навалившись разом и с такой силой, что едва не заставила голову взорваться. Сознание мгновенно погасло.
* * *
— Ты зачем потянул всё болван? — сквозь волны боли, словно вдалеке я услышал два голоса.
— Да я откуда знал, что у него столько энергии, — оправдывался второй, — ты сказала пятьсот душ, я и потянул столько.
— А то, что эта энергия связана с остальной? Ты не подумал? — недовольно говорил женский голос.
— Да я-то откуда знал, что он человек без судьбы, — не сдавался мужской голос, — меня на суде не было.
Их голоса, словно шурупы вворачивались мне прямо в голову, поэтому я открыл глаза и тихо сказал.
— Моё мнение о богах, чем больше о вас узнаю, становится только хуже. Одна недосмотрела, второй не знал. Это я смотрю для верховных существ в порядке вещей?
— Может отрежем ему язык, пока он с Повелителем случайно не встретился? — предложил Монту, поворачивая ко мне птичью голову.
— Он уже виделся, — махнула рукой Бастет на секретность, — я потому и поставила ему свою метку Первожреца, чтобы не было видно Ока на его ауре.
Клюв у Монту широко открылся.
— Забирайте сокола и чтобы я больше вас не видел у себя, — сказал он, — я ещё хочу пожить тысячелетие-другое. Так что просто выполните нашу сделку и не появляйтесь у меня больше никогда. Причём оба.
Он запрыгнул на алтарь и превратился в статую, а на плечо Бастет упал сокол, влетевший из верхнего окна храма.
Бастет задумчиво посмотрела на меня, валяющегося на полу и не могущего пошевелиться от боли.
— Пойду позову твоего охранника, — сказала она и перетекая в кошку, пошла наружу, а на её спине так и сидел сокол.
Не знаю, что произошло там на выходе от этой картины, но Хопи и четыре легионера влетели быстрее пули, они остались возле меня, испуганно осматривая, а он метнулся обратно и вскоре меня погрузив на носилки, отнесли в жилые помещения при храме. Кошка и сокол на ней, привлекали всеобщее внимание. Люди, где бы мы ни шли падали на колени, боясь даже посмотреть на нас.
Через десять минут ко мне ввели испуганного жреца.
— Мой царь, — обратился ко мне Хопи, — это лекарь, разрешите ему осмотреть Его величество.
Я покачал головой.
— Мне он не нужен, — тихо сказал я, — мне нужна хорошая еда, вино и сон.
— Слушаюсь мой царь, — выгнал он жреца и пошёл распоряжаться насчёт остального.
Я прикрыл глаза, тело болело так сильно, что секс с Бастет уже не казался болезненным событием.
— «Они из меня точно так мазохиста сделают, — грустно подумал я о себе и богах».
Кошка спрыгнула с кресла, подошла ко мне и легла напротив головы, с виноватым выражением на морде.
— Не подлизывайся, ты могла знать, — проворчал я.
Она поднялась и стала тереться об меня головой.
— Я твёрд, словно скала и я недоволен, — строго сказал я.
Кошка легла рядом и прижалась ко мне тёплым небольшим телом. Так мы и заснули с ней вместе.
* * *
Ещё даже не открыв глаза я почувствовал зверский голод, а пошевелившись я услышал недовольное шипение. Вспомнив, что Бастет была рядом, когда я уснул, я открыл глаза, увидев как на меня внимательно смотрят вертикальные зрачки.
— Мне стало легче, ты поспособствовала? — спросил я. Тело хоть и болело, но не так сильно, как вчера.
Кошка склонила голову.
— Спасибо, — я протянул руку и нежно провёл по ушкам, заставив их встать торчком.
— «Мы не одни для этого».
Тяжело вздохнув, я кряхтя, словно древний дед, сполз с лавки.
— Мой царь, осторожно! — ко мне тут же бросился нубиец, помог надеть калиги и одежду, поскольку я спал голым.
— Тут есть нормальные ванны? — спросил я.
Хопи извиняющее развёл руками.
— Храм слишком небольшой мой царь.
— Тогда поедим и уезжаем, — приказал я. Он явно сомневался, что я в состоянии это сделать, но в чём была прелесть быть царём, никто практически не спорил.
Увидев сокола, безучастно сидящего на спинке кресла, я сказал.
— И найди мне какой-нибудь кожаный наплечник, чтобы плечо когтями не проткнули.
— Слушаюсь, — ответил нубиец и надолго пропал.
Вскоре мне опционы занесли еду, а пока я ел, появился и нубиец, показав перевязь для меча, на которой сделали самодельную кожаную заплатку. Надев её на себя, я осторожно взял сокола, который переступил лапами со спинки кресла на мою руку. Поместив его на плечо, где он крепко схватился на кожу и спокойно сидел, когда я выходил из комнаты на улицу, держа на руках кошку. Яркий солнечный свет меня ослепил, так что когда птица сорвалась вверх, я не сильно то и понял, куда это он. Где-то высоко вверху раздался грозный клёкот и под ноги упал трепыхающийся голубь.
— «Я голодая».
— А почему её не покормили? — я грозно посмотрел в сторону Хопи, но Бастет ответила сама.
— «Он не виноват. Мне приносили, я отказалась, не могла отойти от тебя».
Я ткнул пальцем в голубя.
— Почистить, выпотрошить, нарезать без костей.
— Слушаюсь мой царь, — Хопи подхватив птицу, вручил её жрецу и буквально через десять минут, верховный жрец принёс порезанное мясо на блюде, низко мне кланяясь.
Поставив его кошке, мы все стали смотреть, как она ест. Бастет культурно поев, помылась и прыгнула мне обратно на руки.
Я, чтобы не потревожить её, попросил Хопи принести мне из моих сундуков золотой браслет и когда он это сделал, я вручил его верховному жрецу.
— Царь доволен за гостеприимство, — сопроводил я подарок словами, — скажу верховному визирю, чтобы прислал к вам строителей. Нужно расширить храм, добавить к нему земель и крестьян, провести ремонт снаружи и внутри, а также закажи новую статую бога Монту. Эта совсем уже старая и потрескавшаяся.
На глазах верховного жреца показались слёзы.
— Слушаюсь мой царь, благодарю Его величество, — стал он кланяться.
— Возвращаемся на лодку, — сказал я, закончив с прощаниями.
Попав в свою палатку, я посадил сокола на спинку кресла и стал снимать с себя пояс, как внезапно понял, что кошель слабо шевелится. Вздрогнув, я посмотрел на Бастет, которая, увидев, куда направлен мой взгляд, злобно зашипела.
— «Возьми амулет в
