атаку пошли танки в сопровождении БМП и БТР.
Наш первый батальон, шедший во втором эшелоне за третьим и двумя танковыми ротами, двигался от Фариново в сторону Ветрино и Жерносеков. Ошарашенные воздействием «Градов» фрицы практически не оказывали сопротивления. После недолгого боя в Жерносеках мы вслед за танковой ротой двинулись просёлками на север, к Дубровке и Бездедовичам. А третий продолжил движение на запад, обходя с севера озеро Сёрдово, после чего тоже дорожкой через лесные вёски и хутора свернул на север, но уже в сторону Островщины.
В Дубровке бой был уже более серьёзный. И после того, как эсэсовцы подбили два наших бронетранспортёра, нам даже пришлось вызывать артиллерийскую поддержку.
Дальше Дубровки танки продвинуться не смогли, мешала заболоченная пойма речушки Щебирка, и им пришлось возвращаться в Ветрино. Но не нашим бронетранспортёрам, оборудованным системой регулировки давления в шинах. Поэтому мы продолжили преследование сбежавших из вёски фрицев по дорожке, до этих дней явно не видевшей ничего, кроме лошади, запряжённой в телегу.
В Литвиново уже был большой переполох. Второй батальон и танковая рота, действовавшие отдельно, заканчивали уничтожать накрытых ещё одним артударом остатков немецкого полка, изготовившегося к атаке на Бездедовичи. И пока мы возились, форсируя Щебирку (пришлось даже использовать лебёдки, чтобы вытягивать застрявшие в грязи бронетранспортёры), дошли до окраин села.
В Литвиново мы застали лишь тыловые подразделения. Выполняя приказ командира полка, нашей роте пришлось развернуться и заняться отловом уцелевших после прорыва второго батальона эсэсовцев между Литвиново и Бездедовичами.
Честно признаюсь, мы не столько брали их в плен, сколько отстреливали даже при намёке на оказание сопротивления. Тем не менее, почти две сотни фашистов мы передали красноармейцам, оборонявшим Бездедовичи.
Пока второй батальон пополнял боезапас (патронов и снарядов при прорыве ребята не жалели) и разбирался с пленными, захваченными в селе, мы закончили свои дела и вернулись в Литвиново.
На окраине Островщины нас ждало довольно боеспособное подразделение фрицев численностью около батальона. Похоже, его задачей было задержать нас, пока остальные их «кригскамрады» унесут ноги в сторону Дисны.
Задержали ненадолго. Снова массированный обстрел из «Гвоздик», и второй батальон, предоставив нам «почётное право» выкуривать немногочисленных эсэсовцев из сельских хат, рванул к перекрёстку с дорогой, по которой гитлеровцы драпали от наступающего с юга третьего батальона.
Там-то, в Островщине, меня слегка царапнуло осколком гранаты. Совершеннейший пустяк, но, ка любая рана на голове, сильно кровоточила, и пришлось перебинтовать голову. Так что стал я похож на Щорса: голова обвязана, кровь на рукаве (накапала, зараза, со лба). Сейчас уже и повязку снял, там только свежая короста осталась.
И только ближе к часу дня второй батальон, дождавшийся подхода с юга третьего, в районе Остевичей встретился с 297-м гвардейским мотострелковым полком, батальон которого отстреливался от эсэсовцев-тыловиков, которым он перекрыл путь отхода в Дисну. Уже захваченную мотострелками 297-го.
Не знаю, сколько пленных в тот день взяли мы, 297-й полк и механизированная бригада, сформированная на основе неполного десантного полка и старой техники, так и не успевшей стать мишенями на учениях «Запад-81». Много. Как бы не 2–3 тысячи, если не больше. В сообщении Совинформбюро говорилось о полном разгроме в ходе серии контрударов в районе Верхнедвинска, Дисны, Шарковищины и Полоцка всех трёх дивизий 56-го моторизованного корпуса Четвёртой танковой группы, а также 36-й пехотной дивизии 28-го армейского корпуса. В нём же упоминались и «тысячи» пленных.
Нам посчастливилось захватить документы, брошенные в помещении штаба 3-й моторизованной дивизии СС «Мёртвая голова», и ударом с тыла уничтожить этот штаб (командир дивизии, говорят, застрелился, поняв, что бежать больше некуда). А вот 297-му полку командир 290-й пехотной дивизии достался живьём.
По-хорошему бы, сейчас ударить в тыл немцам, на Ригу, но нечем. У нас есть танки, отличные танки, достаточное для такого удара количество, да только со снарядами к ним беда. Два-три серьёзных боя, и они останутся без боеприпасов. Совсем. Та же самая история со снарядами к БМП обоих типов и БМД. Это только на бумаге нас здесь, в районе Дисны и Верхнедвинска, целых три полка мотострелков, а на деле, даже с учётом так называемого подкрепления из числа красноармейцев, ополченцев и добровольцев (кстати, немецкого генерала взял в плен именно доброволец, говорят, даже не успевший к тому времени переодеться в красноармейскую форму), по численности едва наберётся на два. Со снарядами для «Гвоздик» особых проблем нет: к ним подходят снаряды и от имеющихся на вооружении Красной Армии пушек А-19. А вот у «Градов» осталось всего по одному боекомплекту. Я уж не вспоминаю таких мелочей, как гранаты к АГС, снаряды к ЗСУ и патроны к автоматам Калашникова.
Последующие три дня и все мы в районе Дисны и Полоцка, и 334-й мотострелковый с 335-м танковым полки сдавали позиции прибывающим откуда-то с востока стрелковым дивизиям. Собирали по местам боёв подбитую технику, ремонтировали то, что ещё можно починить, хоронили погибших товарищей. И по частям грузились на железнодорожные платформы. Мы в Полоцке, 334-й полк и танкисты — где-то в районе Верхнедвинска.
Уже при погрузке батальона меня поймал ротный, капитан Злобин.
— Григорьич, беги скорее к вокзалу и закупи как можно больше экземпляров вчерашнего номера газеты «Правда».
— На какие шиши? У меня ни копейки местных денег. Да и те, что из 81-го, мы сдали под расписку чекистам.
Тот матюкнулся и помчался к проходившему мимо железнодорожнику, с которым начал что-то обсуждать, яростно жестикулируя руками. Через минуту в руки путейца перекочевал складной ножик, который всегда валялся в карманах капитана «на предмет колбаски порезать», и Злобин вернулся, протягивая мне несколько монет.
— Держи. И давай бегом!
В вокзальном киоске мне досталось только три экземпляра.
Тут же, возле прилавка, я развернул газету и быстро нашёл то, из-за чего поднял переполох Злобин: упоминание нашей дивизии в приказе Наркомата обороны.
«В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против гитлеровских орд фашистской Германии ряд подразделений и соединений Рабоче-крестьянской Красной Армии показали образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. В трудных условиях борьбы они неоднократно наносили жестокие поражения немецко-фашистским войскам, обращали их в бегство, наводили на них ужас.
Почему этим нашим частям удавалось бить врага и гнать перед собой хвалёные немецкие войска?
Потому, во-первых, что при наступлении они шли вперёд не вслепую, не очертя голову, а лишь после тщательной разведки, после серьёзной подготовки, после того как они прощупали слабые места противника и обеспечили охранение своих флангов.
Потому, во-вторых, что при прорыве фронта противника они не ограничивались движением вперёд, а старались расширять прорыв своими действиями по ближайшим тылам противника, направо и налево от места прорыва.
Потому, в-третьих, что, захватив у противника территорию, они немедленно закрепляли за собой захваченное, окапывались на новом месте, организуя крепкое охранение на
