– Помолчал бы, елы, – вздохнул дхар. – Шамбала… Ну а ты чего скажешь, Француз?
Лунин в двух словах описал увиденное.
– Ладно, – решил барон. – После обсудим. Очевидно, там за дверью действительно какое-то убежище, и Волков хотел получить туда пропуск. Однако, нам пора…
Они тронулись в путь, и уже дорогой Николаю рассказали, что за это время Кора два раза чувствовала приближение яртов. Похоже, за ними следили, поэтому оружие уже не прятали.
Сухой коридор сменился узким сырым проходом. По стенам сочилась вода, капли которой отблескивали в лучах фонариков. С потолка начало капать, под ногами захлюпало.
– Не иначе, мы под рекой, – предположил Мик, ежась от сырости. – Скорее бы пройти!
Но сырость не исчезала, разве что капать стало чуть меньше, и лужи встречались пореже. То и дело коридор пересекали другие проходы, иногда узкие, а иногда значительно шире того, которым приходилось идти. Вновь стали попадаться ниши, но небольшие, не крупнее почтового ящика. Несколько раз на перекрестках Кора останавливалась, стараясь угадать верное направление, но в конце концов каждый раз указывала один и тот же маршрут
– прямо.
Все уже порядком устали, и у Келюса пару раз мелькнула мысль, что обратный путь будет нелегким. Наверху уже стемнело, и мысль о том, что начинается ночь, почему-то показалась особо неприятной.
Фонарик шедшего первым Фрола высветил очередной перекресток, и вдруг Кора, остановившись, резко подняла руку вверх. Все замерли. Вокруг было по-прежнему тихо, но Фрол тоже заволновался, покрутил головой и указал рукою вперед.
Барон понял. Оглянувшись, он посветил фонарем – до только что пройденного перекрестка было не больше двадцати шагов. Полковник секунду подумал и жестом приказал отходить.
Отступали тихо, даже разгильдяй Мик, почувствовав общую тревогу, шагал беззвучно, словно опытный охотник по тайге. Он первым достиг перекрестка и нырнул за угол. За ним последовал Келюс. Барон подошел ближе, но за угол прятаться не стал, а остался посреди прохода, ожидая дхара и Кору. Те уходили последними. Фрол заметил, что девушке плохо – какая-то сила словно сковала ее, парализуя волю и мешая двигаться. Они были уже почти у самого поворота, и Фрол, чувствуя, что нельзя терять ни секунды, потянул девушку за руку, чтобы поскорее оказаться в безопасности. И тут среди шуршащей тишины, заполненной лишь звуками редкой капели, казалось, грянул гром: тишину разорвали автоматные очереди.
Барон упал ничком наземь и, не обращая внимания на боль в ушибленном колене, выставил вперед руку с наганом и стал посылать пулю за пулей, целя в яркие вспышки. Фрол успел отпрянуть за угол, потянув Кору за собой. Пули просвистели совсем рядом, но дхар был уже в безопасности, прижавшись к сырой стене и крепко придерживая левой рукой притихшую Кору. В правой Фрол держал револьвер. Во всем теле он чувствовал странный холод и уже подумал было, что одна из пуль все-таки попала в него, но вдруг понял, что этот холод идет от Коры – ее тело казалось куском льда. Первым инстинктивным желанием было оттолкнуть девушку, но дхар взял себя в руки, погладил Кору по голове, смахнув несколько приставших к волосам кусочков штукатурки, а затем, осторожно выглянув за угол, стал прицельно бить из револьвера, целясь, как его когда-то учили, – чуть ниже вспышек.
Келюс тоже стрелял, но после нескольких выстрелов, когда обойма в браунинге кончилась, не стал перезаряжать. Он первым понял, что стрельба не вредит тем, кто в упор бил по ним из автоматов.
Барон сообразил это несколькими секундами позже, когда пришла очередь вторично перезарядить наган. Он стиснул зубы, стараясь не поддаться столь обычным в бою чувствам – страху и азарту, на ощупь достал последнюю пачку и стал вслепую вставлять патроны в барабан, заставляя себя одновременно думать.
Врагов было двое – барон понял это почти сразу. Они стреляли почти наобум. То ли вспышки ответных выстрелов слепили их, то ли, вдруг пришло на ум Корфу, бандиты попросту их боятся и держат заслон без всякой охоты, лишь выполняя приказ. Эта мысль заставила Корфа усмехнуться. Он спрятал уже заряженный револьвер в карман пиджака и достал из сумки гранату.
Барону надо было проползти не больше десяти метров – совсем немного, но вспышки выстрелов могли осветить его и выдать врагу. К счастью, бандиты стали стрелять реже, да и отвечал им лишь револьвер Фрола. Барон успел подумать, не случилось ли чего с Келюсом, и о том что будет скверно, если краснорожие решатся наступать. Но Фрол продолжал стрелять, хотя и редко, затем вновь вступил пистолет Лунина, а невидимые враги все еще предпочитали вести огонь, не трогаясь с места.
Еще раз отметив глазами вспышки и окончательно решив, что ярты стоят прямо посреди перекрестка и стреляют с колена, барон тщательно, словно на учении, проверил гранату, вынул чеку и на мгновение приподнявшись, метнул ее прямо между вспышками. Теперь оставалось одно – вжаться в сырую мокрую крошку, покрывавшую землю, и надеяться, что осколки просвистят мимо.
Взрыв прозвучал даже громче, чем можно было ожидать. На долю секунды стали видны осклизлые грязные стены, вжавшееся в землю тело барона и огненный столб в десяти шагах от него. Затем снова наступила темнота, на этот раз полная, не нарушаемая ничем, а потом с дальнего перекрестка ударил луч фонаря.
– Эй, Михаил, жив? – Фрол водил фонарем по коридору.
– Выключите! – крикнул барон, откатываясь к стене. Но предосторожность оказалась излишней: впереди, откуда только что стреляли, было тихо.
Корф подождал еще несколько секунд и вскочил, стряхивая с одежды налипшую грязь. Все остальные были уже рядом.
– Пошли, поглядим, – Келюс посветил фонариком вдоль коридора.
– Пошли, – согласился полковник, – но оружие не прячьте.
Впрочем, оружие не понадобилось. В центре перекрестка зияла аккуратная воронка, а вокруг валялись клочья и обрывки того, что походило на что угодно, кроме человеческого тела. Пол и даже стены заливала густая темная жидкость с терпким солоноватым запахом.
– Кровищи-то, – покачал головой Фрол, водя фонариком по тому, что осталось от яртов. Некоторые из ошметков все еще подозрительно шевелились. Дхар с омерзением отвернулся.
– Кровь… – наконец-то сообразил Мик, и ему стало дурно. Кора, вероятно, почувствовав это, подошла к нему и положила руку на плечо. Плотников вздрогнул и замер, стараясь не глядеть на то, что было у него под ногами.
– По-моему, оба, – предположил Келюс, брезгливо осматривая место взрыва. – Автомата, во всяком случае, два. Но разнесло-то их…
– Замкнутое помещение, своды каменные, – пояснил барон, поднимая один из «калашей». Оружие было не в лучшем состоянии: ствол погнуло, затвор бессильно ходил взад-вперед.
