За последующие двадцать минут бойцы «Аргентума» разыскали оставшихся четверых инженеров противника. Двое из них сдаться не пожелали. Они подняли руки в знак желания сложить оружие, но, едва пятёрка бойцов приблизилась к ним, выхватили пистолеты и открыли огонь в упор. Трое бойцов успели уйти от прицельных выстрелов резким смещением с линии огня, двое получили несколько попаданий в грудь, но бронеформа удержала пистолетные пули без ущерба для носителей. Врагов уничтожили ответным огнём, остальных доставили на самолёт.
Лейтенант Нечаев со своей группой был уже там и упаковывал пленного диверсанта по всем правилам, ибо в отличие от перепуганных инженеров тот был профессиональным солдатом, и иллюзий на его счёт никто не питал. Раненому оказали медицинскую помощь, приковали к креслу, и «ДБМ-1» пошёл на вертикальный взлёт, набирая высоту. Сидящий в пилотском кресле майор Кузнецов смотрел на телевизионный экран, транслирующий изображение с установленной в салоне кинокамеры, и тихо веселился, глядя на выражения лиц пленных вражеских инженеров. Похоже, они ожидали чего угодно, только не вертикального взлёта от советского реактивного самолёта.
Июль 1949 г. Лэнгли, ЦРУ, сектор Секретного департамента, офис Аллена Даллеса
— Присаживайтесь, генерал. — Даллес на секунду отвлёкся от телефонного разговора и кивнул Гранту на свободное кресло.
Грант привычно уселся на своё излюбленное место и принялся ждать, боковым зрением изучая лежащие на столе перед Даллесом фотографии. Всё понятно, Курчатовская АЭС. Первая в мире атомная электростанция, Советы запустили её два дня назад. Шумиха в прессе и ажиотаж царят по всему миру. Сильней было только два года назад с этими чёртовыми спутниками, вооружёнными водородными бомбами.
— Думаю, вы уже поняли, о чём пойдёт речь, генерал. — Даллес положил трубку.
— О том, что президент недоволен неприятными сюрпризами? — Грант внимательно посмотрел на Даллеса. — Он видит в этом нашу вину?
— Вчера мы с директором ЦРУ были на приёме у президента. — Даллес едва заметно поморщился. — Нам пришлось перенести крайне пренеприятный разговор. Вы, как всегда, поняли всё правильно: президент раздражён постоянными успехами Советов. Позавчера СССР запустил первую мире АЭС. Это должны были сделать мы. США начали строительство своей атомной электростанции на два года раньше, но СССР уже запустил собственную АЭС, а мы сможем сделать это самое раннее через год.
— При всём моём уважении, сэр, — осторожно возразил Грант, — но при чём здесь мы? Советы не скрывали сроков строительства. Они ещё полгода назад объявили приблизительную дату ввода АЭС в эксплуатацию, и в итоге она была отложена всего на месяц из-за сложностей в производстве каких-то полимерных компонентов. Я хочу сказать, что темпы строительства Курчатовской АЭС всё это время были достаточно прозрачны. При этом Соединённые Штаты имеют население в пять раз больше, чем СССР, и являются неоспоримым мировым экономическим лидером. Если США не успели закончить свою станцию раньше, то вопросы следует задавать строителям, сэр!
— К счастью, проигрыш в гонке по строительству АЭС нам в вину не поставили. — Даллес не продемонстрировал эмоций. — Равно как не поставили в вину никаких конкретных проигрышей. Но президент довольно долго расписывал нам с директором очевидные вещи: США первыми начали проект ARPA, но Советы запустили свою сеть «ОС Демос» раньше. Мы только сейчас тестируем технологию пейджеров, которая будет запущена в эксплуатацию в лучшем случае лет через пять, а у Советов уже есть эти их «Щебетари» и «Груши».
— Сэр… — Грант терпеливо вздохнул. — Я знаю, что это такое. «Щебетарь» — это передатчик голосовых сообщений, «Груша» является стационарным информационным накопителем, в которые помимо текстовых приходят ещё аудио и видео данные. Мы в нашем департаменте сами используем их для удобства, и не мы одни, благо наши инженеры смогли приспособить их к сети ARPA. Не без ошибок, к сожалению, но это лучше, чем ничего. Так не разумнее ли упрекнуть в этом наших учёных, сэр?
— Именно так директор и ответил президенту. — На этот раз Даллес позволил себе едва заметный вздох.
— И что он сказал на это? — хмуро поинтересовался Грант.
— Он продолжил перечислять наши проигрыши, — хмыкнул Даллес. — Отставание в реактивных технологиях, в космической отрасли, в медицине, в сельском хозяйстве, конечно же в кибернетике и так далее. После чего отметил, что для того, чтобы добиться столь масштабного лидерства, Советы должны были привлечь к работам чёртову кучу людей. Так почему же ЦРУ не в состоянии завербовать или выкрасть хотя бы одного из них? Президент поставил нам в упрёк отсутствие стратегически кардинальных разведданных, которые могли бы помочь стране сократить отставание.
— Понимаю. — Грант помрачнел. — Президент выиграл выборы с большим трудом, пришло время исполнять предвыборные обещания. И теперь ему нужны виноватые. Те, из-за кого его администрация проигрывает Советам одну гонку за другой.
— Генерал, — мягко одёрнул его Даллес, — мы с вами на государственной службе.
— Виноват, сэр! — поспешил исправиться Грант.
— Не стану делать вид, что в ваших словах полностью отсутствует истина, — Даллес бросил на него красноречивый взгляд, — но пусть внутренней политикой занимаются политики. Наш долг заключается в том, чтобы купировать растущие угрозы национальной безопасности США любыми путями. В том числе за счёт научного и промышленного шпионажа. Всё это вам прекрасно известно, но сейчас президент ждёт от нас конкретных результатов. Вы можете предложить что-либо существенное?
— Могу, сэр! — подтвердил Грант.
— Серьёзно? — Даллес заинтересованно нахмурил брови. — Расскажите мне об этом.
— Не так давно мои люди в Москве вышли на одного человека, — принялся объяснять Грант. — Он работает на «Предприятии 3826». К сожалению, не в основном кластере, который Советы спрятали в Казахстане, а в так называемом комплексе «Раменки».
— Их столичный наукоград и город-сад, — со знанием дела произнёс Даллес.
— Именно, сэр! — подтвердил Грант. — Он младший инженер, и его должность невелика. Однако он работает именно в подземной части комплекса «Раменки», где отвечает за системы профилактики и обслуживания секретных механизмов.
— Звучит многообещающе. — Даллес сделал пометку у себя в документе. — Почему мне не докладывали об этом раньше?
— Выйти с ним на прямой контакт удалось лишь несколько дней назад. До этого мы следили за его женой. Она была недовольна тем, что вскоре должность её мужа сократят, потому что его обязанности будут возложены на роботов. Мужу предложили новое место где-то в Сибири, и она не хотела уезжать из Москвы. Собственно, мы так и узнали обо всём этом: она любит вести светскую жизнь и регулярно посещает концерты и балет. Известно, что академик Сеченов интересуется балетом, поэтому на всех знаковых балетных концертах Большого театра присутствуют мои агенты. На одном из таких эта женщина была с подругой и в антракте жаловалась ей на вышеуказанные обстоятельства. Мой агент засёк разговор и отследил эту женщину. Она очень переживала, что КГБ не позволит ей остаться в Москве, даже если муж согласится поехать в Сибирь один.
— Вы вышли на инженера через его жену? — переспросил Даллес. — Она организовала первый контакт?
— Нет, сэр. — Грант позволил себе улыбку. — Первый контакт мы организовали самостоятельно. Нельзя доверять такие тайны столь болтливым женщинам. Мы нашли способ побеседовать с инженером тет-а-тет.
— И он не побежал после этого в КГБ. — Даллес улыбнулся. — В СССР по-прежнему хватает недовольных. Впрочем, недовольные есть везде и всегда.
— Вы совершенно правы, сэр, — согласился Грант. — В ходе вербовки выяснилось, что инженер недоволен своими перспективами. Он планировал жить в столице, иметь престижную работу и хорошую зарплату, а вместо этого его послали в Сибирь. Думаю, он согласится передать нам что-нибудь важное в обмен на большие деньги и политическое убежище. Мне требуется ваше разрешение, сэр. Это очень сложная операция. На её подготовку понадобятся время и средства. Не исключено также, что на каком-то из её этапов окажется целесообразным подключить наших союзников.
