из нескольких слоёв толстой кожи, наборным каблуком в несколько сантиметров. Короче говоря, ботфорт — это такой кожаный чемодан для ноги иногда весом в три-четыре килограмма. Поэтому мы с парнями подумали и помимо кавалерийских сапог заказали себе из мягкой замши подобие мокасин индейцев. На каждого по пять пар. Первую пару мокасин изготовили под нашим руководством. Затем мы оставили задаток и отправились в постоялый двор, расположенный неподалеку.
Мы, знатоки и любители романов Александра Дюма и Вальтера Скотта, ожидали найти описанные ими места для веселых посиделок путешественников в уютных постоялых дворах и трактирах, где посетители, устроившись у камина, могли не только отдохнуть и переночевать, но и насладиться едой, напитками и общением. Действительность позднего средневековья резко отличалась от книг. Обычные люди в это время не путешествовали. Ночлег и трапеза были необходимы перемещающейся королевской свите и церковнослужителям. Изначально гостиничный бизнес создавался для миссионеров и паломников, следующих к святым местам. Найденный нами постоялый двор был таверной, в которых останавливается простой народ. Нас ожидал скверный сервис. В это время не было никакой службы безопасности. Человека могли ограбить и даже избить. Постоялый двор не имел даже кроватей, и посетители располагались прямо на соломе в неотапливаемом помещении. Питались обычно своей едой, иногда можно было приобрести хлеб с мясом и спиртные напитки.
Подошел хозяин и низко поклонился — Милорды! Если вы поедете направо, затем налево, потом на развилке опять направо и снова направо, то вы найдете государственный постоялый двор, его хозяин отвечает за вещи постояльца. Правда все посетители спят под одной крышей на матрасах. В большом зале — столовой — можно даже поесть. Обычно там подают простые блюда: рыбу, мясо, выпечку, воду и разбавленное пиво. А господа обычно располагаются в гостинице в самом центре города рядом с собором. Там как я слышал готовят и подают более изысканные блюда: пироги с зайчатиной или телятиной, мясное и овощное рагу, различные напитки.
Я спросил — А скажи-ка. какие у вас в Глазго цены на базаре.
— Пятьдесят килограммов говядины стоят восемнадцать шиллингов, на пять динариев можно взять чуть меньше полкило сливочного масла, на два с половиной денария почти полкило сыра, на двадцать шиллингов можно взять сто восемьдесят кило гороха, на шестнадцать шиллингов можно взять сто тридцать два кило ячменя, а на тридцать шесть — сто восемьдесят пять кило отличной пшеницы, кварта пива обойдется в один динарий. Обед с мясом и пивом в таверне выйдет в четыре динария.
— А стоимость жилья в городе?
— Если вы хотите снять комнату с двумя кроватями. то это обойдется в четыре динария за ночь, место на двухспальной кровати — всего один динарий, годовая аренда дома не менее тридцати фунтов, а если вы хотите купить более-менее нормальный домик, то меньше чем за триста фунтов не найдете. Господа, если вам нужна одежда, в паре кварталов отсюда мой брат продаст необходимое, у него добротный костюм стоит около восьми фунтов.
— Спасибо, не нужно! Цены нормальные, хотя если в шиллинге двенадцать динариев, то и не так уж и дешево. Коней на постой до утра возьмешь?
Хозяин хитро прищурился — Че не взять? Возьму конечно, овсом накормлю и ключевой водой напою! За десяток лошадок возьму с вас, милорды всего два шиллинга! За сохранность лошадок можете не беспокоиться — Мой брат сам с ними спать ляжет.
Мы переглянулись и, плюнув в сторону этого убожества, согласились оставить лошадей и решили не искать эту гостиницу на ночь глядя, а вернуться в ограбленный нами дом для ночлега. Вернувшись, мы стащили тела в погреб, из которого предварительно достали копченную конскую колбасу. Лепешки нашлись на крохотной кухне под чистым полотном. Я достал кольцо и, отложив кусок колбасы, взял нож — Братья! Предлагаю проверить ту лабуду про магию, что несла старуха. Она просила не окроплять нашей кровью камень, поэтому мы сделаем как раз наоборот. Давайте ладони.
Свищ спрятал свои руки за спину — Не, я не дурной! Вдруг камень проклят и наши души демон утащит. Я про кольцо Соломона слышал, так оно с демонами как то связано. Вдруг это и есть то самое кольцо?
— Свищ, ты совсем на голову больной? — Сема хлопнул друга по плечу. Хорош трястить. Хочет нас Зверь попугать, хай пугает. Мы потом вместе посмеемся.
Пашка протянул руку — Режьте, ироды!
Я сунул лезвие в огонь свечи и потом по очереди проткнул каждому из нас указательный палец — По моей команде на счет три одновременно капаем кровью на алмаз! Раз, два, три.
Мы капнули на камень своей кровью и камень вдруг засветился ярким красным светом, затем свет исчез а алмаз пошел трещинами, а затем рассыпался в пыль. Мы, открыв рты, уставились на золотое кольцо, лишившееся баснословно дорогого камня и минут пять молчали.
Сема ткнул мне под нос свой палец — Глянь, Зверь! От ранки не осталось ни следа!
Наши ранки от ножа действительно исчезли без следа. Я не долго думая, резанул Семину кисть, тот отдернул руку и, обидясь сказал — Ну и гад же ты, Зверь! На своей проверить западло?
Свищ дернул порезанную кисть друга к себе — кровь перестала идти, порез очень медленно исчезал и через пять минут на его месте появилась нежная кожа.
— Охренеть! — Змий потер переносицу и усмехнулся — Мы теперь что, как Бессмертный Мак’Клауд? Интересно, а если тебе, Сема, голову отрубить, ты выживешь?
Семен отшатнулся — Идите вы на хрен! Свои шеи подставляйте! А я в очереди постою и издалека на вас погляжу. Все-таки не пиздила старуха, амулет то магический. Был.
Я разлил из найденного кувшина вина — Давайте выпьем за нашу удачу! Видно Бог решил за нашу праведную жизнь одарить нас бессмертием. Прада старуха назвала вечную жизнь проклятием. У нас есть шанс в этом убедиться. Забрав лошадей и готовую обувь, мы продолжили путешествие.
До Лондона мы добирались двенадцать дней. Останавливались на ночевки исключительно в гостиницах, проклиная драгметалл, который таскали перед заселением и после. Перед Бирмингемом нас попытались ограбить. Причем не какие-то грязные разбойники. Вовсе нет. На нас напал отряд дворян из двенадцати человек. Едем мы рысью, никого не трогаем. Увидев кружащихся над придорожными кустами птиц метрах в пятистах от нас впереди и справа, мы с Змием и Семеном отдали поводья заводных коней Свищу, а сами, скинув с себя камзолы и отпустив поводья, мы, обнажив клинки, вырвались вперед. Свищ
