Андрей Загорцев - Спецназ Третьей Мировой. Русские козыри

Несмотря на всё случившееся, американцы среагировали достаточно быстро. Первыми Мошарук увидел тройку морских пехотинцев, идущую впереди в головном дозоре. Двое фланговых с ручными пулемётами М-249, посередине морпех с радиостанцией, вооружённый штурмовой винтовкой.

– А где же сапёры, – возмутился шёпотом Мошарук, – опять Гришке повезло!

Морпехи шли довольно медленно, проходили отрезок пути, останавливались, вызывали по радио «Гантрак». Бронированный грузовик, оснащённый двумя пулемётами, за которыми сидели пулемётчики, чутко водившие стволами вдоль дороги, медленно подходил к головному дозору. За грузовиком в две шеренги по краям дороги крались остальные морпехи из досмотровой группы. Мошарук на взгляд измерил расстояние. Очень кучно идут, очень. Одна мина – и всем каюк! Вот же Буцай везунчик. Ладно, если что – берём на себя крайнюю пару, идущую чуть поодаль от остальных. В один из моментов старший головной тройки, ушедшей вперед, при вызове грузовика замешкался. Потом покрутил в руках огромную трубку станции и даже постучал по ней, открутил и снова прикрутил антенну. Радиосвязь пропала. Морпех чертыхнулся, навесил станцию на грудь на один из крючков транспортной системы и, приказав пулемётчикам ждать, отбежал назад к «Гантраку».

Иванов уже мог наблюдать за головной тройкой и, увидев эту картину, довольно погладил ствольную коробку своего «Томсона». Теперь броня шла на незначительном удалении от головного дозора без всяких скачков. Вот тройка подошла к повороту и начала осторожно огибать его. Обогнули, досмотрели, чуть прибавили шагу. Всё, пора. Иванов встал на колено и выглянул вниз. Под ним проплыла кабина грузовика. Кузов, в нем два пулемётчика, настороженно поводившие стволами. Каптри, даже не целясь, от бедра дал короткую очередь по морским пехотинцам. Одновременно с выстрелами из пистолета-пулемёта раздались сухие щелчки из АКМ-Са с ПББСом – по тройке головного дозора начал работать Лосев. Иванов, даже не отталкиваясь, просто шагнул вниз «солдатиком» и приземлился в кузов. В тот момент, когда его ноги коснулись пола, сзади «Гантрака» грохнули МОНки и через секунду раздались истошные вопли и визги умирающих, которые сопровождались короткими выстрелами. Это матрос Мошарук, чтобы не остаться не у дел, заканчивал начатое Буцаем. Иванов в доли секунды осмотрел трупы пулемётчиков и, словно обезьянка, зацепившись одной рукой, спрыгнул из кузова грузовика на подножку кабины и, всунув ствол вовнутрь, короткой очередью прошил водителя и сержанта, сидевшего рядом.

– Конечная, мальчики! Всех безбилетников попрошу выйти, – провозгласил каптри, рывком распахивая дверь и вытаскивая наружу ещё пускавшего кровавые пузыри водителя. Тело кувыркнулось под машину и было смято и раздавлено мощными сдвоенными задними колёсами.

– Как я люблю автоматические коробки и гидроусилитель руля, – восхитился Иванов и мельком глянул на безвольно свесившего голову сержанта. Каптри остановил грузовик прямо возле тел головного дозора, валявшихся на дороге в том же боевом порядке, как и шли. Тут же из-за скал чёртиком выскочил Лось и поднял над головой руку с автоматом.

– Шевелись морячок, в жопу тебе комсомольский значок! – проорал Иванов, выпрыгивая из кабины. Лосев сдернул пулемёты с американцев и начал потрошить их транспортные системы. Иванов, держа «Томсон» на сгибе локтя, обежал грузовик и полусогнувшись выбежал на поворот, сразу же упав на одно колено, готовясь к внезапному открытию огня.

Мошарук и Буцай уже досматривали ядро основной подгруппы.

– Эй, мародёры! У нас уже есть два пулемёта, напяливаем шмотки американцев, можно только куртки и каски, и вперед! наши пожитки в кузов, оба на пулемёты, внимательнее в тыл – с моста может подмога прискакать! Время три, повторяю – три минуты!

Водолазы со скоростью ветра начали стаскивать куртки с касками и обшаривать карманы.

– Блять, спортсмена нет, – огорчился Мошар, напяливая американскую каску и хватая в охапку несколько винтовок. Гриша уже бежал на место своей засады, надо было успеть закинуть свои станции и гранатомёт с выстрелами в кузов. Каптри побежал назад к машине. Лось уже красовался в американской куртке и каске, трупы он скинул вниз с обрыва.

– Командир, что с этим туловищем делать?! – заорал он, распахивая дверцу и показывая на мёртвого сержанта.

– Рядышком посади! Или нет, лучше привяжи к подножке как-нибудь, на мосту сперва не разберутся, да и тебе дополнительная защита.

Лось просто зажал безвольную руку между дверцей и зеркалом заднего вида, продел под курткой убитого американскую винтовку и застопорил дверцей.

– Отличное пугало, вылитый Страшила из Изумрудного города, – пробормотал Лосев, осматривая результат своей работы. Труп выглядел так, как будто абсолютно живой сержант вскочил на подножку и решил проехаться, стоя на ней.

– В кабину!! – проорал Иванов и запрыгнул на водительское сиденье. – Эхх, прокачу, ипать-колотить!

Грузовик рванул вперед. Мошарук, подававший Буцаю гранатомёт и порплет с выстрелами, запрыгивал в кузов уже на ходу. Матросы, не обращая внимания на мёртвых пулемётчиков, вцепились в пулемёты. Развернуться на дороге мощный «Гантрак» не имел никакой возможности, поэтому Иванов гнал вперёд, намереваясь развернуться на площадке возле батареи. Наверху бушевал огненный шквал. Матросам из кузова даже никого добивать не пришлось. Огненная река начинала разливаться потоками вниз по грунтовой дороге. Рискуя сверзиться в обрыв, Иванов развернул на крошечном пятачке перед горевшими остатками пропускного пункта грузовик и, открыв дверь, высунулся из кабины, оглядел остатки батареи и даже втянул голову в плечи, боеприпасы продолжали рваться и с неба то и дело сыпались осколки.

– Моряки! Всё помните, что делать?! – проорал он в кузов, – напоминаю, правый борт – пулемёт по жилому модулю! Левый борт – прямо по курсу по всему, что движется! На досмотр три минуты не больше и валим со скоростью ветра на правую батарею, а потом уходим в горы. Готовы?

– Точно так! – проорали из кузова и из кабины. Иванов кинул себе на колени «Томсон» и вжал педаль газа. Мощный бронированный грузовик, быстро набирая скорость, понесся вниз. На повороте даже чуть не кувыркнулись с обрыва, но Иванов всё-таки вырулил.

Кошкин с утра почти что умирал: тяжело горячечно дышал, мычал, но встать уже не мог. Говорить тоже не мог, только тихонько постанывал. Симмонсу было отчего-то жалко умирающего русского матроса. Не от того, что он такой весёлый вчера был и рассказывал на жутком английском интересные истории, а от того, что просто умирал нормальный молодой белый парень. Ну и что, что он русский. Всегда тяжело, когда молодой парень умирает у тебя на глазах. Грёбаная война!

Пришли выводные полицейские, в тесном дворике гауптвахты уже разворачивался специальный автомобиль для перевозки заключенных. На минутку забежал Керри, подозрительно оглядел Булыгу, молча сидящего возле Кошкина и безвольно свесившего руки. На Симмонса, тихонько присевшего в углу и старавшегося не подавать голоса, даже не посмотрел.

– Так, смену на перевозку – из тех, кто их охранял ночью! Даже нет, выбери из тех, кто охранял. Одного! – бросил он старшему дежурной смены.

– Сэр, пусть едет Томкинс. Он вчера после смены заявил, что немного разбирается по-русски.

– Пусть будет Томкинс. Этих вместе с Симмонсом – в машину! И поторапливайтесь, я с конвоем договорился – наша машина станет предпоследней перед грузовиком конвоя. А я здесь сейчас займусь с нашими детективами, потом съезжу на аэродром.

– Есть, сэр! – козырнул дежурный и поднял трубку телефона. – Мак, передай Томкинсу, он в полном снаряжении на конвой заключенных! С собой паёк. Чёрт знает сколько он там задержится, а у аэродромных ни хрена ничем не разживешься. Всё, через пять минут у меня на инструктаже.

Керри укатил на своём джипе. Старший смены лично проконтролировал посадку пленных и заключенного в спецавтомобиль. Громила морпех из пленных сам на руках вынес своего товарища и загрузил его в будку. Молча забрался и положил его на скамейку. Следом запрыгнул Симмонс со скованными наручниками руками. Вскоре появился недоумевающий Томкинс в полном вооружении и снаряжении. Выводной закрыл решётку автозака на два замка и запустил Томкинса вовнутрь. Произнёс стандартную формулу передачи заключенных под его ответственность, передал ключи и выпрыгнул из будки. Томкинс сквозь решётку посмотрел на заключенных, вздохнул. Проверил по внутреннему телефону связь со старшим машины и присел на скамеечку.

Кошкин испустил протяжный стон.

– Марти, что с Котом? – вполголоса спросил он у Симмонса, примостившегося на углу узенькой железной скамейки.

– Ночью плохо стало, лишь бы до аэродрома дотянул, там может уколов каких сделают. Жаль парня!

– Чего меня к вам пихнули? Так неохота на аэродром тащиться, – пожаловался Томкинс, с жалостью посматривая на лежащего на лавочке матроса.