Дом приводили в порядок целый день. Заносили мебель, проветривали комнаты, потом грели их жаровнями. Гней привел женщин, и они готовили еду, так что ближе к вечеру Буховцев уже мог принять Сотера как полноправный хозяин.
А началось все два дня назад. На виллу Диогена пришел посыльный с кожаным мешочком, набитым золотыми ауреями, и маленьким ящичком с фигурками–ларами. Лары достались ему по наследству от Луция Корвуса, а золото в подарок от Августа. Валерий пересчитал блестящие, аккуратные кругляши. Двести монет. Пять тысяч денариев, неплохо. Он сказал об этом Диогену.
— Да, неплохо — подтвердил тот — но уверен, что казна за двадцать лет заработала на этом доме много больше.
Возник вопрос — что делать с золотом? Хотя жизнь в Риме была и дороже, чем в Афинах, но Буховцев не видел, чтобы здесь где‑то платили золотом. Диоген на его рассуждения кивнул.
— Золотом на улицах не платят, но каждый состоятельный человек держит при себе запас золотых монет, для расчета с такими же, как он. Статеры или Ауреи. У меня есть, и тебе будет нужно немного. Ты все‑таки патриций, и в кругу своих придется расплатиться монетой, другой. Остальные я поменяю на серебро.
Так же Валерий узнал то, о чем даже и не подозревал. Он представлял себе Сотера как преуспевающего афинского торговца, но оказалось что Диоген ко всему прочему римский гражданин.
— Это было еще в первую войну с Карфагеном, и звали меня тогда по–другому — он улыбнулся — римляне не могли победить карфагенян без флота, а средств на флот у них не было. Тогда римские граждане, кто был еще не окончательно разорен войной, сложились на флот. На самом деле, собрали они немного, слишком уж разорила республику война, и тогда помогли мы, несколько торговцев из Эллады. Не официально конечно, а через римлян. За это сенат дал нам гражданство. Меня тогда звали Аристид Гарисп и с тех пор его потомки, то есть я сам, тоже приписаны к Коллинской трибе, только от Квиринала.
Разговор о гражданстве и трибах зашел не просто так. Диоген хотел просветить его насчет общественной жизни патриция.
— Теперь у тебя есть свой дом Марк, и жить ты будешь здесь. Как тебе Гней и Публий?
— Нормальные ребята.
— Они не одни. Я поговорил с Гнеем, и как только ты поселишься в доме, он приведет к тебе клиентов Луция Корвуса. Не всех конечно, но думаю, многие придут. Я точно знаю, что придет Секст Эспий, он был номенклатором у Луция, теперь будет твоим. Человек он хитрый и оборотистый, но верный. Дела с клиентами будешь вести через него. Твоя задача помогать им решать административные дела, в суде, например. Помочь найти работу. Возможно с деньгами. Но это не часто. Бывает, что деньгами и клиенты своему патрону помогают.
— А что еще? — спросил с интересом Валерий.
— Да все — рассмеялся Диоген — даже убить кого‑нибудь попроси — сделают. Сейчас с этим вроде проблем нет, а вот лет шестьдесят назад в Риме целые войны между клиентами шли, по вине патрициев, конечно. Кровь рекой лилась. Они будут голосовать за тебя в комициях, имея определенное число голосов, можно будет договариваться с другими кандидатами и делить должности. Это обычная римская политика Марк, но тебе остался в Риме месяц с небольшим, поэтому можешь не забивать себе голову этими делами. Достаточно принять их с утра и прогуляться по городу, ну и спортулу нужно будет выдать. Эти люди поиздержались.
Диоген организовал переезд его имущества, уборку в доме, и теперь они возлежали на небольших ложах, пили афинское вино под жареную курицу и мило беседовали. А вечером, когда Диоген ушел, Буховцев достал ящик с ларами и установил их в ларарии. Одна фигурка, была особенно потерта, видимо ей часто пользовались. Он коротко помолился богам этого дома.
На следующее утро Валерий, одетый в тогу сидел в кресле напротив сутуловатого, скуластого мужика примерно пятидесяти лет. Гней привел его первым.
— Секст Эспий господин. Гражданин, Коллинская триба — представился тот.
— Мне сказали Секст, что ты был номенклатором у моего отца, будешь ли служить мне?
Римлянин смотрел на Буховцева внимательно, оценивающе, стараясь что‑то причитать на его лице. Что прочитать — догадаться было не трудно. Гней рассказывал Валерию, что на улицах тот пользуется определенной популярностью, особенно в Виминале. История о чудесном спасении сына патриция из варварских лесов уже обросла массой «подробностей», в которых Марк Валерий Корвус представал героем равным Ахиллу и Энею, но Эспий был сделан из другого теста. Ушлый, практичный мужик вряд — ли поверил в историю с внезапным наследником, а прислуживать дикому варвару, который опять скоро уедет, особого желания у него не было. Валерий тоже смотрел на него внимательным, спокойным взглядом и постепенно сомнения римлянина улетучивались. Человек, которого видел Эспий, мало походил на варвара. Чисто выбритое лицо принадлежало эллину, или скорее венету. При желании в нем можно было увидеть и черты Корвусов. Решившись Секст кивнул, подошел к горевшему в углу светильнику, поднял руку над огнем, и произнес слова клятвы. Потом подошел к Буховцеву и встал рядом. Валерий дал ему двадцать денариев.
— Ты номенклатор Секст, зови остальных.
В тот день пришло пятнадцать человек. Каждый получил спортулу в два денария, и в принципе все остались довольны. Эспий немного рассказывал о входящих, и Буховцев с удивлением узнал, что бедняков среди них было немного. Деньги они приняли с благодарностью, но просили не денег. Просили защиту от вигилов, которые часто применяли городские законы весьма произвольно.
— Я здесь новый человек, Секст, и мало знаю о делах, поэтому поговорим позже, когда я посоветуюсь с Сотером. Ты ведь знаешь Сотера?
Эспий кивнул.
— В Коллинской трибе все знают Диогена Сотера.
— Я скоро отбуду в войско, а за меня останется Диоген, будешь вести дела с ним. У меня нет родни, и клиентами займется он.
Было видно, как по лицу Секста прошла волна облегчения. Участь временщика его обошла. Дальнейшее он слушал с возросшим вниманием.
— А пока, собери сведения и слухи о клиентах, о делах в трибе, и вообще.
Не то чтобы Буховцев хотел влезть в местные разборки, но должна же быть какая — то польза от потраченных денег. Эспий кивнул. Было видно, что его уважение к патрону резко подскочило.
Дальше была прогулка по городу. Клиенты дожидались Валерия у дверей дома, и они всей толпой отправились на Субуру, потом на Форум, а потом на Велабр. Ранее Буховцев часто встречал в городе такие шествия, но значения их не понимал. Сейчас в окружении клиентов шел он сам, и попадавшиеся горожане расступались, особенно когда впереди вырисовывались зверские лица Гнея и Публия. По дороге Буховцев беседовал с Эспием, проясняя у осведомленного человека интересные для себя вопросы.
