— Зря вы проснулись, ребята, — крякнув от напряжения, Середин метнул слегу, словно городошную биту, в ноги скачущим призракам.
Дробя неприкрытые шкурой лошадиные колени, слега разметала первый ряд всадников. Кувыркались кони, летели через головы седоки, разбрасывая буйволиные черепа, роняя оружие. Следующий ряд, не успев остановиться, попал в эту кашу костей, сбруй и седел.
Середин был уже среди них, вертелся вьюном, успевая наносить удары, намечать следующую жертву и уворачиваться от бьющихся на дороге скелетов коней. Гудел кистень, с треском лопались голые черепа, трещали, точно валежник, разрубаемые клинком высохшие останки. Ни крови, ни криков, только треск и осколки костей, только прах лезет в глаза, забивает горло, оседает во рту, раскрытом для глотка воздуха.
Все же они были слишком медлительны. Вот на Олега попытался налететь конем всадник в остром колпаке с украшенным золотыми полосами щитом. Середин видел, как всадник посылает коня вперед, сжимая голые ребра своего скакуна одетыми в обрывки пергаментной кожи мосластыми коленями, как поднимается рука, похожая на птичью лапу с зажатым в ней кривым широким мечом. «Нет, парень, это мое время!» Ведун присел, махнул левой рукой: кистень разнес коленный сустав скакуна, и, пока тот заваливался набок, сабля Середина перерубила кости руки наездника и, дробя ребра, переломила ему позвоночник.
— Это мое время!!!
* * *
Перебросив через тын бочонок, Невзор ухватился руками за острия кольев, перемахнул на другую сторону и бросился вверх по склону холма.
— Только бы найти вход в могилу, только бы найти, — твердил он.
Добежав до гребня, он сразу обнаружил то, что искал: прямо под ним в склоне щерилась черным зевом пещера, из которой, сбивая куски дерна рогатыми шлемами, вылетали кошмарные всадники. Взрывая землю, скелеты коней несли их по направлению к деревне, откуда уже слышался звон оружия. Крепко прижимая к груди бочонок, Невзор, где на ногах, а где просто на заду, скатился к пещере. Он почувствовал, как в предвкушении схватки снова встает дыбом шерсть на затылке, наклонил голову и ринулся внутрь. Очередной всадник был просто отброшен в сторону, врезался в стену и осыпался кучей костей.
Внутри все напоминало сруб, только бревна были темные — то ли сгнившие, то ли окаменевшие от времени. В центре, в очищенном от костей круге, горела глиняная плошка, бросая в стороны синеватые искры. Пламя переливалось, склоняясь ядовито-зеленым лепестком то в одну, то в другую сторону, словно в диком огненном танце. Повинуясь неведомому ритму, шевелились кучи костей, на глазах составляя скелеты воинов и коней.
Колдуна не было.
— Верша!! — взревел Невзор, называя колдуна привычным именем. — Покажись, посмотри на меня! Я бросаю тебе вызов!
Треск пламени, шуршание осыпающегося по стенам песка…
Еще один всадник вскочил на коня, пролетел мимо Невзора к выходу из подземелья.
— Ушел колдун, — с досадой прошептал Невзор, — ушел, падаль. Но эти не уйдут!
Он рывком вытащил пробку из бочонка, опрокинул его отверстием вниз и, давя хрустящие под ногами кости, пошел вдоль стен. Он обошел пещеру раз, другой, обильно поливая шевелящиеся останки. Иной раз поддавал ногой, разбивая встающий из праха костяк. Едкий запах заполнил подземелье. Когда емкость опустела, Невзор встал над сине-зеленым пламенем, занес над головой бочонок и, что было сил, ахнул его в глиняную посудину.
Скопившиеся в тесном помещении пары воспламенились разом, гулкий удар потряс курган до основания. Невзора вынесло взрывом из пещеры, покатило по земле. Хватаясь за траву, он остановился, приподнялся, потряс головой. Сноп огня бил из древней могилы, трава на склоне холма на глазах желтела, жухла и корчилась от нестерпимого жара. Сквозь звон в ушах Невзор слышал рев беснующегося пламени. Он провел рукой по лицу. Ни бровей, ни ресниц… Пощупал голову. Шерсть тоже сгорела, оставив после себя ломкие опаленные завитки.
Пошатываясь, дружинник встал на ноги. Огонь не утихал, рвался наружу, прогоняя ночь, освещая поле и кладбище под холмом.
«Ведун один там бьется», — вспомнил Невзор.
* * *
Несколько всадников проскользнули возле плетня и теперь заходили с тылу, в то время как он, в кураже от собственной неуязвимости, дробил в крошки попытавшегося подняться с земли воина. Середин внезапно понял, что призраки двигаются заметно быстрее, чем в начале схватки. Он еще успевал парировать медленные удары, еще обрушивал наземь коней, но уже видел, что сарматские воины обретают подвижность, будто сбрасывая с себя оковы замедлившего бег времени.
Внезапно воины отступили, образовав широкий круг, в центре которого стоял он, Олег Середин. Он замер, пытаясь понять, в чем дело, и вдруг почувствовал, как сжалось сердце: призраки рвали из-за спин луки, передвигали под руку колчаны и связки дротиков. Длинные стрелы легли на тетивы, он еще успел удивиться: как это за столько лет не сгнили? Стрелы взвились в воздух. Стреляли почти в упор, но ведун увидел их полет, хотя на таком расстоянии удар тетивы о перчатку лучника почти совпадал с ударом стрелы в цель. Середин рухнул в пыль. Над головой, словно взлетающий с озера и еще не построившийся клином косяк гусей, плыли сарматские стрелы. Плыли, сшибались, падали на землю. Опережая следующий залп, Олег откатился в сторону.
Под прикрытием смертоносного ливня к нему бросились два призрака: один с мечом, другой с длинной пикой. Стоя на коленях, Середин отбил клинком пику, встретил падающий меч отводящим ударом, чиркнул саблей под подбородок скелета, перерубая шейные позвонки. Череп покатился в пыль. Второй воин снова толкнул вперед пику. Уже не спеша, примерившись, Олег сильным ударом перерубил древко и раскрошил кистенем череп нападающего. Вновь стук тетивы о перчатки — на этот раз ведун упасть не успел и провернулся на месте, веерной защитой ставя вокруг стену сверкающей стали. Несколько стрел все-таки прошли: одна царапнула висок, еще одна пробила куртку навылет под правой рукой.
Над деревней по-прежнему царила тишина. Лишь звон клинков, свист стрел и рвущееся дыхание единственного живого бойца…
Всадники рывком подняли луки, и он понял, что время вышло. С одной стороны, их была целая толпа, задние напирали, мешая передним как следует прицелиться, толкали под руку, рвались вперед. С другой — семь скелетов на призрачных лошадях стояли в ряд, ловили его наконечниками стрел, выцеливали голову, сердце.
— Врагу не сдается наш гордый «Варяг»… — пробормотал Середин пересохшими губами и из последних сил рванулся к семерым лучникам.
