Его щит не давал мне ответить ударом на удар. Каждый раз, когда мне предоставлялся шанс атаковать, чертова фанера преграждала путь. Мой меч обладает удивительной режущей способностью, но и он мало что мог поделать против покрытого кожей фанерного щита.
Ладно, сказал я себе. Займись щитом. Разруби этого ублюдка на кусочки! Сконцентрировавшись на щите, я попал по его краю. Полетели щепки.
Потом появился шанс ударить справа, прямо в середину щита, что я и сделал незамедлительно. Меч прошел сквозь щит и остановился на полпути.
И застрял.
Я попытался выдернуть его, но фанера держала прочно, а крестоносец не собирался выпускать свой щит.
Что еще хуже, мой меч был единственным средством защиты от его меча. Крестоносец вырвал у меня из рук оружие вместе со щитом и замахнулся.
Мне оставалось только отступить в сторону, уходя от удара, а потом попробовать на нем прием каратэ.
Вы наверняка знаете такой прием, его часто демонстрируют в замедленном темпе, но никогда не применяют на практике. Вы выкручиваете правую руку противника левой рукой, его локоть смотрит вниз, потом вы бьете правой ладонью вверх. Если все проделать правильно, правый локоть неприятеля сломается. На мне такое не сработало бы, потому что железо на локте не позволило бы руке согнуться таким образом. Но крестоносец носил кольчугу.
Несмотря на все свое мастерское обращение с копьем и мечом, немец никак не ожидал схватки без оружия. Получилось. Его локоть поддался с жалостным похрустыванием.
Крестоносец выронил меч, который я быстро поднял. Рыцарь не сделал попытки убежать, как поступили бы на его месте многие. Он просто стоял передо мной.
Я не хотел его убивать, но мы сражались насмерть. Пощаду нельзя ни просить, ни даровать. Если я не уничтожу его, свобода ста сорока двух детей останется под вопросом.
Я взял вражеский меч и, размахнувшись со всей силы, опустил его сбоку на человеческую шею. Он не пытался остановить меня.
Умирая, он прошептал:
— Ублюдок!
Крестоносец повалился на снег, а на меня навалилось эмоциональное потрясение после всего случившегося. Руки и ноги дрожали, я едва стоял.
Каким-то образом я остался жив!
Люди с обеих сторон кричали и поздравляли друг друга, но они не были самым важным в этом мире, поэтому я их игнорировал.
Обеими руками мне удалось повернуть шлем, и я смог смотреть прямо. Встав ногами на щит, вытащил из него свой меч. Он крепко засел в фанере. Вернув оружие, я заметил, что не только наполовину прорубил щит, но и проткнул левую руку противника. Рыцарь просто не мог отбросить свой щит.
Я почти наверняка знал, что у крестоносца сломана шея, но при стольких детских жизнях, поставленных на карту, не собирался рисковать. Просто поднял меч и снял ему голову с плеч одним ударом. Крови почти не было. Полагаю, к тому времени он уже умер.
Мое сломанное копье валялось на земле, и я попытался восстановить ход событий. Я купил копье год назад, как бесполезную фурнитуру. И взял самое легкое. Пан Владимир предпочитал легкое копье, поэтому и он ничего не сказал. Но пан Владимир метит обычно в отверстие для глаз, а Анне так высоко не достать.
На щите крестоносца осталась вмятина — наверное, от моего копья. Анна великолепно попала в цель, но при столкновении мое оружие сломалось, а его — нет. У меня не было шанса взмахнуть мечом: клинок выбило из моих рук, когда я слетел с лошади. Никогда бы не подумал, что можно выбить человека из седла, заканчивающегося у талии, но случилось именно это.
Я избавил от смертных мук коня крестоносца, который все еще давился рыданиями.
Поляки дико орали и аплодировали, не исключая даже тех, что ставили против меня. Крестоносцы хрипло вопили что-то на своем языке, но я не понимал ни слова, кроме «Колдовство!» и «Против правил!».
Я только осознавал, что все кончено, и я победил.
Потом толпа немцев расступилась, и четыре вооруженных всадника в доспехах и белых плащах с черными крестами направили на меня копья.
Из автобиографии пана Владимира Чарнецкого
В день суда мы заняли положенные места. Тадеуш залег на крыше ветряной мельницы. Монах Роман стоял вместе с братьями, готовый кричать «деяние Господа!», «чудо!» и тому подобное. Я среди знати собирался делать то же самое.
Илья готовился бежать на поле и забирать золотые стрелы, так как мы совершенно точно знали, что пристального изучения они не выдержат. Явно Бог мог использовать что-нибудь получше, чем золотая краска!
Когда начался бой, копье пана Конрада сломалось при первом же столкновении с противником. Я проклинал себя за то, что так и не заставил его заказать себе новое, более тяжелое!
Он слетел с лошади, и крестоносец уже подъезжал, чтобы прикончить его, но Тадеуш так и не выстрелил!
Позже он утверждал, что послал-таки пару стрел в цель, но не увидел, куда они упали, потому что спрятался сразу же после выстрелов. А когда вылез из укрытия, удивился, что крестоносец еще жив, но пан Конрад с противником дрались так близко друг к другу, что он побоялся снова стрелять, чтобы не задеть пана Конрада.
Казалось, мой друг непременно проиграет, но внезапно он, ко всеобщему удивлению, отбросил щит! Толпа взревела, потому что все теперь поняли, пан Конрад просто играл с крестоносцем: он настолько был уверен в своей победе, что мог позволить себе насмешку!
Под конец он даже оставил свой меч торчать в щите противника и прикончил крестоносца голыми руками! А потом еще подарил тому милосердную смерть ударом его же меча!
Толпа буйствовала! Никто не ожидал подобной доблести от пана Конрада, хотя он и не переставал утверждать, что победит. Чуть позже пан Конрад облегчил еще одним ударом муки коня крестоносца, которого ранила удивительная лошадь моего друга.
Мы думали, все кончено, когда еще четыре крестоносца, в доспехах и с оружием, выехали на поле к пану Конраду.
Крики «Против правил!» послышались отовсюду, и это действительно нарушало все известные правила! Но судьи уже отдали приказ лучникам разрядить арбалеты, из боязни случайного выстрела. Теперь арбалетчикам велели пристрелить нарушителей, но, чтобы зарядить эти дурацкие устройства, требуется время. Время, которым пан Конрад не располагал!
Далеко на крыше мельницы Тадеуш подготовился к событиям лучше остальных. Он опустошил два колчана и видел, как его стрелы пронзали низкие облака и попадали прямо в цель!
Каждая из золотых стрел оказалась в сердце одного из злодеев! Они разом вывалились из седел, а оставшиеся без седоков кони подбежали к пану Конраду и остановились по бокам.
— Деяние Господа Бога! — закричал священник Роман, падая на колени. — Мы стали свидетелями чуда во славу Господа!
