- А продукты откуда?
- Стащили у немцев.
Развязали мешки, и из них посыпались банки с консервами, сгущенным молоком, пачки печенья, сигареты. В мешках оказались даже две бутылки французского вина.
Так закончилась эта маленькая фуражирская операция, которую я назову в рапорте разведывательной.
В поход мы пускались обычно только с наступлением темноты. А днем отдыхали. Поскольку ночи в июне короткие, то отдыхали мы в три раза дольше, чем шли.
В журнале боевых действий укажу, что иногда совершали внезапные нападения на небольшие группы немецких солдат. Отряд ростёт, но по-прежнему беден оружием и боеприпасами. Своё оружие, почти всё, побросали, а немцев стараемся не трогать без причины. Вот и нет у многих, особенно у офицеров, оружия, ни своего, ни трофейного. Наганы и пистолеты это не оружие. Из них хорошо только трусов, не идущих в атаку или оставивших свои позиции, расстреливать.
Хочется кушать. Еды опять нет. В сказке Салтыкова-Щедрина, один мужик двух генералов прокормил, а мои мужики не могут вдосталь меня, своего генерала накормить. Наконец, мы приблизились к шоссе, где можно было сделать засаду. В засаду я выделил всех имевших оружие - двадцать человек. Через два часа на дороге показалась машина.
В журнал, о нападении на машину, записал следующее: "Наши бойцы уничтожили более тридцати солдат и офицеров противника. Уцелевшие немцы скрылись в лесу. Мы захватили шесть автомобилей, тридцать автоматов, много патронов, несколько гранат и вещевые мешки с продуктами".
Про потерю личного состава, я не сказал ни слова!
Не было у нас потерь по причине отсутствия факта серьёзного боевого столкновения. Застрелили двух немцев в кабине - вот и весь бой.
В общем, зафиксировал я факт проведения успешной боевой операции, а потом весь день ругал себя за это.
Зря я так заврался, заблаговременно создавая легенду о себе - мужественном боевом генерале, громящем тылы врага во главе мужественных воинов.
Ведь ни один толковый фронтовик не поверит, что всего два десятка бойцов, вооруженных винтовками, напав на полсотни автоматчиков, одержали в перестрелке победу, частично прогнав противника в лес, а большую половину - уничтожили на месте. Затем, невредимые, ходили между машин, собирали оружие, продукты и что не один немец не шмальнул парой автоматных очередей, из темноты леса, по русским, убившим его товарищей.
В ближнем бою с автоматчиками, при двойном численном перевесе врага, вооруженного автоматическим оружием, у красноармейцев нет никаких шансов на победу.
Если бы действительно свела бы судьба нас на дороге, в бою с полусотней немецких автоматчиков, то у каждого из нас судьба получилась бы очень печальная, короткая, прервавшаяся там, в придорожном кювете...
Однажды к месту расположения отряда приблизились девушка в военной гимнастерке и красноармеец. Девушку звали Елизаветой Ершовой.
Как началась война, Лиза пришла в Белостокский военкомат. Просила послать в армию. Военком выдал направление в госпиталь, обмундирование и сумку с красным крестом. До госпиталя дойти не успела, его разбомбили. Пришлось присоединиться к отступающей части.
Колонна нарвалась на гитлеровцев. Снарядом сшибло дерево, возле которого она стояла. Девушка упала без сознания. Когда очнулась, вокруг стояла мертвая тишина. Всюду валялись трупы. С трудом поднялась и пошла, куда глаза глядят.
- Повстречала этого бойца. Решили идти вместе и нашли нас.
Появление в отряде медсестры всех обрадовало. Вскоре ее стали называть сестрицей, а затем хозяйкой отряда.
Второго июля, в сорока километрах от Минска. встретили командира 8-й артиллерийской противотанковой бригады полковника Стрельбицкого.
Когда началась война, артиллеристы его бригады мужественно отражали попытки гитлеровской танковой дивизии прорваться из Вильнюса и Гродно к городу Лида, но под давлением превосходящих сил они медленно отходили, а потом тоже попали в окружение. Закончилось горючее. Артиллеристы вынуждены были остановиться в лесу, спрятать технику. К тому времени в лесу под Минском собралось несколько уцелевших рот пограничников, много разрозненных групп и подразделений 10-й и 3-й армий, всего несколько тысяч человек. Полковник Стрельбицкий взял командование на себя. Наскоро сколотив несколько частей, он повел их в наступление на Минск. Войскам удалось ворваться на окраину города. На многие годы, запомнят немцы и жители Минска один краснозвёздный танк из "группы Стрельбицкого".
Вначале, танк, ворвавшийся в Минск, ничем не удивил немцев. За две недели войны, они привыкли к виду трофейной русской техники.
Танк въехал в распахнутые ворота водочного завода, размазал по мостовой немецкого солдата, уничтожил бронеавтомобиль охраны и начал отстреливать Пусть помнит враг, укрывшийся в засаде: Мы начеку, мы за врагом следим. из пулемёта немцев, покусившихся на самое святое для любого настоящего русского мужчины - на ящики русской водки.
Решив подбодрить молоденьких курсантов и, напевая "Марш танкистов", переделанный в соответствии со сложившейся обстановкой, механик - водитель направил танк на грузившиеся автомобили.
"Пусть помнит враг, укрывшийся в засаде:
Мы начеку, мы за врагом следим.
Чужой мы водки не хотим и фляги,
А вот своей - глотка не отдадим..."
Раскатали наши танкисты гремящими танковыми гусеницами, в мокрые железные блины, автомобили с загруженной водкой и поехали искать дальнейших приключений. Едут и видят, как на встречу, движется колонна мотоциклистов.
Мотоциклы новенькие, с боковыми колясками. Мотоциклисты в стальных шлемах и защитных очках. Фашисты смотрят на "трофейный" русский танк, улыбаются и зубами, начищенными блендамедом, сверкают. В колясках пулемётчики с пулемётами восседают.
Рванулся танк в колонну и начал утюжить мотоциклы баварского производства, вместе с их седоками, а тех, кто убежать пытался, расстреливали танкисты из пулемётов.
В центре города, возле театра, перестреляли немецких офицеров, собравшихся на концерт.
На улице Пролетарской уничтожили колонну бензовозов и грузовиков.
Разгромили военный лагерь в городском парке, израсходовали весь боекомплект, а на выезде из Минска сами поймали вражеский снаряд в моторный отсек.
