меня таким, за что и поплатились! Я… новый символ этого мира — разрушенного мира! А ты… всего лишь ничтожное насекомое, которое возомнило себя большим, чем оно есть на самом деле.
В ответ на это Айкава лишь громко рассмеялся, не отводя взгляда от глаз противника, что сильно раздражало последнего.
— Говорю же — зеркало, — убедился в достоверности своего мнения он. — Знаешь, вся эта тирада… она действительно звучит знакомо. Словно ты пытаешься убедить в этом не меня, а себя, и чем больше и усерднее ты это делаешь, тем меньше веришь в собственные силы, в собственное превосходство. В собственную победу, — в этот момент он стал серьёзнее. — Непобедимость — вещь временная. Это правило знают все, кто хоть раз был на вершине. Ты можешь быть сильнее всех в этом мире, но в нём всё равно найдётся тот, кто сможет тебя победить. И на своём опыте я могу тебе сказать, Томура, что прямо сейчас ты находишься в шаге от поражения. Знаешь, почему?
— Удиви меня, — угрожающим тоном произнёс Шигараки.
— Тот, кому не за что бороться, никогда не сможет победить того, кому есть что защищать и за что бороться. Какой бы силой ты ни обладал, без цели и мотивации тебе не победить. Одним желанием отомстить не победить, — ответил Син, после чего убедился, что его тело полностью восстановилось и готово к бою.
Седоволосый хищно оскалился, выслушав последние слова Айкавы. Его пальцы сжались в кулаки, а вокруг них начала пульсировать тёмная энергия.
— Цель? Мотивация? — медленно, с насмешкой проговорил он, шагая к Сину, вокруг которого снова начали появляться зловещие черные щупальца. — Что за бред? Неужели ты успел настолько отупеть за то время, что мы не виделись? Как это вообще связано с текущей ситуацией? АУ! Очнись! Ты уже проиграл! Мне осталось лишь нанести последний штрих и прикончить тебя!
Он резко остановился перед соперником, глядя на него сверху вниз, словно на ничтожество.
— Ты стал очередным дурачком, желающим спасти этот мир, Син. Ты цепляешься за слабую надежду, что, если продолжишь сражаться, победишь. Но правда в том, что никто тебя не вспомнит, никто не скажет «спасибо», — голос Шигараки стал низким и хриплым. — Все будут помнить тебя, как того монстра, как то чудовище, что на их глазах казнило всеми любимого Всемогущего. Когда кто-то вдруг произнесёт твоё имя, все резко вспомнят лишь разрушения, что ты устроил, а другие вспомнят своих родственников и друзей, жизни которых ты отнял. Так что же ты пытаешься защитить? За что ты сражаешься?
Айкава ухмыльнулся. Ответ на этот вопрос для него был совершенно простым.
— Один мой покойный друг когда-то мечтал увидеть меня героем, когда мы вырастем, — произнёс он с лёгкой улыбкой сквозь боль и усталость. — Но, как видишь, судьба сложилась иначе. Зато я могу надрать тебе задницу и стать величайшим злодеем в истории не только Японии, но и всего мира. И только мне под силу стать тьмой, что сможет поглотить всю остальную тьму.
Он поднял взгляд на Шигараки, и в его глазах заплясала тёмная искра, будто что-то внутри него окончательно сломалось, но вместо слабости это дало ему новое, разрушительное стремление. Энергия вокруг его кулаков сменила цвет с фиолетового на красный, а вокруг его тела начали танцевать чёрные и алые молнии.
— И знаешь, что самое приятное? — Син оскалился. — Я этого уже почти добился.
В тот же момент Лидер Лиги злодеев почувствовал, как вокруг него появляются десятки невидимых пространств, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше. Они не были широкими или объёмными, но их было очень много, и это заставило его насторожиться.
— У меня осталось не так много времени, — честно признался Айкава. — Так что в следующие пять минут я вложу всё, что у меня есть.
Воздух вокруг стал тяжелее. Томура чувствовал неизвестное ему напряжение, которое странным образом тянуло его к земле, сковывая его движения.
— Потанцуем?
Шигараки не успел и моргнуть, как мощный удар, окружённый алым сиянием, врезался ему прямо в челюсть, мгновенно оторвав её от головы, как ненужную деталь. Мгновение спустя Син, собрав всю свою ярость в кулак, нанёс ещё один сокрушительный удар в рёбра, который пробил его броню и плоть, проникнув сквозь кости, вырываясь наружу с невероятной силой и оставляя за собой след в виде фонтана из крови и пульсирующей во все стороны энергии.
За этим последовал удар ногой в бок седоволосого, который отправил его в полёт в сторону. Син, не теряя ни минуты, также бросился за противником, за секунду набрав нужную скорость. Томура попытался отбить летящий в него град ударов, но все они были настолько быстры, что он не успевал отреагировать. Его такое положение не устраивало, потому в эту же секунду он выпустил из своего тела и земли сотни рук и щупалец, что устремились прямо в его противника.
Син в ответ на такой ход ухмыльнулся и, красиво и грациозно увернувшись от нескольких выпадов, хлопнул в ладоши, после чего они с Томурой оказались в совершенно другом месте и другом положении. В этот же момент Шигараки понял, что это были за пространства, что он ощутил за несколько мгновений до начала атаки врага — это было множество сцен, благодаря которым теперь юный злодей может не только сам переноситься между ними с огромной скоростью, но и телепортировать к ним самого седоволосого, ведь он был в поле действия его причуды.
Три удара в голову заставили Томуру вернуться к реальности. Четвёртый удар, полностью уничтоживший его лицо, навёл его на мысль, что пора что-то делать, пока он не превратился в обыкновенную грушу для битья. Ради эксперимента он попытался несколько раз схватить соперника за лицо, но в тот же момент последний переносил его и самого себя к другой сцене, в результате чего расстояние между ними и их положение в воздухе менялось, что позволяло Айкаве беспрепятственно наносить мощные удары по своему врагу.
Шигараки решил воспользоваться отступлением, чтобы попытаться выйти из зоны действия причуды противника, но тот всякий раз отбрасывал его назад при помощи телепорта к одной из сцен, после чего наносил сильный удар по телу седоволосого, каждый из которых наносил сильный урон последнему.
Не придумав ничего лучше, лидер Лиги Злодеев решил просто заполнить всю сцену своими руками, чтобы Сину было тяжелее перемещаться. Сконцентрировав на
