Петр Хомяков - ПЕРЕКРЕСТОК

– Извини, деда, но я сейчас не в форме. Сам видел, сколько я выпил.

– Это тело твое не в форме, а душа в форме.

– Тут не душа нужна, а разум.

– А разум и есть часть души.

– Доброму кузнецу лишняя чарка не помеха, – вставил Тор. – Нечего ломаться, выпил всего-то с полведра, да и то за три дня. Нам бы это так…

– На первый тост? Так, на то вы и Боги!…

– Но начинали как люди. – Голубые глаза Ковы печальны.

– Великие Кузнецы, Мастера, да чего тут думать! Пусть глушит Творец эту гнилую планету! В Марс ее, нет, в Фаэтон, в пояс астероидов!! Нет…

Рыдания душат его, в висках стучит. Нет в мире ничего, кроме ненависти к этой, изжившей себя, предавшей Божий замысел, биомассе.

– … В пыль космическую со всеми, всеми мерзкими тварями, в пыль, пыль, пыль… Представляете, как это справедливо, как это хорошо! Все эти президенты, олигархи, спекулянты, тупые вояки, бандиты, менты, все эти черные и черножопые…

В пыль, как динозавров!…

– Ты и впрямь перебрал, внучек. – Сварог почему-то говорит, как брат деда, добрейший дед Алеша, сельский кузнец и пасечник. – Ну, чего ты так расстроился? Мы поможем, ты только не отчаивайся.

– Дед Алеша, не надо мне помогать! Дайте только легкую смерть во сне. Устал я жить, деда. Устал…

– Если так пить, еще не так устанешь, – с германской бестактностью брякает Тор.

– Послушайте, партайгеноссе, сами только что говорили, что не так уж много я и выпил.

Петр озлился и даже, вроде бы, протрезвел.

– Ого, Сварог, к твоему внуку вернулась логика.

Тор весело ржет.

– Не вижу ничего смешного, дядюшка Тор.

Тот вдруг стал серьезен.

– Ты подумал, профессор, что, прося у Богов катастрофы, просишь гибели не только президентам, олигархам и кавказоидам, но и собственным детям. Всем на Земле вообще?

– Если всем без исключения, то не страшно. Вам бы, герр Тор, вспомнить, что только русские способны вызывать огонь на себя и идти на таран.

– Не хватало только еще раз, уже здесь, обострять русско-германские отношения. И так в этот проклятый ХХ век сколько белых перебило друг друга, – ворчливо бросил Сварог.

– Вернемся к логике, Мастера, – заметил Кова. – Вы, профессор, упоминали динозавров. Но чтобы уничтожить их, не надо было взрывать Землю, превращая ее в пыль. Может, и сейчас просить Творца ограничиться астероидом?

– Куда вы предлагаете шарахнуть астероидом, Мастер?

– Чтобы было покруче, чем во времена динозавров, можно по Антарктиде.

– Неплохо. Можно вызвать таяние льдов Антарктиды и затопление большей части наиболее освоенной прибрежной полосы суши. Но, навскидку, это представляется не столь уж безупречным. Чтобы энергия была достаточна для таяния льдов Антарктиды, астероид должен быть очень большим. А ведь там полюс рядом. Еще собьет земную ось. А это уже не только потоп, но и вообще вселенская катастрофа.

– Твой внук начал наконец мыслить в нужном направлении, Сварог, – буркнул Тор. – Он уже понимает, что нужно просить нечто более умное, чем тотальная катастрофа. Кстати, профессор, тотальную катастрофу Творец может организовать сам. Не советуясь не только с тобой, но даже и с нами.

– А вы не добры, дядюшка Тор…

– Какой есть!

– Ладно, Кузнецы, к делу.

Мысль работает четко и ясно.

– Итак, что бы я хотел, если бы был всемогущим? Я бы хотел уничтожить монстр российского государства, душащий русский народ. Еще бы я хотел, чтобы потом на русскую землю не началось давление Запада во главе с США.

– Давления из Китая и с Юга ты не опасаешься?

– Нет. Китай сейчас еще не готов прямо переть на Россию. Да и до Европейской Руси он не дойдет никогда. А с черножопыми мы сами справимся, если нам мешать не будут. В конце концов, атомная бомба у нас, а не у них.

Итак, такой расклад вас устраивает?

– Расклад хуже некуда, как он может устраивать нас?

– Деда, я имею в виду оценку ситуации.

– Ладно, согласимся.

– Тогда, что должна вызвать локальная космическая катастрофа? Обрушение российского государства и обрушение США.

– И ты думаешь, что Творец будет вот так вникать в перипетии вашей мышиной возни?

– Нет, разумеется. Я предлагаю конкретный вариант космической катастрофы, результаты которой я уже вычислил.

– При всем твоем славянском раздолбайстве, есть в тебе нечто германское, племянничек.

– Спасибо, дядюшка Тор. Но вернемся к нашему проекту. Итак, если говорить об адресности и строгой локализации зоны поражения, то лучший вариант, это аналог Тунгусского метеорита. Помните, там зона вывалки леса была очерчена весьма четко. В десяти метрах от границы поражения могли быть совершенно неповрежденные деревья. Тунгусский метеорит, как я знаю, был, скорее всего, очень рыхлой кометой, состоящей из снежинок.

– Не совсем так, внучек, но вроде того…

– Знаете, Кузнецы, меня не интересует природа явления. Мне важно, что ее знаете вы, и знает Творец. Значит, в ваших силах повторить все.

– Но зачем тебе снова Тунгусский метеорит, племянничек?

– Не Тунгусский, а Московский, дядюшка. Зона поражения параболическая. Вершина параболы немного восточнее Кремля, на Старой площади. Парабола направлена на запад. Захватывает элитные районы Москвы и все дачки на Рублевском шоссе, и, разумеется, Кремль. Поражающее действие в открытой части параболы начинает ослабевать за тридцать пять километров от Москвы, окончательно исчезает за шестьдесят километров.

Да, Боги, прошу Вас, МГУ не должен пострадать. Параболу надо сориентировать очень точно.

– А ты гуманист, внучек!

– Каков есть, деда…

– Ну ладно, российскую элиту мы сотрем в одночасье. А как мы заденем Америку?

– Все продумано, деда. В рыхлую комету вморожено два скальных фрагмента. Сама комета теряет энергию, поражая московскую сволочь, а скальные фрагменты продолжают полет. Один шлепается в Атлантику, и обрушивает волну типа цунами на Восточное побережье США. А другой – проносится над Америкой и падает в Калифорнии, в районе разлома Сан-Андрес, вызывая десятибалльное землетрясение на Западе США.

В итоге, страна Россия жива, но вся ее паразитская государственная верхушка уничтожена в катастрофе. А сатанинские штаты уничтожены и как государство и как страна. Два болида вызывают цунами и землетрясение в которых гибнет 80% потенциала Америки.

– Истинный ариец, клянусь, истинный ариец, – Тор даже прослезился, демонстрируя на этот раз германскую сентиментальность. Или это только так показалось Ларионову?

– Однако вы представляете, как все это будет трудно организовать Творцу? – меланхолически заметил Кова. – Это, конечно же, не прямое вмешательство в дела прогнивших людишек, но тоже работа довольно тонкая. Боюсь, он отвергнет такой план. Может отвергнуть, – поправился он.

– Мастера, Великие Кузнецы, на то вы и Боги! Помогите Творцу в расчетах и продумывании тонких деталей!

– Коллеги, а может, для верности, искупительную жертву? – оживился Тор.

– Ну, ты неисправимый язычник, братец, – усмехнулся Сварог.

– Мастера, а что за жертва?

– Видишь ли, внучек…, – Сварог замялся.

– Понял, деда. Я сгожусь?

Они смотрят пристально и внимательно.

– Ты погибнешь в этой катастрофе.

– Согласен.

– Он, правда, согласен, это не рисовка, – Тор серьезен. – Но тогда, считайте, проект пройдет на 100%.

– Ты прав, – медленно говорит Сварог.

– Мы ждем тебя, брат. В стране Вечного Лета, как говорят у вас, или в Вальхалле, как говорят у нас. Но, в сущности, это одно и то же.

– Я вам не брат, а пра – пра – пра -… правнучек.

– Ну, вот и не спорь со старшими. Потом поймешь.

Чего только не приснится с перепоя. Впрочем, никакого перепоя. Никакого похмелья. Все чудесно. Гнусновато, конечно, но чудесно. Москва, как всегда, после, хотя бы, недели отсутствия, кажется сумасшедшим домом. Но, увы, заработать что-то можно только здесь. Вот и сейчас Ларионов ехал на встречу с одним коллегой, который предлагал совершенно фантастическую работу.

– Представляете, Петр Григорьевич, – сразу обрушил он свою неуемную энергию на Ларионова. – Наш институт держит деньги в одном банке. Мне по работе часто приходится контактировать с его директором, вернее, директрисой. Милейшая женщина!… У нее дача на Рублевском шоссе. Знаете, там можно было получать в свое время любые участки.

– Прямо-таки любые?

– Ну, были бы деньги и связи… Короче, эта милейшая женщина получила участок на самом берегу Москвы-реки, или Истры, не знаю. Место живописнейшее, крутой обрыв к самой воде, а оттуда такие дали открываются!… Дом, разумеется, соответствующий. Больше миллиона долларов стоимостью. И на самом, разумеется, живописном месте, почти над обрывом. Знаете, так красиво, над обрывом нависает большой балкон. И тут, представляете, река в позапрошлом году стала вдруг подмывать обрыв…