- Здравствуйте, товарищ комкор! - пожал его руку Владимир.
- Поздравляю с очередным званием, товарищ полковник! - сказал Таращенко. - И заслуженной наградой, - кивнул он на новенькую Золотую Звезду, поблескивающую у Владимира на груди.
- Спасибо, - сдержанно улыбнулся Владимир.
- Какими судьбами? - поинтересовался комкор.
- Да, вот, отлеживаюсь после ранения, - показал на свою тросточку Владимир.
- Понятно, - сказал Таращенко и помахал рукой кому-то у него за спиной. - Хочу представить тебя супруге, - пояснил он, беря Владимира за локоть и поворачивая. - Познакомься, дорогая! Иволгин Владимир Иванович! Помнишь, я о нем рассказывал?
- Очень приятно! Таращенко Алевтина Марковна, - подала свою узкую ладонь жена комкора и улыбнулась. - Можно просто Тина.
Владимир был ошеломлен, но быстро взял себя в руки:
- Полковник Иволгин… Очень приятно…
На Тине было надето темно-синее платье, выгодно подчеркивающее цвет глаз и все достоинства ее великолепной фигуры. Которую Владимир и так хорошо помнил! Наверное, даже слишком хорошо…
Тина поняла, о чем он думает. И ее щеки порозовели… От удовольствия.
- Владимир Иванович! Выручай! - сказал комкор. - Не в службу, а в дружбу!
- Да, - посмотрел на него Владимир. - А что случилось?
- Ты понимаешь, какая штука, - замялся Таращенко. - Мы здесь уже третью неделю отдыхаем, и Тиночка заскучала у меня совсем! Погода, сам видишь, какая! Дождь да слякоть! В театре мы уже были. В ресторан каждый день не находишься. А больше никаких развлечений!
- Чем же я-то могу помочь? - удивился Владимир.
- Тут по вечерам танцы в актовом зале устраивают для отдыхающих, так я разок сходил вместе с Тиночкой. Да только какой из меня танцор! - виновато посмотрел на жену Таращенко. - Владимир Иванович, ты у нас помоложе будешь! Сходил бы ты с ней как-нибудь на танцы, а? Сам понимаешь, такую красавицу одну отпускать никак нельзя! А с тобой совсем другое дело!
Такого поворота Владимир никак не ожидал. Он посмотрел на Тину. Которая стояла, скромно опустив долу свои синючие глаза, и ждала, что он скажет.
- Так, ведь, и я сейчас в танцоры не гожусь, - наконец, нашелся, что ответить Владимир, и предъявил тросточку в качестве оправдательного документа.
- Это ничего, - успокоил его Таращенко. - Танцевать и не надо! Танцоров тут и без нас с тобой хватает! Ты просто проводи ее и все! А она пусть сама развлекается! А ты посиди, музыку послушай, на девушек посмотри! Ну, и Тиночке компания!
Владимир не знал, что делать.
- Выручай, брат, а! - взмолился Таращенко. - Только на тебя надежда и осталась!
- Ладно, - вздохнул он. - Если танцевать не надо…
- Не надо! Не надо! - закивал обрадованно комкор. - Ну, что, договорились? - протянул он руку Владимиру.
- Договорились, - сказал он. - Если Алевтина Марковна не возражает.
Тина улыбнулась так плотоядно, что у него побежали мурашки по коже. Владимир посмотрел на комкора, но тот, ничего не замечая, тряс его за руку. С нескрываемым облегчением.
- Значит, до после ужина? - спросил Таращенко.
- Я зайду к вам в семь тридцать, - сказала Тина.
Так, подумал Владимир, все опаснее и опаснее!
- Нет, уж! Лучше я сам к вам зайду, - сказал он.
Как же с ним, все-таки, трудно, подумала Тина!
- Правильно, - одобрил комкор. - Кавалер всегда сам заходит за дамой!
Ничего, ничего, прикусила свою пухленькую губку Тина! Глядя на Владимира голодными глазами. Это тебе не поезд! Никуда ты от меня уже не денешься!
После ужина он при полном параде явился в номер Таращенко.
Увидел Тину и обомлел!
Времени у нее было маловато, но она заставила мужа выпросить машину у начальника санатория на весь день. В свое распоряжение. И превзошла себя!
Роскошная прическа (три часа в парикмахерской!), маникюр и педикюр (два часа!), легкий, но очень чувственный макияж (еще час!), сделали ее совершенно неотразимой!
Образ роковой женщины довершали дорогие духи и золотые украшения, туфли на высоком каблуке и шелковое вечернее платье с вызывающе откровенным декольте и вырезом на спине до пояса!
Они неплохо смотрелись рядом! Обворожительная томная красавица и суровый молодой полковник с Золотой Звездой Героя и множеством орденов на груди.
И словно магнитом притягивали к себе взгляды.
Впрочем, Владимира это нисколько не смущало.
Во всяком случае, до тех пор, пока он не наткнулся на Снежкины глаза…
Она стояла одна в уголке… И смотрела на него.
На ней было белоснежное платье, которое он подарил ей когда-то. И белые лакированные лодочки.
За год Снежка очень изменилась. Но это была она.
Такая же стройная. Только грудь потяжелела и налилась, а линии фигуры стали глаже и женственнее. То же золото волос. Только прическа другая. Не короткая мальчишеская стрижка, а мягкие волны почти до плеч.
Глаза цвета ненастного зимнего неба смотрели на него в упор…
С трудом справившись с предательской слабостью в коленях, Владимир подошел к Снежке и протянул ей руку, приглашая на танец. Молча. Потому что в самый последний момент у него внезапно перехватило горло.
Она посмотрела расширившимися глазами прямо ему в глаза, сама не в силах вымолвить ни слова, и также молча вложила дрожащие пальцы в его широкую ладонь. И пошла за ним…
Владимир вывел ее в круг и тихонько привлек к себе.
Не отрывая взгляда от его глаз, Снежка медленно опустила руки ему на плечи и позволила себя обнять… И повести в танце…
»Забыть тебя не так уже легко мне!
Забыть твой взгляд, забыть твой смех, обман!
Жить одному без тебя невозможно!
Нé верю я тебе, твоим слезам!..»
Владимир не слышал музыки. Не понимал слов. Ни о чем не думал…
Он смотрел в любимые льдисто-серые глаза и тонул в них. Тонул без конца и края… Все глубже и глубже уходя в их прохладную светлую бесконечность.
У него безудержно кружилась голова. От невесомого прикосновения ее рук. От тепла и близости ее тела. От нежного, уже позабытого им, запаха ее волос.
Владимир словно плыл над полом, не чуя его под собой, не понимая, что делает. И не желая ничего понимать. Мечтая лишь о том, чтобы это танго не кончалось никогда…
»Признайся мне! В твоей слепой измене!
Признайся мне! За правду все прощу!
Ты и я в слезах любви найдем забвенье!
Их запить хочу, измену, грусть свою…»
Снежка тихо таяла в объятиях Владимира, как тает снег под лучами весеннего солнца. И плыла в танце. Не думая ни о чем…
Она смотрела в любимые карие глаза, завороженная их бездонной теплой глубиной… Она чувствовала под ладонями упругие бугры атлетических плеч Владимира… Она ощущала, как ее груди иногда касаются его твердой усыпанной орденами груди. И от каждого прикосновения внутри нее пробегали звонкие огненные волны, а голова кружилась все сильнее и сильнее.
»Признайся мне! Пока еще не поздно!
Признайся мне! Но не жалей меня!
Ты провинилась! Поправить все возможно!
Я твой! Признайся мне! Прощу тебя!..»
Музыка окончилась…
Они стояли посреди танцплощадки совершенно одни… Глаза в глаза…
Владимир с трудом разжал руки. Собрав все свои силы, Снежка отняла ладони от его плеч. Разрыв между их телами, отсутствовавший еще миг назад, со световой скоростью превращался в бескрайнюю бездну. Безнадежно и неотвратимо…
Они одновременно медленно отступили друг от друга.
Музыка окончилась…
Владимир проводил Снежку в уголок, где она стояла перед этим.
- Нам нужно поговорить, - тихо сказал он.
- Да, - согласилась она и опустила глаза.
- Может быть, завтра? - спросил Владимир.
- Хорошо, - не поднимая глаз, сказала Снежка. - В десять часов я кормлю Егорку, и он потом спит до обеда…
Егорку? Владимир вдруг вспомнил свой сон… Такой яркий и красочный.
- Я приду, - кивнул он.
- Приходи, - прошептала она. - Мы остановились в четыреста десятом.
Мы?? У Владимира внезапно потемнело в глазах… Она здесь со своим доктором?!
- Если хочешь, мы прямо завтра можем оформить развод, - сказал он.
Развод?? Снежка не верила своим ушам!.. Он хочет с ней развестись?!.. Завтра?!
- Да, - сказала она.
А что еще она могла сказать?!
Владимир вернулся к своей спутнице, фантастически красивой женщине, которая все это время ревниво поглядывала в их сторону. А когда он подошел, по-хозяйски вцепилась ему в рукав и зашептала что-то прямо на ухо. И он улыбнулся ей.
Он. Ей. Улыбнулся.
Снежкины глаза наполнились слезами.
Она резко повернулась и пошла на выход. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не зарыдать. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не побежать! Из последних сил сдерживаясь… Пока не дошла, наконец, до дверей и не закрыла их за собой.
А он не догнал ее, не остановил!
