в другой, но не тогда, когда идти некуда и пристроить в ближайшем будущем не получится. Но Гришка пообещал, если найдет пустой дом без домовика, то обязательно кликнет Митрофана, взяв с собой волосы с его бороды. А на утро в деревне во всех домах разом прокисло молоко. Так напоследок жители нави отомстили за изгнание паренька, который их почитал, понимал и подкармливал время от времени.
Гришка шел по лесу, куда глаза глядели. Он сейчас бежал из деревни, как и его мать, в противоположную сторону от города, где остался его отец. Пересекаться ни с кем из своей возможной родни Гришке совсем не хотелось. Заблудиться он не боялся, так как всегда мог договориться с лесными духами, которые подскажут короткую дорогу до ближайшего селения. Продуктов взял на неделю, надеясь уйти как можно дальше от своего прошлого, туда, где о нем никто ничего знать не будет. Бабка Авдотья, собирая травы, научила Гришку, как добывать в не сезон нужные питательные коренья, как хорониться от голодного зверя, как находить воду и многому другому, что сейчас оказалось полезным навыком. В дремучем лесу Гришке было куда спокойнее, чем среди людей, потакающих своим порокам и глупости. Его жизнь начиналась с нового листа, и многое парню предстояло обдумать. Поэтому он просто шел, полностью уйдя в свои невеселые мысли. В голове вертелись вопросы, на которые он не мог найти ответы.
По привычке краем глаза он отмечал следы различных духов, обитавших в своих угодьях. Вот леший создал преграду для путников из небольшого бурелома, дабы отвести глупых людей от логова медведя. А чуть дальше болотные кикиморы рассадили кусты клюквы, которые наоборот заманивали собирателей ягод в гиблые места. Там и тут попадались мелкие духи, привязанные к определенным местам обитания.
Незаметно для себя, когда солнце начало клониться за горизонт, Гришка увидел небольшую на поляне избу, одиноко стоявшую в лесу. Ни тропинок к ней ведущих, ни подворья, ни живности, бегающей по двору здесь не было. Но изба это все же крыша над головой и стены, защищающие от ночных хищников. Поэтому парень, не долго раздумывая, постучался в старую покосившуюся дверь. На его стук ни раздалось ни звука. Тогда, потянув дверь на себя, он вошел в темные сени, пахнувшие душистыми травами. Знакомый запах, к которому с детства привык Гришка, напомнили ему о бабке Авдотье. Он, не чувствуя подвоха, отворил дверь в горницу, где за темным столом сидела сгорбленная старуха, что-то толкущая в ступке.
— Ну, заходи, Григорий, раз уж смог отыскать ко мне дорогу, — скрипучим голосом проговорила она.
— Добрый вечер, бабушка, откуда вы про меня знаете, ведь мы не знакомы? — сильно удивился паренек, желающий убежать от своего прошлого.
— От своей судьбы убежать еще никому не удалось, так что проходи, не стесняйся, — указала она ему на лавку. — Меня Ягодой звать, давно не привечала живых людей, надо вспомнить правила гостеприимства.
Старуха дунула на поленья в печи, которые враз разгорелись, и в сырой избе стало намного уютнее. А бабка ушла в сени, вернувшись оттуда с двумя горшками, запечатанными пчелиным воском.
— Вот, чем богаты, тем и рады, старые заготовки, так что не обессудь, редко гости ко мне захаживают, — она поставила угощенье на стол и достала одну ложку.
— А вы, хозяйка, разве сами не будете? — взял в руку ложку.
— Так и зачем духу живая пища? Ты главное ешь, а мы питаемся вашими эмоциями, да и другой духовной пищей, не из материи состоящей, — она хрипло то ли закашляла, то ли закаркала.
— Так если вы дух, то почему я вас вижу, как живую? — еще раз удивился парень. Ведь свою покойную бабку Авдотью, он видел в виде прозрачного облака с еле угадываемыми чертами человека.
— Так поди мне не одно столетие, малыш, дух он становится по истечению времени гораздо плотнее, ежели не уходит на небеса сразу, — старушка продолжала суетиться вокруг печи. А у Гришки от нехорошего предчувствия, по спине поползли мурашки…
Гришка, поняв, что пришел в жилище, где обитает злой дух, попятился задам к выходу. Дверь, которая висела на одной петле, с силой сама закрылась. Толкнув ее задницей, открыть не получилось. Бабка продолжала что-то готовить у печи.
— Баба Ягода, мне надо спешить, найти дорогу к людям, можно я пойду? И спасибо за угощение, — проговорил изрядно струхнувший паренек.
— Ну и куда ты на ночь глядя собрался? Звери подрать могут, — она внимательно посмотрела на изрядно сбледнувшего мальчишку, у которого даже веснушки пропали с лица.
— Зверей, я не боюсь, на дереве всегда схоронюсь, — продолжал толкать попой дверь Григорий.
— Так и зачем же спать тебе на дереве-то? Чай на широкой старой лавке все же удобнее, да и печь еще тебя мелкого выдержит, — достала бабка давно изъевшее молью одеяло, все в дырках. — Вот ведь, оказия какая, съели под чистую одеялко то мое, придется тебе кутаться своей одежонкой.
— Спасибо за гостеприимство, но лучше я пойду, неудобно вас обременять. Вы поди и отвыкли от гостей-то, — еще раз попытался выкрутиться паренек.
— Эх, не почитаешь ты, практически свою родственницу. А ведь Авдотья была моей прапраправнучкой, поди, — Ягода уселась на лавку, предлагая парню расположиться на против. — Да не съем я тебя, людьми не питаюсь, в том смысле, в каком ты думаешь, — она снова скрипуче засмеялась, поняв почему испугался парнишка.
— Так у нас бабки сказывали, что в дремучем лесу живет баба Яга, которая съедает заблудившихся путников, — сейчас Гришка припомнил все истории, которыми делилась с ним ребятня.
— И как тогда обо мне узнали, если бы я всех съедала? Да и имя мое красивое изуверы как испоганили, ну какая я Яга? Меня Ягодой назвали за красоту и сочность, но ты в это все равно не поверишь, давно это было, — она открыла стоявший сундук в углу и достала из него небольшое зеркало.
— Забыла, что духи не отражаются, а как хотелось привести себя в порядок, — она пошамкала губами. — Ты меня не бойся, ничего с тобой по утру не случиться, поспишь до обеда, чуть больше положенного. А я лешего попрошу какую-нибудь зверушку подкинуть. Сваришь себе питательный супчик и пойдешь дальше. А старуха немного твоей энергией подзарядится,
