В тот день мы отправились с Людой вдвоем. Недавно приезжали в гости дети с внуками. С одной стороны, радость большая, а с другой – понимаешь, что они уже сами по себе. Странное ощущение. И не только с детьми оно. Все вокруг живет, движется, кипит. Как будто я когда-то задумал мое Приамурье, а теперь оно выросло. Я ему уже не нужен. Это не старческое брюзжание, не печаль по ушедшей молодости. Просто такая жизнь. Наверное, правильная жизнь.
Вот и шли мы с Людой, как положено пожилым супругам, рука об руку по краю леса. Говорили о нас, о детях, о далеком и уже забывающемся мире, откуда нас забросило сюда. Вдруг под ложечкой засосало. Что-то не так было. Окрестности Хабаровска я помню, как свои пять пальцев. Все здесь не то, что перехожено, а переползано, перекопано, перепахано. А этого места я не помню. Полянка светлая, а вокруг сосны стеной стоят. Глядь, а на поляну тигр огромный выходит. Смотрит так на нас внимательно. Потом рябь какая-то пошла. Глядь, он уже не тигр, а старик мой знакомы, который дух Амура. Людка в меня вцепилась. Она ж его еще не видела. Я ее руку наглаживаю, успокаиваю.
– Привет! – говорю старику – Давно не виделись.
– Что ж, привет и тебе! Ты оказался мудр и расторопен – говорит он – Твой путь здесь окончен. Теперь тебе пора домой.
Вот так шутки у деда. Хотя я сам сейчас такой же дед. Вот и в голове шумит. Ох, это не в голове. Мир перед глазами закрутился, изображение стало превращаться в какие-то сполохи, размываться. Наконец, и вовсе исчезло. Похоже, теперь уже совсем все. Хотя, не жалко. Классную прожил жизнь.
Глава 8. Вместо эпилога
Хабаровск 2010 год от Рождества Христова
– Андрей Владимирович! Андрей Владимирович! Что с Вами? Врача вызвать?
Голоса звучали в голове все настойчивее. Подождите, я что уже не Онуфрий? И где мое Онежское озеро? С огромным трудом открыл глаза. Как интересно девки пляшут. Надо мной склонилось несколько довольно молодых лиц. В том числе вполне симпатичное женское лицо. Это уже интереснее. Похоже, это она предлагала врача. Прислушался к себе. Вроде бы отхожу, обойдусь без врача. Выждал еще немного и попробовал встать. Получилось.
Однако от увиденного стало еще интереснее. Мы стояли в довольно большом зале, а из окон его открывался вид… на Амурский мост. Тот самый, который на пятитысячной купюре. То есть, что выходит? Я в башне архитектора. Только теперь она не руина. Интересно. Надо попробовать как-то включиться.
– Простите, дамы и господа! – произнес я уже не вполне привычные слова. – Я как-то выключился. Никак не могу сориентироваться.
– Андрей Владимирович! – опять завела песню молодая дама – Вы, главное, не волнуйтесь. Это, наверное, от усталости. Я – Даша. Это – Максим Леонидович и Валера. Мы архитекторы, авторы проекта по строительству музея истории города в башне Инфиделя. Тут идея была в том, чтобы соединить культовое место в городе и его прошлое. Классно же?
– Да-да, конечно. – не особенно уверенно поддержал ее я.
– Вы не помните. Мы же с Вами обсуждали. Здесь и концерты будут проходить, и выставки всякие. Сюда даже наш Хабаровский джазовый фестиваль, наверное, можно будет перенести. Хотя нет. Для Международного фестиваля места маловато. Но прослушивание здесь провести можно.
– Простите, – уже совсем неуверенно проговорил я – Тут какая-то путаница. Я совсем не архитектор.
– Конечно. – удивленно подняв брови вклинился бородатый Валерий. – Вы не архитектор. Вы инициатор и, частично, спонсор проекта. Точнее, ваши мастерские.
– Постойте. Какие мастерские?
– Андрей Владимирович! – проговорила Даша – Наверное, давайте мы на сегодня закончим. Я отвезу Вас домой. А завтра мы созвонимся. Если Вам станет получше, мы продолжим осмотр. Хорошо?
– Да. Похоже, что это будет разумно. Извините, друзья. Что-то, действительно, случилось.
– Мы понимаем – веско сказал Максим Леонидович, мужчина лет тридцати пяти – сорока. – Думаю, все-таки стоит вызвать врача.
Я спустился по лестнице, влекомый моей очаровательной проводницей. Да, домик отгрохали милый. Что-то в нем осталось от той «башни Инфиделя», которую мы покинули целую жизнь назад, но, одновременно, это была совершенно не руинка, а вполне представительное здание, напоминающее строения в центре города. Те же элементы «русского стиля» в его понимании приамурских людей XIX века.
Зато окружающий ландшафт был едва узнаваемым. Мешанина халуп частного сектора и домов новых русских исчезла. Вдоль вполне комфортабельной дороги стояли невысокие одно и двухэтажные особнячки. Не обнаружилось брежневок-десятиэтажек на горизонте. А ведь на моей памяти именно такими домами был застроен район, носящий гордое имя «Депо 2», бывший прежде пустырем с поэтическим названием «Семь ветров». Стекла и бетона было до обидного мало. Зато было много зелени.
– Андрей Владимирович! Давайте в Вашей машине. Только я за руль Вас в таком состоянии не пущу.
– Хорошо.
Я не сопротивлялся, поскольку были ни одного раза не уверен, что найду, где мое жилье в этом Хабаровске. Сели в машину. Блин, у меня была нормальная Toyota. Куда дели? На панели надписи русские и китайские. Понятно, наши теперь не японки, а китайские модели взялись собирать.
– Извините. Только не удивляйтесь, ладно?
– Конечно, Андрей Владимирович!
– Это – китайская машина?
– Что Вы? Это, как и в большей части мира, наша разработка и китайская сборка по нашей лицензии. Точнее, харбинская сборка.
– Прикольно.
Я глянул на себя в зеркало. Да, от этой рожи я успел отвыкнуть. Ну, здравствуйте, Андрей Владимирович! Давно не виделись. А годочков мне и здесь прибавилось. Не очень много, но морщинки пошли, да и волосы седые имеют место быть. Ничего. Лет сорок. Пацан.
Даша повела машину, а я откинулся на спинку мягкого сиденья, попытался собраться с мыслями.
– Я сейчас Вас довезу и сразу же позвоню Вашей жене. Все будет хорошо. – как маленького ребенка успокаивала меня Даша. Но не успокоила, а еще больше сбила с толку. Так, у меня еще и жена есть. Совсем здорово.
– Спасибо, Даша. Думаю, не стоит беспокоить мою супругу. Надеюсь, что за пару часов это пройдет.
– Конечно, – не стала спорить она. – Но лучше, если рядом будет близкий человек.
Я заткнулся. Слишком многое было непонятным. Непонятным был даже сам город. Что-то радовало, что-то не очень. Город и был зеленым, но теперь мы ехали по настоящему саду. Знакомые очертания Политэна, политехнического института были узнаваемы. Но вокруг них было множество зданий, окруженных невысокими и уютными жилыми домами. Во дворах бегала детвора. Перед зданиями активно тусовалась молодежь явно студенческого облика. Успел разглядеть табличку на автобусной остановке «Хабаровский научно-технический центр». Круто.
Не обнаружил по пути знакомых пятиэтажек на «Рыбаке». Вся улица была застроена домами, первые этажи которых занимали самые разные мастерские, в основном, по металлу, но были и ювелирные, еще какие-то. Кроме них только какие-то кафешки, магазинчики. Все небольшое, уютное, соразмерное. Зелени тоже хватало. «Кузнецова улица» гласила табличка на доме, возле которого мы остановились на светофоре.
С радостью увидел, что исчезло СИЗО на улице Знаменщикова, едва ли не в центре города. Это было правильно, наверное. Во всяком случае, меня оно всегда раздражало. Зато пропали и «генеральские дома», которыми была застроена улица Серышева. Я не сталинист, но в сталинском ампире нечто было. Хотя бы то, что именно в них была моя квартира. Исчез даже штаб военного округа. Улица была застроена зданиями, более всего подходящими под определение торговые или выставочные центры. Проехали изящную высотку с вывеской ИТА «Губерния». То, что я издали принял за перестроенный окружной военный госпиталь, оказалось концертным залом.
– Здесь проходит Международный джазовый фестиваль. А в прошлом году и Всемирный фестиваль любительского фильма был в этом здании – проговорила Даша.
