- Могу. Только я не немец.
- Эк! А одежка на тебе чья? А танк откеля?
Какой еще, нахрен, танк? Одежка? Это комбез, что ли?
На улице послышались быстрые шаги, и в палатку ворвалась медсестра.
- Маришка, энтот фриц до ветру хочет! А ноги не держат его совсем.
- Ладно, Петь, это уж моя забота. А ты, давай, делом своим занимайся - охраняй! Я уж тут сама как-нибудь справлюсь…
Через несколько минут я лежал на кровати уже в более собранном состоянии, нежели до этого. Так… что мы имеем? Старая палатка, солдат в форме доисторического образца, фриц… ага, еще и комбез этот. Бред какой-то… стрельба в отдалении… война? Снова-здорово сорок первый?
Полог палатки распахнулся, и внутрь вошел пожилой дядька в белом халате. Медсестра вскочила с табуретки и метнулась к нему навстречу.
- Как он?
- Вставать хотел. Только на ногах не стоит, качает его.
- Рано ему еще это делать, - дядька присел на табуретку. - Вы меня не узнаете?
- Нет… не помню…
- Хорошо. Как вас зовут, помните?
А как меня зовут? В смысле - здесь! Как меня здесь зовут?
-…
Главврач (надо полагать, это был именно он) поднял с табурета комбинезон.
- Можете прочитать, что здесь написано?
- Попробую…
Где тут, интересно знать, надпись? Что-то не вижу… На клапане кармана? Нет. Внутри? Может быть… Ага!
- Вилли Леман.
- Это ваше имя?
- Нет…
- Но этот комбинезон был на вас надет!
- Ну и что? Я ваш халат надену - стану главврачом?
- Так… А с чего вы взяли, что я главврач?
- Ну… часовой говорил, что вы мной интересовались…
- Так и сказал?
- Сказал, что главврач мной интересовался. Медсестра убежала, а потом и вы пришли. Вот я и подумал, что вы и есть главврач.
- Разумно. И логично. А зачем я вам интересовался, можете предположить? Ранений у вас нет, случай, в принципе, рядовой…
- Мне знакомо лицо медсестры, да и ваше… тоже видел где-то…
- Вспомнить можете?
- Нет…
- А так?
И главврач прикрыл ладонями лоб и нижнюю часть лица.
… Топот ног, сдавленное дыхание где-то сбоку… Горящая палатка, истошный женский крик…
- Туда давайте!
Фигуры штрафников замелькали у меня перед глазами. Сорвали горящую палатку, начали таскать оттуда раненых. Вынесли из огня совсем молоденькую девчушку, положили на траву и снова к пожару, там еще есть люди. Кто-то пронзительно кричит из-за пелены дыма…
- Старшина! Дом горит!
- Туши!
- Нечем! Воды нет! А так туда не войти - спечемся на хрен!
Взгляд по сторонам. Что тут есть подходящего? Ага!
- Вон, кухню видишь? Чай в ней или суп - один хрен, все не горит! Вот к ней и давай!
- Понял! - и еще десяток бойцов срывается к кухне.
Помню, как, обжигая руки, мы раскидывали горящие бревна и доски, вытаскивая из-под развалин дома оглушенных врачей и раненых - тут была операционная… Мужик в рваном, когда-то белом, халате, на вороте гимнастерки петлицы - три шпалы, подполковник. Весь в саже, и только пронзительно-голубые глаза выделялись на закопченном лице…
Взглянув в эти глаза сейчас, я кивнул головой.
- Да, товарищ подполковник, я вспомнил. Вы были главврачом в госпитале. Тогда еще был налет, немцы бомбили деревню и госпиталю здорово досталось. Мы тушили пожар. Вас вытащили из операционной. И девушку помню. Имени только не знаю. Помню, как ее из горящей палатки выносили. У нее еще одна нога в сапоге была, а вторая - так…
- А свое имя помните?
- Боец Леонов, Александр Павлович. 82-я отдельная армейская штрафная рота.
- А говорил - не помню!
Со стороны входа в палатку раздался восхищенный вздох. Медсестра, прижав к груди руки, смотрела на главврача.
- Пал Петрович! Как вы вот так?!
- Вот так! Удивлены? - посмотрел на меня подполковник смеющимися глазами.
- Да уж…
- Ничего удивительного. Я вас запомнил. Тогда, в деревне вы были первым, кого я увидел, придя в себя. Лицо у меня было все в саже, я потом его долго отмывал. А вот глаза… Они у меня приметные. Если и запоминает кто, так именно их. Так сказать - якорь!
- Надо же… никогда бы не подумал…
- Э-э-э, батенька, я же по основному профилю именно что памятью и занимался в свое время… да… пришлось, знаете ли… Вот и помню, что да как в таких случаях говорить. Вас-то я сразу узнал. Да только, назови я ваше имя, вы, вполне возможно, что и не вспомнили бы ничего.
- Почему так?
- Человек должен с а м все вспомнить, иначе мозг не разбудить! Извне это почти и невозможно, только изнутри. Замыкается человек в себе, и мозг спит. Вы вот во сне много ли сделать можете?
- Не знаю. Наверное, немного.
- Почти ничего. В смысле - ничего сознательного. Да… Ладно, отдыхайте, вам еще дня два лежать надо.
Уже у выхода подполковник обернулся.
- Как, вы говорите, называется ваша часть?
- 82-я отдельная армейская штрафная рота.
- Думаю, что здесь вы ошибаетесь…
- Почему же? Я хорошо помню…
- Ваш командир говорил мне, что за дот он написал на вас представление. Об освобождении из штрафной роты. Так что… сами понимаете…
- Мой командир? Капитан Романов? Вы его видели?
- А что ж тут такого необычного? Ваша рота отсюда в двух километрах стоит. Видимся иногда…
Назавтра главврач зашел снова. Мне несколько получшело, голова уже не гудела, как церковный колокол.
- Поправляетесь?
- Вашими стараниями…
- Да у вас и организм крепкий. Тренированный. Такие нагрузки должен переносить.
- А с чего вы взяли, что тренированный?
- Голубчик, я же врач! Уж и не знаю, кем вы там до штрафной роты были, но уж тренированного спортсмена от тракториста я всегда отличить сумею! А где тело здоровое, там и ум соответствующий.
- Хм… по-другому тоже бывает.
- Ну уж! Это вы, батенька, загнули!
- Загнул?
И я рассказал главврачу о немецких «выпускниках». А что? Никакой подписки я никому не давал, да и кто б здесь мог ее у меня отобрать? Рассказ мой потряс подполковника. Он сидел молча, только прикуривал папиросы. Одну за другой. Нервничал, ломал их крепкими пальцами. Снова закуривал. Временами начинал ходить по палатке.
- Это все?
- Все, что знаю лично я.
- Кошмар… Я лично знал многих немецких врачей, высококлассные специалисты, мастера своего дела… Но чтобы вот так… на живом человеке… Маурер, вы говорите?
- Да. Карл Фридрих фон Маурер. Профессор. У него своя клиника под Лейпцигом.
- Все так. Я его не знал, лично не встречались. Но про его работы на мозге слышать приходилось. Вот, значит, куда его занесло… не ожидал…Эх, в Москву бы мне сейчас!
- Так в чем же дело? Вы ж не к теще на блины, как я понимаю, собрались?
