поставлю!
К графу Ростовцеву мы пришли аккурат к обеду. И он, и Софа, и Машуля встретили нас с распростёртыми объятиями. Знакомство с первых же минут пошло по пути позитива и веселья. Ещё не успели за стол сесть, а все уже радостно улыбались друг другу и посмеивались над шутками Николая Ивановича. А через каких-то полчаса после обеда мы как старые добрые друзья общались. Быстро и органично вписалось семейство Путиловых в наш дружный коллективчик. Хорошо бы и дальше так продолжалось.
До приезда Вяземского со Светланой мы провели время в шутках, песнях и разнообразных играх. Разумеется, прибывшая сладкая парочка была рада поддержать наш душевный настрой, и поэтому веселились мы долго. Уже вечером, немного угомонившись, стали обсуждать серьёзные темы. Я рассказал о наших с Николаем Ивановичем планах заводских преобразований, Софа поведала о намерениях открытия в Петербурге косметсалона, косметической фабрики и небольшой больницы. Путилов тут же сориентировался и предложил ей работу в своей заводской больнице — небольшой, но уже год как работающей. Софа, недолго думая, согласилась. Ну... видать, не мне одному предстоит тянуть рабское ярмо многочисленных работ.
При обсуждении больницы Екатерина Ивановна упомянула об отравлении детей рабочих спичками. Так уж получается, что маленькие дети, исследуя на вкус разнообразные предметы, частенько тянут в рот всё попавшееся под руку. Вот и тут добрались два малыша до коробка спичек и стали зачем-то слизывать с них серные головки. А спички сейчас не те, что будут в двадцатом веке, местными спичками можно с лёгкостью отравиться, поскольку при их изготовлении используется чрезвычайно ядовитый белый фосфор.
Правда, надо признать, есть в продаже и сравнительно безопасные спички, производимые в Швеции, но стоят они значительно дороже. Их, кстати, так и называют — шведские спички. Естественно, эти спички не по карману большинству населения страны, и как люди ни страхуются, покупая дешёвые российские, но отравления детей происходят с удручающей регулярностью. Почему не делают безопасные спички в России? Да вот не знают ещё местные фабриканты секрета шведской серной массы. Хотя, казалось бы, чего там особого знать? Но... Впрочем, это я уже с высоты знаний будущего так рассуждаю.
Софа, услышав об отравлении детей, обратилась ко мне с вопросом:
— Александр, ты говорил, в планах у тебя открытие завода по изготовлению шведских спичек?
— Да. Но не скоро.
— А нельзя ли его открыть этим летом?
Я оторопел. Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! Мне в наступающем году разорваться на кучу маленьких Александриков, что ли? Не, ну как же так? Мы все предстоящие нам в Питере расходы уже сто раз обсуждали, имеющиеся на руках деньги по кучкам раскладывали, и вот те на! А главное, женщины теперь смотрят на меня с такой надеждой во взоре, не передать словами. И как тут откажешь, чёрт возьми!
— Ну-у-у... если только небольшой... заводик.
Наша красавица, кивнув, успокоилась. Вот так всегда: взвалит на мои плечи очередную заботу и довольна. Знает, жилы буду рвать, но исполню обещанное. Наши собеседники очень удивились моей осведомлённости о секрете "шведских спичек". Пришлось "сознаться", что этот секрет незадолго до смерти раскрыл "мой папа́". Ох, чует моя задница, на старшего Патрушева ещё многое придётся сваливать! Надеюсь, он меня за это с того света проклятиями не засыплет.
После вечернего чая и прощания с Путиловыми Ростовцев, извинившись перед дамами, пригласил меня и Вяземского к себе в кабинет на приватную беседу. Мужской разговор, однако. И это правильно! Пусть дамы о своём почирикают, а мы о делах поговорим. Ну, я, во всяком случае, предполагаю, что разговор пойдёт о чём-нибудь серьёзном.
И действительно, граф сразу взял быка за рога. Точнее, меня за "хобот":
— Александр, насколько мы поняли, у вас большие планы по организации новых производств в Петербурге.
— Да. И не только в Петербурге, по всей России собираюсь заводы строить. И даже за границей.
— Вот как! — Ростовцев мельком глянул на Вяземского. — И поэтому Петру Алексеевичу работу предложили?
— Конечно! Столь опытный сотрудник моей корпорации просто необходим. И раз уж уважаемый Петр Алексеевич намерен покинуть службу в армии, грех этим не воспользоваться.
Граф ненадолго замолчал, задумчиво меня рассматривая, а потом перешёл к конкретике. И тут начался повтор моего разговора с поручиком (того, в котором я предложил ему работу), только более углублённый. Говоря простым языком, из меня стали выбивать информацию. Где? Чего? И как? Поручик, кстати, тоже за уточнениями обращался. Ну, разведка, что с этими ухарями сделаешь, у них добыча сведений уже в подсознании закрепилась. Между прочим, купцы меня о планах на будущее намного мягче расспрашивали, всё же купеческая деловая этика не позволяет так откровенно выяснять подробности.
Открывать воякам все свои планы я, разумеется, не собирался. Нет уж! Жизнь научила подстраховываться. Но в общем я поведал о многом. В остальном же пришлось изворачиваться, на меня где сядешь, там и слезешь. На некоторые вопросы с улыбкой отвечал, что это уж, извините, коммерческая тайна, и господам, не состоящим в корпорации, я её выдавать не могу. А на другие просто махал рукой, мол, дело далёкого будущего, и нечего сейчас этим заморачиваться. Вообще, как-то легко у меня вышло отбрехаться. Видать, вновь вдохновение снизошло, или, может, опыт в современной риторике стал нарабатываться.
В результате наш "разбор полётов" привёл к довольно интересному результату. Ростовцев, в очередной раз переглянувшись с Вяземским, предложил:
— Александр, у нас с Петром Алексеевичем имеются небольшие денежные накопления, и мы хотели бы вложить их в ваше с Софьей Марковной косметологическое производство, а также в производство шведских спичек и красителей. Замечу: с Софьей Марковной мы по этому поводу уже говорили, и она не против.
Ого! Если честно, я такого не ожидал. Теперь понятно, почему ребята так старательно выясняли, смогу ли я наладить выпуск анилиновых красителей. Это, знаете ли, нынче очень прибыльное дело. Спрос у текстильной промышленности на хорошую стойкую краску огромный, а изготавливают её в данный момент в основном немцы, и цену они при этом держат высокую. М-да, задачка! Не... сделать-то можно. Задачка, в принципе, решаема, и я даже кое-какие шаги наметил по её решению, но...
Но я всё ж таки по образованию не химик, так... нахватался за свою жизнь всего и по верхам. Опять же середина девятнадцатого века по своим технологическим возможностям капитально отличается от возможностей конца двадцатого века, в которых я худо-бедно разбираюсь. Поэтому мне
