а на самом деле высланы из столицы. Не сказать, что Панин одержим идеями масонства, скорее он подался туда, желая изменить русское общество и в поисках родственных душ. Но ему тяжело пойти на разрыв с ложей именно из-за персоны будущего императора. Уж больно тот его обидел. Только в этом случае пострадает дело всей его жизни, что недопустимо.* * *
— Забавно, если не омерзительно, — произнёс один из троицы вельмож, тайно собравшихся в одном из охотничьих домиков в полусотне вёрст от столицы.
— О чём вы князь? — спросил молодой и неунывающий литератор, с удовольствием, отрезавшим очередной кусок запечённой кабанины, — Мы выехали на охоту, весьма неплохо проводим время. Может, не хватает только дам. Но лучше потерпеть. Боюсь, что крестьянки из окрестных деревень вас разочаруют.
Поэт заливисто рассмеялся, заставив вельможу недовольно поморщиться. В последнее время у него не было поводов для радости. Со смертью императрицы его супруга, являвшаяся фрейлиной и её лучшей подругой, потеряла власть и возможность влиять на придворную жизнь. Что грозило поставить крест на его карьере. Граф не был бесполезным человеком и неплохо проявил себя на полях сражений. Только он не собирался снова отправляться в армию, расставшись с нынешним положением в столице.
Третий собеседник, тоже граф, оказался среди самых стойких членов ложи по иной причине. У него была личная неприязнь к будущему императору, который предложил ему должность на Урале, когда он сам мечтал об одной из коллегий. Что несказанно оскорбило представителя некогда влиятельного семейства. А ведь он спокойно наблюдал, как его ныне покойная супруга развлекалась с тогдашним наследником престола. Именно в желании отомстить и унизить его, он подозревал Ивана Антоновича.
— Прекратите ваши шутки, Алексей. Наши дела хуже некуда, а вы предпочитаете зубоскалить, — произнёс первый.
Троица недовольных вельмож состояла из Якова Александровича Брюса, Александра Сергеевича Строганова и Алексея Андреевича Ржевского. При этом осознано принявшим масонство, являлся только последний из собравшихся. Для Брюса ложа стала возможностью сблизиться с влиятельными людьми, которые могли помочь его карьере в будущем. Строганов же просто развлекался, увлёкшись новомодной идеей, путешествую по Европе. Но оказалось, что ложа смогла объединить их в трудную минуту.
— А я вполне серьёзен. Просто пытаюсь поднять настроение присутствующим,– резко сменил тон Ржевский, — Иоанн взялся за нас по-настоящему. И судьба несчастного Елагина является поводом задуматься, как быть дальше.
— Иван Перфильевич находится под домашним арестом. Думаю, вскоре он вернётся к обычной жизни, — произнёс Строганов.
— Как бы ни так. Все бывшие секретари Екатерины спокойно служат новому самодержцу. А наш собрат томится в застенках. Я присутствовал на казни братьев Орловых и был просто поражён. Давно в нашей державе не было столь жестокого самодура, столь жестоко относящегося к людям. Вспоминается только царь Пётр, любивших лично пытать арестантов. Новый император тоже не стесняется, судя по виду Орловых и других офицеров. А значит, и Елагина ждёт подобная судьба. И это в наш просвещённый век! — пафосно воскликнул Ржевский, — Подобные действия идут вразрез с уставом нашей ложи. А ещё я предлагаю всем задуматься о будущем. Если правитель столь мелочен и жесток, то можем ли мы быть спокойными за свои судьбы? Ещё надо учитывать показания Ивана Перфильевича, который расскажет о наших делах. Не сегодня, так завтра к нам пожалуют опричники с неприятными вопросами. Пресекая ваше возражение, предлагаю задуматься, почему мы сегодня собрались втайне и в столь небольшой компании? Где братья Чернышёвы, Панин, Иван Шувалов, Воронцов и Меллисино, с которыми мы хотели обсудить дальнейшую судьбу общего дела? Даже Херасков, обласканный новым монархом, отказался и быстро вернулся в Москву. Значит, они чуют исходящую опасность. И вы думаете, что нам простят нахождение во враждебном обществе, как считает Иоанн Антонович? Да и его окружение с радостью сведёт с нами счёты. Знаете, я не желаю ехать на новую должность в Пермский край или ещё дальше. Думаю, вы тоже.
После резких слов обычно весёлого и несерьёзного поэта оба графа призадумались. А ведь Иоанн Антонович действительно выдавливает из столицы неугодных, отправляя их служить на окраины империи. Более того, ходят слухи, что монарх собирается пересмотреть указ «О вольностях дворянских». А это уже совершенно иное дело. Привыкшие к столичной синекуре и сибаритству, вельможи точно не хотели служить двадцать пять лет. Ещё и там, куда их отправит неугомонный император. Русское общество восхищалось и гордилось достижениями Петра Великого. Только никто из аристократии в здравом уме не хотел возвращения тех времён. Понятно, что пока речь идёт о слухах. Но вдруг это правда?
— Что вы предлагаете, Алексей, — произнёс Брюс, обдумав слова соратника.
— В первую очередь забыть про случайных людей, предавших наше дело. Да и про саму ложу пока лучше не вспоминать. Наша задача — опереться на недовольных дворян, которых с каждым днём становится всё больше. Я набросал некоторые идеи, предлагаю вам с ними ознакомиться, — поэт передал каждому из собеседников модную ныне папку с документами, — Бумаги лучше долго не хранить и сжечь после изучения. А пока, я изложу свои мысли о наших дальнейших действиях.
Через двадцать минут, дослушав собеседника, Брюс откинулся на спинку кресла и задумался. Затем обвёл взглядом обоих союзников и произнёс.
— Ваш прожект неплох, но опасен. Тем не менее, я с вами. Надеюсь, что Александр Сергеевич тоже.
Эпилог
Подступы к Кремлю были заполнены огромными толпами народа. А Успенский собор забит так плотно, что сиятельная публика не могла пошевелиться. Это я шучу, но внутри церкви действительно тесно и нечем дышать. Так ведь и коронация императора происходит не каждый день. Можно немного потерпеть.
Несмотря на то, что я хотел провести церемонию как можно скромнее, получилось наоборот. Москва переполнена не только дворянами. Простой народ тоже решил посмотреть на нового царя и принять участие в коронации. Понятно, что это больше касалось купцов и свободных простолюдинов. Но среди любопытных хватало крестьян, приезжающих зимой в города на промыслы. Заодно в Первопрестольную потянулось множество торговцев, различных мастеровых и скоморохов. Ведь такое количество гостей надо кормить, одевать и развлекать. Ведь мне пришлось объявить недельные гуляния и выделить на них дополнительные
