В отличие от Георгиевска, при застройке Михаиловки никаких отклонений от плана не допускалось. Поселок был строго квадратный, три улицы параллельно Волге и три перпендикулярно ей. В центре – резиденция Михаила, который, судя по результатам его деятельности, оказался значительно большим педантом, чем я думал поначалу. Гошин дом стоял в полукилометре от поселка, но уже вызывал сдержанное недовольство младшего высочества своим неправильным расположением – при дальнейшем расширении он попадал в городскую черту, но не в квадратно-гнездовую сетку. Но сейчас наш путь лежал к особняку в центре города, который местные называли дворцом. Предстояло пообедать, а потом на "Пересвете" лететь в Царицын, на вокзал – в этот раз мы приехали сюда обычным путем и уезжать собирались так же.
По приезду Михаил сначала представил нам документы о сегодняшних событиях, где они изображались неудачными испытаниями новой модели самолета, и, только получив наши подписи, повел кормить.
В поезде Гоша сказал:
– Пожалуй, пора с весны начинать строиться на Дальнем Востоке.
– Но только заранее продумать, что под видом чего мы будем сооружать, – согласился я. – Про Находку вроде уже решили, а что за культурные объекты мы будем возводить в Артуре и около?
– Заводик по производству колючей проволоки пусть будет обществом русско-китайской дружбы, – засмеялся Гоша, – а вот как выдать береговую батарею за библиотеку, это надо помозговать.
– Так это будет не просто библиотека, а при обсерватории, ты у нас большой любитель их строить, – предложил я. – А телескоп – он как раз и должен быть на массивной поворотной станине и в прочном здании, устойчивом к землетрясениям, ну и к случайно залетевшим с моря снарядам тоже. Пора, кстати, прикинуть, кто, под какой легендой и где будет двенадцатидюймовые телескопы закупать.
– Ну, тут особых сказок не нужно, – отмахнулся Гоша, – закупаем их мы, для "Мономаха", чтобы, значит, воткнуть на носу вместо его старых восьмидюймовок. И воткнем, любовно изготовленные из лучших сортов жести и фанеры.
– Зачем так прямолинейно? Можно сделать вот как: честно и легально объявить всем, что мы хотим вооружить "Мономах" современными восьмидюймовками. И купить их, не пропадут. А через подставных лиц, но не особо напрягаясь с конспирацией, приобрести эти самые двенадцать дюймов. Тогда будут понятны меры секретности при установке, то, что орудия всегда в чехлах и около них караул, как у мавзолея… Типа и не надейтесь, противные, никому не выдадим военную тайну, что у нас там вместо восьми теперь стоит двенадцать! Ну, а отдельно, поначалу в трюме, будет лежать катапульта для самолетов-снарядов. Тихо так лежать, мы ее только после начала войны установим.
– А с ракетами, значит, ничего не вышло… – вздохнул Гоша.
Я в растерянности даже прикурил сигарету с фильтра.
– Как это ничего, – возмутился я, откашлявшись, – ракетоплан пока не выходит, согласен. Но обычные-то ракеты ты сам видел!
– Видел! И как они, улетев на пять километров, с завидной точностью ложились в эллипс километр на полкилометра, тоже видел. И кого это мы такого большого обстреливать будем?
– А еще экономист… По диагонали подсунутые тебе бумаги читаешь? Сколько будет стоить одна ракета, помнишь?
Гоша не помнил, ему эта цифра ничего не говорила. Но это ему, а я ее запомнил с первого прочтения – два восемьдесят семь! Человек моего поколения забыть такую цифру не в силах никогда, даже на смертном одре.
– Копейки, – продолжал я. – Корпус – бумажно-жестяная переклейка, сопло фарфоровое, но боеголовка несет два кило тротила. И гарантированно поражает все живое на сотке площади. Вот и посчитай, во сколько тебе обойдется продезинфицировать ляодунский перешеек, когда туда японцы полезут. Да, кстати, ты что, и документы на создание Иркутской фарфоровой фабрики тоже не глядя подписывал?
– А чего мне туда глядеть, дело же через твой шестой отдел шло, я решил, что это какое-то прикрытие, сумма-то была небольшая.
– Сумма небольшая, но уже к лету фабрика будет делать по тридцать ракет в день, если мы ее тротилом и взрывателями обеспечим. Ну и прикинь, сколько она их наклепает за год работы.
– Надо же, – с некоторым уважением посмотрел на меня Гоша, – а ведь все были уверены, что испытания ракет кончились полным провалом.
– Вот именно! – поднял палец вверх я, – и главное, для этого даже не пришлось ничего подтасовывать. Я всегда говорил, что чистая правда – лучший способ распространения дезинформации.
Буквально через минуту я получил возможность применить свое теоретическое построение на практике.
– Слушай, – сменил тему Гоша, – а эта Наташа, которая сержант Потапова, она ведь из Татьяниного "Дома" к Михаилу приставлена?
– Нет, – ответил я. Ну прямо как у классиков – легко и сладостно говорить правду в лицо королю! Я и продолжал гнать именно ее, родимую:
– Наташа действительно была сотрудницей "Дома". Но способностей к той работе у нее не обнаружилось, зато прорезался летный талант. И зрение у нее двести процентов, то есть идеальный пилот-разведчик. Она на него и учится. Никаких заданий запрыгивать в постель к твоему брату ей никто не давал. Отчетов, естественно, она тоже никаких не пишет. В общем, имела место быть случайность, что они познакомились.
Когда режешь правду-матку, главное – вовремя остановиться. Поэтому я не стал добавлять, что, не будь этой случайности, через некоторое время скорее всего образовалась бы какая-нибудь другая…
Пока поезд неспешно полз до Георгиевска, я успел обдумать еще одну проблему, связанную с жандармским корпусом. Где-то с полгода назад возникла мысль, что наше влияние в этой организации будет совсем не лишним, и я начал прикидывать, как его можно организовать. Прямой путь – продавить назначение Гоши шефом жандармов – был признан неудачным практически сразу. Ну не любят сейчас в Росси жандармов, и имиджу Гоши будет нанесен большой ущерб. А если он их будет контролировать? И время от времени произносить речи (перед этим предупредив заинтересованных лиц, чтобы не принимали близко к сердцу) о правах человека, строжайшем соблюдении законности и прочей демократизации, а уж производством резиновых дубинок, слезогонки и прочих атрибутов гражданского общества придется заняться мне. Значит, контроль… "Контрольная Комиссия", например. Естественно, при Его Императорском Величестве и лично ему подчиненная. Но сейчас функции контроля законности вроде на прокуратуре? Так, сразу по приезду срочно озадачить информбюро, чтобы обосновали необходимость еще одной такой структуры, надзирающей за жандармами и (наглеть так наглеть) за полицией тоже. Это для публики, а с Николаем и Алисой все проще. Им достаточно подсунуть сведения хоть об одном факте связи, например, охранки с эсерами, и намекнуть, что для присмотра за этими делами нужен СВОЙ человек, не со стороны… Тут, наверное, мне Мария Федоровна поможет, если попрошу. И, пожалуй, с Гошей надо поделиться. Во-первых, вполне может подсказать что-то дельное, а во-вторых, это как-никак к нему лично относится.
