Голова, как ни странно, соображала нормально, болела рука, за которую дергали, бок схватил так, что и распрямляться не хотелось, колени отчего — то тряслись, правый глаз начал заливаться кровью, разодрал лоб, когда в ноги проходил. Ивн подошел ко мне, наложение рук и боль уходит. Хорошо. Лекс тоже, смотрю, уже нормально, только кровь стирает с лица.
— Льер Бруно, перед нами началась драка, зачинщики обездвижены. Они напали на друга льера Ивна Вайса, — бодро отрапортовал сержант.
«Ах, ты тварь! Убил бы».
— В чем причина, господин Бояр? Что вы тут не поделили? — холодные глаза уставились на меня, внимательно рассматривая.
Знает? Конечно, он же вероятнее всего меня и лечил. Вот сдать бы эту крысу, что тянется рядом с ним. Да как — то противно, сам разберусь.
— Сам не знаю, господин Бруно, накинулись втроем, пока я ждал разрешения войти внутрь. Меня бы убили, но хорошо, Ивн с Лексом подошли, спасли меня, — неожиданно прохрипел я.
— Льюис? А почему вы стояли, пока наших посетителей избивают? Вы здесь, зачем стоите?! Для красоты?! — это было сказано легионеру, что стоял рядом с сержантом.
— Команды не было. Льер Бруно, мы все делаем по команде — и как бы невзначай посмотрел на своего сержанта.
— А я говорил, нечего нарушать устои, сложившиеся за века, — как бы задумчиво сказал льер.
— Ты больше не сержант. Я подниму вопрос, что бы тебя вообще из легиона поперли, сопляка такого, рано тебе еще тут обтираться. Льюис, принимай должность. Этих, — указал он на братьев, — привести в чувство, узнать обстоятельства, доложить после смены. И предупреди, что завтра после завтрака перед командирской палаткой будем разбираться. Не дело это, что в лагере защитники морды друг другу бьют. Виновные получат плетей, — и прошествовал в шатер.
— Я надеюсь, мы не будем виновными? — сказал мне Лекс.
— Я тоже надеюсь, что… — сказать я ничего не успел. Передо мной материализовалась фигура в плаще с капюшоном. Валесса. Мгновение и я чувствую, как мои ноги отрываются от земли. Нагрудник упирается в шею, делая больно. А из — под капюшона я вижу не ту милую улыбку, а оскал.
— Ты! Обманщик! Я думала, что мозги тебе вскипятила! Мне так стыдно! Ты все время издевался надо мной, зная, что я принимаю тебя не за того. Ну что ты скажешь мне в оправдание? — сказать по правде, и от журчащего радостью голоска тоже ничего не осталось.
— Валесса, ты его убьешь! Отпусти! — Ивн спас, налегая ей на руку.
— Вайс! Не лезь не в свое дело! Это касается только нас двоих, — прошипела она, со злостью откидывая меня. — Он издевался надо мной!
— Он? Ты его не знаешь?! Я никогда не видел, что бы он над кем — нибудь смеялся или издевался. А если так, то ты это заслужила! — Лекс дал мне еще несколько секунд, чтобы откашляться, нагрудник сдавил кадык, так что я чуть не умер.
— Я?! Заслужила?! — вскрикнула Ванесса.
— Стоп! Стоп! — прокаркал я, прерываясь на кашель. — Может, не тут поговорим? Здесь много людей. Зайдем в шатер? — этот вопрос заставил девушку замереть. О, подумала, что такие разговоры неуместно говорить при свидетелях.
— Пошли внутрь, — резко развернувшись на каблуках, вошла в шатер. Ну а нам оставалось только пройти вслед…
— Ха — ха — ха! Значит, ты подумала, что наложила ему другую личность, применяя технику расслабления? Ха — ха — ха! — Ивн и Лекс просто сползали с кресел. Валесса сидела нахмурившаяся. После рассказа сначала ее, а потом моего, они, естественно, поверили мне. Валесса пыталась перебивать, но я был честен. Они — то смеются, и Валесса мне поверила, но не простила.
— Валесса, извини, пожалуйста, я честно не хотел ничего плохого. Я думал, тебе помощь нужна. А как бананы увидел, я уже и отказаться не мог. Знаешь, как оно после голодовки бывает? Тебе не передать. Ну, пожалуйста, — в этот момент, в зал зашла Вита. Я увидел ее, но сказать ничего не успел. Маленькая с виду ладошка припечатала мне мощную пощечину.
— За что? — вскрикнул я, понимая, что сейчас получу и от нее. За то, что не дождался.
— Умрет от того, что много съест? Я, как дурочка, вырвала льера Бруно с совещания. Бегала тебя искала. А ты тут! Прохлаждаешься! Я сказала тебе лежать, никуда не уходить, а ты сбежал! Я это кому говорила! — еще одна пощечина.
Я мог сколько угодно обижаться на Лекса с Ивном за их ржач, но они таким непримечательным способом спасли меня от дальнейших побоев. Валесса, только что грустная и печальная, сама улыбалась. Вита посмотрела на смеющихся, на Валессу и потом на меня. Я попытался улыбнуться, но получил опять пощечину. Да что за жизнь, что за день? На небольшом столе стояли те самые бутылки вина, что я купил.
— Может вина? За дружбу и мир? — спросил я у девушек.
— Было бы с кем выпивать. Я, может быть, и осталась. Но точно не с таким обманщиком как ты! — воскликнула Вита.
— Согласна! — вдруг ни с того ни с сего подскочила Валесса. И они вместе удалились. Мы, кстати, находились в небольшой комнате, которую Ивн назвал комнатой отдыха, пять на пять, по краям стояли грубые маленькие табуреты.
— Ну ты даешь! Ты, выходит, сбежал от обеих? Ха — ха! Ты удивительный человек, Влад. Я всегда это знал, — Ивн просто не мог остановиться. — Вывести их из равновесия за неполный день — это надо уметь.
— Так мы за мое здоровье пить будем? И так тошно! — надоели, блин.
— Конечно, будем, — сказал Лекс, — но сначала посмеемся. Ты ведь у нас тоже любишь шутить над бароном эл Тором, — величественно произнес он, а Ивн так же величественно подхватил:
— И над целителем льером Ивном, — и они опять заржали.
Понятно, припоминают шуточки и колкости, которые я себе позволял. А я сидел. Что мне сделать надо было? Не с кулаками же на них лететь, да, иногда смеялся над ними, а теперь пожинаю плоды. Единственное, что я решил вставить:
— Ты еще только учишься. Открывай вино, я не умею, — когда вино, наконец — таки, было разлито по небольшим кубкам, выпить его опять помешали.
— А чего это вы без нас начинаете? — голос Виты заставил удивиться не только меня, Ивн вообще чуть вино не пролил.
— Так вы же не хотели.
— Хотели, просто этого кто — то не понял, — припечатала Вита, — наливай.
Сказать, что меня обрадовало их присутствие, значит, ничего не сказать. Именно эти девушки вернули меня к жизни, до встречи с ними я жил и выживал. Я был как будто без тепла в груди, но сейчас это тепло было. Дружественная обстановка, красивые девушки, я расслабился. Мне не надо было никуда спешить, я как будто заново родился. Я был жив.
Утро встретило меня отнюдь не прекрасно, мало того, что у меня появилось желание завалить этого гребаного трубача, так еще и похмелье бурно отзывалось у меня внутри. Ну, зачем? Ну, зачем мне нужно было столько пить? Я же не хотел. Голова была пустая, как котел, тело разбитое. Это называется, выпили чуть — чуть за знакомство и за здоровье мы все же выпили. А начиналось все так здорово…
