Представьте теперь чувства испанцев, когда после череды досадных поражений на море от французов и голландцев в их порт приводят сразу несколько пленных вражеских кораблей. Более чем три сотни испанцев, португальцев и итальянцев, обнаруженных среди каторжников, расковали в Пальме, но потащили с собой на материк. Одна из причин задержки в Валенсии – поиск средств на пошив пристойной одежды для них.
* * *
Несмотря на невольную помощь прибывших в войне с врагами Испании, король принял делегацию далеко не сразу. Уж очень… неоднозначными были прибывшие. Иезуиты, опять-таки, весьма плохо их охарактеризовали – как врагов католической церкви. Возглавлял посольство не гранд, а всего лишь дворянин, да и послал-то его человек крайне сомнительной легитимности, не монарх от роду, а самозванец. К тому же – схизматик. Невольно десять раз подумаешь, прежде чем допустить таких «послов» к аудиенции у Его величества. Однако приняли, обласкали, завели переговоры о союзе.
И действительно, на короля и грандов весьма большое впечатление произвела толпа освобожденных казаками из вражеского плена подданных Филиппа. Да и дальнобойные ружья с неизвестными еще здесь пулями Минье стали откровением для испанских генералов. Весьма порадовала их и передача в руки испанского правосудия одного из ближайших помощников Ришелье.
Гонор гонором, а понимание приближения крупных неприятностей у реально правившего в стране Оливареса, да и у короля, было. Любой союзник для Испании сейчас лишним не был, а уж такой, какой может двухсоттысячную армию разбить или вражеские флоты топить – особенно. Поэтому иезуитам жестко указали притихнуть и не отсвечивать. Тем более что в Мадриде были прекрасно осведомлены о том, что их ближайший родственник и союзник, император Фердинанд, поддерживал регулярные сношения с казаками на уровне послов.
Увы, воевать на постоянной основе с Францией или Нидерландами казаки отказались категорически, о войне со шведами, главными союзниками французов, обещали подумать. Секрет же зажигательных ракет, которыми так эффектно расправились с кораблями врага, выдать послы не могли, даже если бы очень хотели. По их заверениям, эту великую тайну знало всего несколько человек и никто в посольстве. А дать ракету испанским оружейникам Васюринский даже не отказывался – испанцы, присутствовавшие на казацких каторгах, подтвердили, что все ракеты расстреляны во время боя.
Вопреки отсутствию у прибывших громких титулов их активно приглашали в лучшие дома Мадрида, можно сказать, что они стали желанными гостями и у графов с маркизами, и у герцогов. Знатнейшие гранды наперебой, будто соревнуясь, стремились принять у себя загадочных и неведомых здесь ранее рыцарей степей. На самом деле, казаки, освобожденные из османского плена, служили в испанской армии уже много десятков лет – в отличие от Франции, Испания давала русским волю, а не пересаживала за весла своих галер. Но казацкие части несли службу в Королевстве обех Сицилий, также принадлежавшему испанской короне, на юге Италии, и кастильская знать с ними в быту никак не сталкивалась.
В общем, пребывание посольства в Мадриде затянулось до католического Рождества. Послам предложили участие в торжественном шествии двора по случаю светлого праздника, правда, в самом конце праздничной колонны. Вслед за испанскими грандами – герцогами, маркизами, графами… солью земли испанской. Возглавлял же кортеж сам король с женой и наследником.
Васюринский предложение принял, послы разрядились похлеще большинства грандов – с османской-то и польской добычи возможности у старшины для этого были. Вопреки предположениям Аркадия во время путешествия по степи, его друзья-послы также хорошенько намерзлись, зима добралась в этом году и до теплого Мадрида. Конечно, таких лютых морозов здесь не наблюдалось, но и одежду приходилось носить совсем не зимнюю. Шелковые или парчовые кунтуши, украшенные дорогими каменьями, вызывали восхищение у дам и девиц, но плохо грели. С другой стороны – не надевать же на торжество тулупы и бараньи шапки?
Однако праздник превратился в трагедию.
* * *
Иван пытался отказываться от этой миссии, доказывал Аркадию и Богдану ее неблагородность, да что там неблагородность, подлость! Предлагал несколько других кандидатур на должность посла, но друзья уперлись и додавили его на согласие. Действительно, затея была мало того, что совсем не шляхетная, еще и крайне рискованная. Узнай кто посторонний, что прибывшие послы, ведущие переговоры о союзе против агарян, на самом деле затеяли зверское убийство христианского монарха с семьей, не то что Хмелю и казакам, всей Малой Руси туго придется. Именно желание ограничить число осведомленных и заставило гетмана так настаивать на главенстве в миссии Васюринского, подавляющая часть членов делегации в Испанию о предстоящей диверсии не знала.
Всю дорогу до Мадрида посол жутко переживал и волновался. Меньше всего его смущала необходимость убить помимо мужчин и женщину с ребенком. Во время зачисток османских городов казакам случалось вырезать их население полностью, а католики в данный момент стали как бы не более опасным врагом православных, чем мусульмане. Собственно, ничем казаки в этом отношении на фоне соседей не выделялись – зверствовали все. Но вот необходимость притворяться другом, выгадывая момент ударить ножом в спину, – это напрягало Васюринского чрезвычайно. Вот если б нагрянуть с войском, взять город штурмом с наскока и перебить всех жителей – милое дело!
Общение с грандами сильно облегчило душевное состояние Ивана. На атамана вельможи смотрели как на заморскую зверушку, даже не пытаясь скрыть свое чувство превосходства. Находившись вынужденно по гостям – положение обязывало, – он уже с нетерпением ждал убийства хоть некоторых из надутых важностью вельмож.
Ежась, то и дело сморкаясь, проклиная потихоньку все мероприятия, члены казацкого посольства ехали в самом конце кортежа. Невеликие испанские холода успели пробрать их весьма основательно, предусмотрительно пододетые под нарядные кунтуши одежки от легкого, по меркам Руси, морозца спасали плохо. Если бы не доброе вино, прихлебываемое многими участниками этого мероприятия, не все бы, наверное, его смогли вытерпеть.
Сами выстрелы в посольстве расслышали не все – толпа зрителей громко гудела, то и дело приветственные крики раздавались, свист, лошади по камням громко цокали подковами… Только посол сразу понял, что случилось. Остальные посчитали стрельбу еще одним признаком праздника, думая, что палят в воздух, холостыми зарядами.
