Ознакомительная версия.
– И как же я его узнаю?
– Способ знакомства покажется вам… хм, несколько необычным. Или, точнее, совершенно невероятным. Сами увидите. И помните – он сможет спасти вас. Но спасти Российскую империю вы сможете только вместе. Ну а теперь, опять-таки если вы согласны, я сделаю так, что вы забудете нашу беседу. Если этого не сделать, то возможны непредсказуемые и нежелательные варианты.
– Согласен, – пожал плечами Георгий, – вот только какой смысл меня о чем-то предупреждать, если я все равно все забуду?
– Вы-то забудете, а вот ваше подсознание… или душа, это вопрос терминологии… оно-то все прекрасно будет помнить.
На мгновение у цесаревича потемнело в глазах, но именно что на мгновение, причем очень короткое. В некоторой растерянности он огляделся. Никаких незнакомцев в пределах видимости не наблюдалось.
Георгий достал из кармана часы, убедился, что время, отпущенное на прогулку, истекло. Покачав головой, молодой человек пошел к своему дому.
В середине апреля две тысячи восьмого года Георгий Андреевич Найденов, московским скутеристам и мотоциклистам более известный как «дядя Жора», решил сделать техобслуживание своей «хонде», благо клиентский «Ирбис» был уже готов, а следующий жаждущий тюнинга обещал подъехать только послезавтра. Но он успел только немного прогреть двигатель и слить масло, как снаружи послышался звук мотора.
Четырехтактный полтинник, работает на переобогащенной смеси, на слух определил Найденов и выглянул из гаража.
Перед ним действительно стоял скутер – китайская копия «Кимко Кобры».
– Не подскажете, где тут бокс номер сто девяносто два? – поинтересовался скутерист.
– Вниз примерно до середины спуска, с правой стороны, – ответил Найденов. – И кстати, вы в курсе, что у вас движок заливает? Долго он так не проработает. Могу посмотреть, если хотите.
– Хотеть-то я хочу, но у меня с собой почти нет денег.
– Это ужасно, я вам сочувствую. Но у меня сегодня какое-то странное настроение – хочется совершить что-нибудь этакое, вплоть даже до того, что бескорыстное. Не знаю, может, за завтраком съел чего-нибудь не того… или просто весна так действует…
С этими словами Найденов быстро свинтил крышку воздушного фильтра. Так и есть – весь поролон уделан маслом. С головки, что ли, натекло? Нет, в этом аппарате дренажный шланг вообще не подсоединен к фильтру, что правильно. И шланг, кстати, сухой. Из карба? Да ну, бред, как бы тогда мотор работал? Остается только одна вероятность – этот самый фильтр аккуратно сняли, макнули в масло и поставили обратно. Причем совсем недавно, оно даже толком растечься по коробке не успело.
– Ну и зачем вам оно понадобилось? – поинтересовался Найденов, поднимаясь.
– Чтобы поближе познакомиться с вами.
– Неужели я незаметно для себя ухитрился стать эстрадной звездой?
– Нет, как раз они меня совершенно не интересуют. От слова «совсем». А вот человек, способный спасти одного довольно симпатичного юношу, а если повезет, то еще и Россию в придачу… или даже сразу две России, чем черт не шутит, – очень даже интересует.
– Зачем мелочиться, может, мне лучше сразу спасти всю галактику? Или хотя бы только вас, позвонив в психиатрическую неотложку? – прищурился дядя Жора.
– Нет, с галактикой пока все в порядке. И со мной тоже, вопреки вашим сомнениям. И вообще, я же не прошу вас мне поверить. А прошу, если можно, просто ответить на вопрос: вы бы согласились, если бы вам представилась возможность с риском для жизни сделать то, что я сказал? Если вам так удобнее, считайте, что мне это нужно… ну, скажем, для социологического исследования.
– А, ну тогда пожалуйста.
Найденов выжал поролон фильтра, бросил его в жестянку с бензином и продолжил:
– Насчет риска – по-моему, вы ошибаетесь. Если уж человека угораздило родиться, то ведь через мизерное по геологическим и астрономическим меркам время он без вариантов помрет! Подумаешь, чуть раньше или чуть позже, результат-то все равно одинаковый. Где же здесь риск? Так что, конечно, согласился бы, будь ваш вопрос снабжен хоть какими-то доказательствами реальности предлагаемого. Вы удовлетворены? Тогда вот ваш фильтр, поставить его на место вы прекрасно сможете и сами.
Тут у Найденова ненадолго потемнело в глазах. Он помотал головой, осмотрелся и убедился, что скутерист уже уехал.
Точно, не нужно было за завтраком тех бычков в томате жрать, не зря они мне показались подозрительными, подумал дядя Жора.
Однако что-то ему все-таки казалось неправильным, но он не мог понять, что именно.
А и хрен с ним, решил мастер и вновь занялся своей «хондой».
Вот примерно такие эпизоды Георгий Александрович Романов и Георгий Андреевич Найденов вспомнили в результате воздействия аппаратуры Бориса Иосифовича Фишмана.
После того как император вслед за государственным канцлером научился гонять мух по шахматной клеенке и вспомнил один довольно интересный эпизод своей биографии, прошло десять дней. Разумеется, не в праздности, а в трудах и заботах.
Боря при помощи своей аппаратуры пытался не то чтобы измерить напряженность пресловутого икс-фактора, но хотя бы обнаружить хоть какие-то его признаки в нашем мире. Однако пока безрезультатно.
– Ты хоть отдаленно представляешь себе, что за поле пытаешься найти? – поинтересовался я, когда Фишман явился ко мне со списком приборов и электронных компонентов, необходимых ему для продолжения экспериментов.
– Разумеется, нет, – удивленно воззрился на меня друг. – У меня же только-только началась вторая фаза.
Я кивнул. Все правильно, исследование любого явления природы происходит в три этапа, иначе называемых фазами. Первая – это когда человек убеждается в существовании упомянутого явления. Если взять гравитацию, то первая фаза началась еще у столь любимых Борей австралопитеков – например, когда они всем племенем с интересом рассматривали то, что осталось от их неудачливого товарища после падения с достаточно высокой скалы. Вторая фаза, наверное, стартовала где-нибудь в Древнем Египте, когда люди додумались до весов. То есть начали измерять силу тяжести, не имея ни малейшего понятия о ее сути. И наконец, совсем недавно началась третья фаза – когда Эйнштейн достаточно аргументированно предположил, что гравитация есть всего лишь искривление пространства. И, разумеется, разработал математический аппарат под свою гипотезу. В двадцать первом веке третья фаза все еще продолжается, до полного понимания сути гравитации человечеству еще далеко.
Ознакомительная версия.
