Все вышло именно так, как я и предположила. Меня никто не искал и искать не собирается, а если надумают, то будут звонить в Гродненский отдел НКГБ. С летчиками тоже проблем не возникло. Я договорилась на семь утра, чтобы к 9:00 быть в штабе. Вот и ладушки. Можно домой. Сунулась к мужу, но у него относительно меня были несколько иные планы. Вместо того чтобы спокойно завершить рабочий день и двинуть вместе с супругой домой, он устроил мне форменный допрос по моей аналитической записке. Почему это так, и почему тут не эдак. Я некоторое время терпеливо отвечала на его вопросы, а потом не выдержала и рявкнула.
— Хватит измываться над бедной девушкой, у которой сегодня было столько переживаний! Заканчивай и пошли домой. Ты сначала все в мозгах поверти. Может, тогда часть вопросов рассосется сама собой.
Вася понял, что перегнул палку, поэтому быстренько все свернул, и мы, наконец, закончили этот сумбурный рабочий день. Правда, вечером я на всякий случай оставила Васе подробные инструкции, что и как делать, если до начала войны мы больше не увидимся. Мы договорились о возможных местах встречи и о том, как будем связываться, пока желанная встреча не состоится. Я также строго-настрого наказала Васе тщательно ухаживать за винтовкой, а начать с того, чтобы пристрелять ее под себя. На эти наказы Вася только усмехался, но я не отставала, пока он торжественно не пообещал все выполнить строго по моим инструкциям. Я-то на своем небольшом жизненном опыте знала, что происходит с мастерами, которые считают, что они все уже знают и все умеют. Рано или поздно большинство из них получало, фигурально выражаясь, по носу. Термин «замастерился» возник ведь не на пустом месте. То, что Вася прекрасно стреляет из пистолетов и наганов, совсем не означает, что он так же сможет стрелять из громоздкой винтовки, снабженной к тому же оптическим прицелом. Вот пусть и потренируется.
Рано утром, позавтракав, по старой памяти, стаканом молока с хлебом, я покатила на аэродром, и, в соответствии с намеченным планом, Леша к девяти утра привез меня с моей винтовкой в штаб округа. Винтовку я, само собой, оставила в машине и пошла к начальству. Все, включая Жукова, были уже на местах. Так как меня пока не искали, то я занялась поисками Романова. Но он вдруг оказался занят по своей официальной должности переводчика — переводил с немецкого какие-то срочные материалы. Пришлось ни с чем вернуться в приемную и заныкаться в уголке. Минут через тридцать обо мне вспомнили. От Жукова вышел Коротыгин, повертел головой и, заметив меня, кивнул. Ясное дело, дошла очередь и до меня.
— Здравия желаю, товарищ генерал армии.
— Здравствуйте, товарищ Северова. Докладывайте о результатах своей поездки.
— 16 июня была в 85-й стрелковой дивизии, наблюдала проведение последнего тренировочного дня занятий. На мой взгляд, сдвиги в положительном направлении вполне очевидны.
Я рассказала в подробностях о действиях бойцов в различных ситуациях. По-моему, Жуков слушал это только для вида, а на самом деле о чем-то думал.
— Так, учеба дала положительный результат — это хорошо, а что вы вчера целый день делали в Гродно?
Все ясно. Он уже в курсе и сейчас собирается провести «Торжественную порку».[35] Нужно отвечать на прямо поставленный вопрос. Впрочем, некоторая отмазка у меня есть.
— Вчера, товарищ генерал армии, в Гродно я занималась организацией взаимодействия органов НКВД с бойцами РККА. Участвовала в совместном патрулировании выделенного группе сектора города.
— Так вы организовывали взаимодействие или участвовали в патрулировании?
Голос Жукова начал набирать обороты. Не дожидаясь моего ответа, он уже просто заорал:
— Какого черта ты полезла патрулировать. И без тебя народу там было достаточно. Ты должна была именно организовывать. Проверить, как наши бойцы распределены по патрулям, как именно начальники патрулей планируют использовать бойцов, как их инструктируют. А потом нужно было вместе с организаторами патрулирования побывать в разных группах, чтобы убедиться, что все идет в штатном режиме. А что ты устроила? Опять подставила свою башку!
Тут я поняла, что пора брать инициативу в свои руки. Просто молчать — нельзя, так как подобный ор у генерала может войти во вредную привычку. Вариант «пустить слезу» я отвергла, как несвоевременный и недостойный, типа «удар ниже пояса». Значит, нужно переходить в контратаку.
— А вы сами, товарищ Жуков, — в ответ заорала я, — вы с какого года в армии?
— С 1915-го, — сбился на момент генерал, но тут же продолжил с новыми силами: — Ты мне зубы не заговаривай. Не твое это дело в патрулях ходить.
— А какое мое дело? Где мне опыта набираться, как не в конкретной работе? Вы вон сколько провоевали, пока не стали генералом, а тут не хотите, чтобы я набиралась опыта, потому что боитесь, что составлю вам конкуренцию, так как быстро доберусь до генеральских званий. Так можете не волноваться. Я иду по другому наркомату. Это товарищ Берия должен беспокоиться, что скоро у него появится конкурент, а на армейские чины я не претендую.
Хорошо, что пресс-папье у Жукова было деревянным. Оно легче мраморного и при попадании не так сильно травмирует. А главное, от него легче увернуться, что я и сделала. Потом козырнула и моментально выскочила за дверь, совершенно не желая выслушивать все сексуальные маршруты и угрозы, на которые расщедрился будущий маршал. Тут я нос к носу столкнулась с Коротыгиным.
— Товарищ Северова, а я как раз вас разыскиваю. Вас вызывают в республиканский НКВД.
— Спасибо, товарищ майор. Я уже получила все нужные указания от товарища Жукова и немедленно еду. А вам советую пару минут подождать. Товарищ Жуков почему-то сейчас сильно нервничает.
Коротыгин наверняка слышал последние напутствия Жукова мне и только улыбнулся. А я быстренько двинула на свидание к другому начальнику — Цанаве. По дороге в НКВД Леша успел поплакаться, что так и не сумел раздобыть автомат. На полигоне пострелять дали, а как в постоянное пользование — так круглые глаза и «самим не хватает». Я пообещала решить этот вопрос.
В здании НКВД, к своей радости, снова встретила майора Григорьева, но поговорить с ним не удалось, так как нас сразу пригласили в кабинет. Цанава, в отличие от Жукова, никакого раздражения моими подвигами не испытывал. Его очень заинтересовала аналитическая записка, приложенная к отчету. Я так поняла, что майор Григорьев что-то еще к ней добавил, и теперь нам нужно было составить некую инструкцию для сводных патрулей и не только для них. Оказалось, что в западных областях Белоруссии за один только вчерашний день было выявлено девять диверсионных групп, задержано шесть человек, четырнадцать диверсантов убито. Но и у нас были заметные потери: убито четыре бойца РККА и два сотрудника НКВД. А еще шесть получили ранения разной степени тяжести. И, что хуже всего, пять диверсантов сумели удрать.
