северогерманский союз. А Киль (видимо из уважения к России, ну или от страха перед ней) признали "вольным городом вне союзов". Кстати, чуток земель прирезали, чтобы округлить немного. И даже специальную бумаженцию напечатали, в которой преподнесли мне права владения на него.
Блин, никаких компенсаций за само герцогство я не получил от немцев.
— Владимир Михайлович, — впоследствии пояснил мне Невской, — вольный город Киль с прилегающими землями и есть компенсация. У вас теперь своё малюсенькое государство в Европе, поймите правильно.
И нафига мне такой неудобный чемодан без ручки теперь придётся держаться за него, а то и тащить постоянно на себе. Лучше бы деньгами выдали, их я знаю куда девать. В Бухаресте какой-то шутливый щелкопёр упомянул в статье, что"…у нас теперь есть свой порт в Балтийском море…". Ага, он бы ещё добавил, что Молдова разлеглась от моря до моря, на пути из варяг в греки.
Сентябрь принёс головные боли из Валахии, Нефтяные и строительно-академические дела шли хорошо, а вот экономика страны последовательно падала. Каждый тянул одеяло на себя, правительство не уважали, поэтому и поступления в общий котёл сокращались. Те же турки возмущались, цто совсем нищий вассал попался. Мол, расходы на сорокатысячную армию в Рущуке, контролирующую те земли, выше, чем размер дани. И нафига такое счастье нужно?
Дошло до маразма. Кто-то из журналистов в Константинополе высказал мнение, что султану выгоднее продать молдавские земли какому-нибудь богачу, чем ожидать ежегодно небольших налогов. И при этом, почему-то, все власть предержащие смотрели загадочно на меня.
Ладно, я вбухал миллион на чисто гуманитарную акцию, но нафига мне страна с кучей внутренних неурядиц и противников, со слабенькой от природы экономикой и совершенно нерусским языком общения? Или прикажете их курлы-мурлы изучать? Пусть какой-нибудь князь Юсупов ими господарствует, если такой умный. Карла Валуа на них не хватает, который мечтал когда-то хоть какую-нибудь европейскую корону напялить на свою голову. А ныне лишь Зигмаринген есть, да и то собирается сесть стране на шею.
Вызов к министру двора последовал в конце сентября.
— Владимир Михайлович, возникла необычная ситуация. Султан действительно проявил желание продать права на Валахию и Молдавию. Правда у него есть одно условие, вам придётся подписать договор о том, что через ваши земли вы не будете пропускать войска третьих стран.
— Ваше превосходительство, а могу ли я отказаться от такой чести стать господарем?
— Поймите правильно, это нужно престолу и отечеству. Сами понимаете, в политических целях.
И куда деваться? Навряд ли кто поверит, что такие фортели ни разу не тешат моё самолюбие. Считается, что любой хочет быть королём даже в заднице мира.
Глава 47
Мы с султаном…
— Володя, какое самолюбование. Не стыдно?
— Стыдно, Маша, но как гордо звучит. Правда сам султан доверил переговоры своему великому визирю.
— А тот в сундук, а в нём утка, а в утке заяц.
Оно, конечно, так и выглядело. Торги за объединённые княжества шли через одного из помощников посла, который получал инструкции по телеграфу, а иногда письмами. Восток — дело тонкое, не спешное и склонное к торгу даже в формуле 2х2=4. Некоторые вводные поступали из нашего МИДа, не дай бог договор будет заключён простыми однозначно понятными фразами, без витиеватостей и словесной эквилибристики.
Такими темпами, дай бог, сговоримся лишь к весне следующего года. Сам Абдул Азиз Первый проявлял либеральность, желал помочь своей империи и народу, даже снизить расходы на "ненужное". Эх, ему бы ещё трудовую энергию, он наверняка бы развалил и разорил свою страну до того, как его успели бы свергнуть. Но восточная лень, посещавшая этого правителя, помогала лишь мечтать, поэтому делами занимался великий визирь.
Странная судьба Мехмед Рюшли-паши даст ему возможность пять раз вершить чужие судьбы от имени султанов, но ни разу власть не превысит одного года. О каких долгосрочных программах можно говорить при таких раскладах? Тем не менее, договор в принципе согласован, а бодяга нужна туркам, чтобы показать величие их нации и мудрость их правителей, не делающих поспешных шагов.
— Торгуемся в достаточно узком промежутке между миллионом двести тысяч рублей и полутора миллионами за оба княжества, — докладывал я министру двора, — наверняка сойдёмся на цифре в милион четыреста.
— Тогда в чём затык, Владимир Михайлович?
— Проблема в нашем МИДе. Они настаивают ввести вспомогательные пункты по пребыванию иностранных войск на моей территории, якобы изредка и в порядке исключения.
Адлерберг и сам прекрасно понимал, что Горчаков крутит, подготавливая базу под будущую войну, но против всесильного канцлера ничего не мог сделать. Всё-таки не его епархия.
— Владимир Фёдорович, — обращаясь к министру двора, я фактически доводил инфу до императора, — я действительно не хочу иностранного присутствия. Поэтому имеет смысл рассмотреть другую кандидатуру на молдавско-валашский престол.
Увернуться не удалось.
— Есть ещё причины затягивания с вашей стороны?
— Да, мне нужно довести дивизию до определённого уровня, когда мой непосредственный контроль больше не понадобится. Да и в самой Валахии создать всё, что нужно для нормальной современной добычи и переработки нефти. Это укрепит авторитет будущей власти среди разных слоёв населения.
Хорошо, что пока в мире ещё неизвестна реальная польза и выгода от нефтепродуктов. Поэтому Плоешти и связанные с месторождениями возможности оцениваются на самом простецком обыденном уровне.
Домашние тоже принюхивались и приглядывались к возможному повышению социального статуса, а заодно где-то купили дыбу на которой регулярно меня пытали на предмет недоговорённостей. Да-да, это не шутка, скоро им из Франции гильотину пришлют, чтобы укорачивать меня время от времени за истошное отмалчивание по ряду вопросов. Слава богу, что у них денег нет на то, чтобы Дамоклов меч купить вместе с Прокрустовым ложем.
— Поймите, допрошенцы, — это я уже включаю свой внутренний словарь из будущего, чтобы отбиться от вопрошаек, — если уж стану господарем, то буду там создавать современную экономику.
— И чего добьёшся? — сразу поинтересовался отец.
— Того, что желающих меня завоевать будет столько, что они передерутся между собой.
Приятно видеть вокруг себя милые родные обалдевшие лица. Такого разворота явно никто не ожидал.
— Володя.
