-- Тридцать часов! Ну и какой же это будет дальний бомбардировщик?!! С такими-то моторами!
-- Что скажете, товарищ Давыдов?
-- Скажу, что для полета к цели и обратно ресурса моторов будет хватать. При отключении даже пары моторов, самолет будет выдавать максимально почти пятьсот километров в час и потолок не меньше семи-восьми тысяч. Для профилактики затрофеивания новых машин врагом, придется прокладывать маршруты рейдов над морем. После каждого боевого вылета все моторы придется демонтировать, и проводить им дефектацию запчастей с заменой из ЗИП.
-- Шикарно!
-- За то, уже к осени 1941-го, мотористы планируют выжать из десятых 'Кальмаров' 1300 - 1500 килограмм тяги. И если справятся, то количество потребных моторов сразу уменьшится в два раза. И тогда, за счет одного лишь улучшения аэродинамики, и снижения расхода топлива, дальность вырастет уже в полтора раза. Со скоростью пока загадывать не будем, но и она также может вырасти.
-- Вилами по воде, такие ваши гадания!
-- Товарищ Локтионов ведите себя прилично! Хм... А какие скорости вы рассчитываете получить к лету этого года?
-- На высоте одиннадцати тысяч, порядка 610-650 км/ч с шеститонной бомбовой нагрузкой аппарат должен дать.
-- А как он с такой высоты бомбить будет?
-- Французы и добровольцы уже опробовали систему позиционирования на принципе радиомаяков, но это не все. Товарищи Берг и Слепушкин выпустили опытную партию бомбардировочных радиолокаторов. Кстати готов и аналогичный вариант установки на бомбардировщик мощного противосамолетного радара, но это отдельная история по летающему ПВО бомбардировочного полка. А для бомбардировки с большой высоты хватит и первых двух. Причем, крупные площадные цели можно будет бомбить даже через облака. К тому же, сама шеститонная бомба имеет радиус поражения до полкилометра и больше. Пару-тройку городских кварталов может вдребезги разнести.
-- Точно. Если метрах в двухстах от железнодорожного узла или от завода такая упадет, то мало не покажется.
-- Да и портовые сооружения разнесет не слабо. Хороший привет вражинам может выйти.
-- А еще, замечу, что к середине сорок второго ожидается появление в СССР более экономичных турбовинтовых моторов 'Ромашка-5' сопоставимой с десятыми 'кальмарами' мощности. Вот тогда машина станет и вовсе сверхдальней. И если мы за эти полтора года построим и доведем до боеготовности парк из нескольких сотен таких машин, то одной лишь заменой на них реактивных и турбовинтовых моторов, сможем сильно упростить все последующие модернизации, и держать их в строю хоть полвека.
Вес большой бомбы для нового самолета вождя сразу заинтересовал. Ему вспомнился тот доклад Кравченко по начатому атомному проекту. Если через несколько лет действующий образец бомбы, наконец, появится, то сбрасывать его на полигоне будет вполне реально с создаваемой реактивной машины. Конечно к 1942 году ничего еще готово не будет, но зато потом инженеры справятся. В итоге, Сталин заслушав все мнения, продавил компромиссное решение. В опытной постройке будут только реактивные варианты, но проект переделки одной из таких машин в винтовые будет разработан и доведен до одного экспериментального образца. Дальше станут серийно выпускать лишь варианты с 'Кальмарами' и на первую же готовую серию, сразу будут пересаживаться со своих ДБ-А экипажи АОН-1, комбрига Тхора. А там уж будет видно...
***
Начало 1941 года для иностранных кинозрителей советского кино ознаменовалось очередным разрывом шаблона. Институт истории АН СССР, конечно, не первый год исследовал ключевые периоды истории страны, но эти знания были достоянием специалистов. А до широкой аудитории кинозрителей яркие картины славных побед русского оружия, добрались лишь недавно. Два года назад эмигрантская пресса гудела растревоженная фильмом Эйзенштейна 'Александр Невский'. Теперь же режиссёры Всеволод Пудовкин и Михаил Доллер выпустили во всесоюзный прокат фильм 'Суворов'. С экрана на зрителя глядел, вместо аристократа и 'эксплуататора трудящихся масс', настоящий военный профессионал, чуждый унижения нижестоящих командир и воспитатель. Военный вождь, добившийся не просто палочной дисциплины, но сознательного подчинения солдат, идущих за своим фельдмаршалом, в силу взаимного уважения и патриотизма. И хотя сценарий фильма тщательно акцентировал классовые проблемы Царской России (да и самого царя Павла I показывал в неприглядном виде), но положительный экранный образ русского фельдмаршала и генералиссимуса, явным образом свидетельствовал - идеология великой страны всерьез обратилась к исторической памяти предков. Даже Сталин (называемый в эмигрантской среде не иначе, как 'красный антихрист') не поскупился на похвалы кинематографистам, а стало быть, это было нечто большее, чем просто случайность. Переведенная на французский и английский кинокартина, вместе с оригинальным русским вариантом, была тут же закуплена штабом Добровольческой Армии. Прокат ленты во Франции, произвел там подлинный фурор. Эмигрантские газеты хоть и критиковали очередной 'большевистский шедеврик' за эпизодическое безбожие и глумление в кадре над фигурой императора Павла, но в целом, положительно отметили новые веяния в Советской России. К тому же, весенним половодьем растекались слухи о том, что в РККА скоро введут погоны, преданные анафеме и забвению еще во времена Февральской Революции 1917. Ну, а когда в мае 1941 случился громкий международный скандал с бесчеловечными преступлениями немцев, и нежданным судом над военными преступниками, то среди эмигрантов случился новый раскол. Часть членов РОВС, незамедлительно вступила в 'Добровольческую Армию', воюющую на Западном фронте. Другие, отказались верить 'очередной большевистской пропаганде'.
Генерал Петр Николаевич Краснов ненавидел 'Советы' всеми фибрами души, и уже не первый месяц вербовал сторонников в 'Легион освобождения России', который вместе с немцами должен был свергнуть 'большевистское иго'. В романе 'Ложь', написанном Красновым полтора года назад, он восторгался Гитлером, и клеймил мировое еврейство, замышляющее уничтожить многие миллионы жителей Европы в грядущей войне. Кстати, во Франции роман не без трудностей был издан, и получил известность. Изобилующее восторгами 'поклонника фюрера' произведение очередной раз напомнило бывшим соратникам Краснова по 'белому делу' шалости Войска Донского, обеспечившие ему снабжение кайзеровскими войсками в начальный период Гражданской Войны. Ведь именно из-за той 'пылкой дружбы с германским супостатом' в 1919 Краснову пришлось подать в отставку из Белой Армии. Краснов уже тогда стал 'белой вороной' в среде русского офицерства, а теперь, на втором году очередной мировой бойни, многие сотни русских офицеров смотрели на вещи еще более осознанно и прагматично. Для тех, кто решил сражаться за свободу европейских народов в новой Добровольческой Армии ('Сражающейся Европы'), Краснов окончательно перестал быть своим. Германский коллаборационизм бывшего атамана Всевеликого войска Донского воспринимался ими не иначе, как предательством. Ведь при всей его антикоммунистической риторике, Гитлер строил вполне полицейское государство, а сам был пусть и странным, но 'социалистом с языческой идеологией', а не монархистом или христианским консерватором. В общем, в головах многих людей все смешалось. С кем тут быть заодно? То ли с поддержанными Сталиным европейскими добровольцами, то ли с борющимися против Сталина националистами всех мастей. Но вскоре многим стало понятно. После показанных в кино и на фотовыставках ярких и ужасных картин злодейского убиения в 'лагерях смерти' тысяч людей (в том числе и русских добровольцев, попавших в германский плен), в воюющих странах Альянса, всех сторонников Гитлера теперь почти наверняка ждала виселица или длительное тюремное заключение. Из старых соратников Краснова, готовящих 'великий освободительный поход', с ним вместе остались единицы, а сам он в очередной раз стал изгоем в эмигрантском обществе.
Впрочем, сам Петр Николаевич был человеком упорным и упрямым, и считая все фильмы и альбомы об убийствах в третьем рейхе фальшивками, плюнул на этих 'чистоплюев' и пошел служить в германский добровольческий 'Корпус Святого Креста', сформированный при СС еще в самом конце прошлого 1940-го года. Соединение с самого начала отличалось от обычных дивизий Вермахта и СС, но не было престижным, из-за чего и славилось нехваткой командных кадров. С марта нынешнего года этим корпусом командовал, недавно произведенный в группенфюреры, Герберт Отто Гилле. Блестящий оратор и профессиональный военный Краснов быстро смог расположить к себе 44-летнего генерала СС и ветерана Великой Войны, получив в корпусе должность заместителя начальника штаба. И тут же отбыл в Югославию для вербовки хорватских националистов. Личный состав корпуса пополнялся националистическими активистами из разных стран, а также зарубежными этническими немцами и дезертировавшими из армий Альянса сочувствующими идеям национал-социализма и фашизма. И кого там только не было. Имелась целая дивизия укомплектованная в основном поляками, чехами, русинами, украинцами и разными 'славянскими фольксдойче'. Польским полком в ней командовал бывший кавалерийский подполковник Войска Польского Антоний Шацкий, адъютантом у него был агент гестапо и бывший польский поручник Губерт Юра. А некий Леон Тадеуш Козловский - бывший профессор археологии и премьер-министр Польши в 34-35 годах, был в штабе дивизии в должности комиссара по снабжению. Эту фигуру немцы готовили в руководители новой польской гражданской администрации на захваченных землях.
