– В целом…, – задумчиво произнес Мукант, беря в руки свиток с приклеенной красной тесьмой. – В целом… Вот первые пункты. Две трети шахт – Фегриду. Это – хорошо. Далее: шестая часть шахт – Ранигу. Могло быть и хуже, здесь Нерман явно поскромничал. Затем – описание нейтрального городка вокруг шахт, структура его стражи… Это выше всяких похвал, даже я не написал бы лучше. Потом стандартные вставки о торговле, гражданстве и прочем – все, как раньше. Переходим к последнему пункту.
Советник явно боролся с желанием зажмуриться.
– Последний пункт…, – голос императора окреп настолько, что перешел в крик. Мукант вскочил с горящими глазами и заорал, что было сил. – Последний пункт: рожденный от рабов в Фегриде и Уларате рабом не является! Рабом не является! Ты понимаешь, что это значит?! Рожденный от рабов рабом не является! Знаешь, сколько будет бунтов?! Да чтоб тебя! И это ведь можно было предвидеть! Нерман нормален во всем, кроме рабов! По какой-то неведомой причине на рабах он просто свихнулся! Дались они ему! И умудрился же вставить в договор! Рабы ведь тут вообще ни при чем!
Дверь императорской спальни распахнулась и в щель заглянул дежурный имис, встревоженный шумом.
– Вон! – заорал Мукант, адресуясь ненужному свидетелю и бросая в имис свиток, скрепленный печатями императора и короля. – Вон!
Дверь сразу же захлопнулась. Имис в ужасе скрылся.
Советник дрожал как флюгер по время бури. Мукант подхватил щупом свиток и вернул его на стол.
– Ну, что скажешь, мой мудрейший советник? – император подозрительно быстро успокоился и снова сел. – Признаться, я сначала был удивлен, что Нрал подписал такой договор. Но потом, когда ознакомился с пояснительной запиской Нермана… вот этой под черной тесьмой… король так и назвал свое письмо 'Пояснительная записка'… все стало на свои места.
– Я д-думаю, твое в-величество, что д-договор можно переписать, – Енарст говорил с большим трудно, словно задыхаясь.
– Переписать, – снова повторил император. – Скажи, а эту самую пояснительную записку ты читал?
– Нет, твое величество, – со лба советника стекал пот.
– В ней Нерман просит… даже требует предоставить под его командование объединенную армию Фегрида и Уларата. Лучших ишибов и имис! Если я это требование выполню, то скажи, мудрейший, как смогу переписать договор, если его автор будет стоять во главе объединенной армии?
– Но…
– Не перебивай! Будь на месте Нермана другой, я бы переписал договор. Но это ведь – хитрая лиса. Глазом не успеешь моргнуть, как… впрочем, не будем о грустном. Ты что хотел сказать?
– Можно ведь не соглашаться. Не давать армию…
– А кому давать? – скептически ухмыльнулся Мукант. – Кому? Или предлагаешь оставить все как есть? Тогда это – один из способов самоубийства. Если угроза действительно исходит от острова эльфов (а Нерман и Шенкер здесь вряд ли ошибаются), то с островом нужно кончать. У эльфов же такая мощь! Куда их занесет в следующий раз? Чем они вообще руководствуются? Каковы их цели? Ты знаешь? Я – нет. Логика подсказывает простой выход: послать туда армию во главе с тем, кто точно с ними покончит, и молиться за успех его дела. Потому что если у него ничего не получится, это будет ударом лично по мне и моему трону! Ты этого хочешь?!
– Н-нет…
– Остров уничтожить жизненно необходимо. И если нужно послать туда Нермана или демона или кого угодно, кто достигнет успеха, то я сделаю это. Мне еще в столице такого тумана не хватало. Кстати, ты читал третий свиток, вот этот, под зеленой тесьмой? Нет? Он называется очень интересно. 'Памятка монарху по выживанию в условиях смутного времени и под угрозой уничтожения со стороны опасного врага, о силах которого отсутствуют достоверные сведения, а его намерения не оставляют никаких сомнений в стремлении обезглавить могущественные страны'. Эту памятку Нерман наверняка лично составлял, трудился, наверное…
– Я н-не читал…
– А зря, – ухмылка Муканта превратилась в оскал. – Здесь любопытственные и полезные вещи изложены. Например, мне следует каждую ночь менять спальни в случайном порядке, каждые несколько дней переезжать из дворца во дворец, никого не предупреждая. Заменить охрану на выходцев из древних родов, ввести в столице комендантский час, проверять всех посетителей Иендерта, не показываться на публике… вообще много чего тут. Если Нерман хотел меня испугать, то он своего добился. И наверняка такую же памятку подарил и Нралу. Тот тоже трясется теперь от страха, утешаясь лишь мыслями о новой невесте.
– О невесте, твое величество? – опытный советник был рад сменить тему.
– Ну да, о невесте, – Мукант поправил воротник халата подчеркнуто спокойным движением. – Только о новой.
– О Мадее? – уточнил Енарст трепещущим голосом.
– Если бы о ней, если бы… теперь Нрал собирается жениться на другой. Стараниями нашего Нермана.
Сейчас в голосе императора звучала горькая язвительность.
– А что случилось, твое величество? – советник был ошарашен, даже невзирая на явную угрозу своей жизни.
– А вот изволь, прочитай 'Пояснительную записку'. Только читай вслух, чтобы я снова насладился этим шедевром эпистолярного жанра.
Енарст протянул толстые пальцы к свитку с черной тесьмой и взял его со столика.
– Читай со слов 'Обед у императрицы Аретт', – подсказал Мукант.
Советник быстро нашел требуемый фрагмент и принялся читать дребезжащим голосом:
– Обед у императрицы Аретт сначала не показался мне подозрительным. Самые знатные сидели за столом, а остальные дворяне стояли вдоль стен. Мы с императрицей мирно беседовали, но потом, когда я намекнул на опасность, исходящую от Олеана, слуга неожиданно споткнулся и уронил булочку в мой бокал. Мне вскоре принесли другой бокал, но Аретт захотела со мной поменяться. Она отхлебнула из принесенного бокала и упала замертво. В ее смерти обвинили меня, хотя я сам подозревал советника Релеста. Позднее советник признался, что подстроил падение булочки, но категорически отрицал отравление императрицы. Сначала я не поверил ему, но потом, после допросов слуг и свидетелей, изменил свое мнение. У Аретт была привычка обмениваться кубками с понравившимися ей мужчинами. Раньше думал, что никто не мог знать, в какой момент она поменяется и поменяется ли вообще. Все выглядело как покушение лишь на мою жизнь. Но затем я поразмыслил и пришел к выводу, что среди присутствующих все-таки находился некто, кому было примерно известно, когда состоится обмен. Угадать на самом деле нетрудно, если хорошо знать человека. Аррал, например, всегда угадывает заранее, что я собираюсь отказать тому или иному просителю. Верховный ишиб говорит, что начинаю как-то особенно хмуриться, хотя я лично за собой такого не замечал. Именно наблюдательность Аррала подтолкнула меня к правильным выводам. Но вернемся к убийце. Портрет этого человека не вызывал сомнений: наблюдательный и опытный, хорошо изучивший Аретт. Я попытался вспомнить всех присутствующих и сразу же выяснилось, что в задних рядах в тот день стояла Мадея, будущая невеста императора. У нее был отличный мотив: пока жива Аретт, Нрал бы не женился на актрисе (кстати, кто лучше актеров подмечает жесты людей?) Я допросил с пристрастием слуг и один из них сознался. Мадея заручилась его верностью не только посулами, но и обычным способом, доступным любой женщине. Заговора против власти не было, а была самая обычная уголовщина. Затем мы с Нралом поговорили с Мадеей. Она призналась, что да, используя свое мастерство и близость к Аретт, могла довольно точно угадать, что та сделает. Императрица начинала прищуривать глаза, когда ей нравился кто-то из мужчин, слегка покусывала нижнюю губу… впрочем, это уже детали. Угадать наверняка было трудно, но этого и не требовалось, достаточно лишь веского предположения. Мадея выбрала удачный момент: если бы она ошиблась с обменом кубков, то ничего страшного – в моей смерти заподозрили бы Релеста, а так получилось, что в смерти Аретт подозревали меня. Когда императрица умерла и все бросились за мной в погоню, то Мадея почувствовала себя настолько в безопасности, что даже не стала устранять слугу, расчитывая использовать его преданность еще раз.
