переходили на оскорбления, то зачастую использовали свою родную речь и нам было их не понять. Ладно, это всё мелочи жизни, которые в скором времени меня волновать вообще не будут.
Теперь нужно всё хорошенько обмозговать и принять единственно правильное решение, которое позволит мне спокойно отойти от криминальных дел клана. Будь я пятнадцатилетним пацаном, толкающим гашиш, то никаких проблем у меня не возникло бы. Как пришёл, так и ушёл. У нас были такие случаи, когда нормальные парни из Форчеллы начинали барыжить «дурью» и спустя короткое время бросали это дело. Здесь главное держать язык за зубами и тогда твои зубы останутся целыми, как и голова. Но в моём случае всё было гораздо сложней. Джованни очень много знал. Слишком много. Клан видел его заинтересованность влиться в их ряды. Поэтому проверял парня на преданность и исполнительность. Одно то, что на его глазах члены клана убили двоих коммерсов-китайцев, трупы которых он помогал закапывать, говорило о многом. Джованни чувствовал доверие клана. Неспроста его стали приглашать на тайные собрания каморры, которые проходили в заброшенной церкви. На одной из последних «сходок» ему лично поведал глава клана синьор Трентино, которого все звали Толстый Альфи, что осенью состоится церемония принятия его в ряды клана. Я уж молчу про его знания о хранении оружия в церкви, трафике наркоты и других немаловажных вещах из жизни преступного мира. Он хоть и не был полноценным членом клана, но уже давно стал своим. И обратного хода теперь не было. Каморра — это уже на всю жизнь. Вот такие вот дела в моей новой жизни…
Отложив мобильник на край кровати, я несколько минут тупо пялился в потолок и ни о чём не думал. Подняв правую руку, я внимательно рассмотрел татуировки, нанесённые полгода назад в преддверии Рождества. Отличительной чертой всех членов каморры, независимо от твоей принадлежности к клану, была одинаковая татуировка на внутренней стороне правого предплечья в виде длинного ножа с ушком на верхней части лезвия, рядом с рукоятью. На самой рукояти замысловатыми буквами было написано: «Бойся меня, потому что я глаз и клинок». Эта нательная живопись позволяла членам каморры узнавать другу друга в местах лишения свободы и объединяться в свои «волчьи стаи», независимо от того враждовали их кланы или нет. И это мудрое правило спасло в неволи не одну жизнь каморриста.
Джованни мечтал иметь эту татуировку. Ему хотелось выделяться среди своего окружения, показывать свою статусность, но он прекрасно понимал, что никто ему не позволит её нанести пока он не будет принят в один из кланов каморры. И тогда парень на свой страх и риск набил на тыльной части правой руки изображение пистолета и на внутренней стороне правого предплечья заветную надпись, как у каморристов. На удивление Джованни его телесные художества у членов
