– Не получится всем спать, сэр капитан! Как стемнеет по-настоящему, прикажите, пожалуйста, своим храбрым матросам спустить на воду гребную лодку, да с того борта, который невидим с фрегата.
– Хорошо, спустим. Но – зачем?
– Да вот хочу поближе посмотреть на наших незваных друзей. Кстати, капитан, пусть в лодке разместят ещё с пяток гранат картечных. Лады?
«Вообще-то, меня в двадцать первом веке учили на военного телохранителя. Но, в рамках этой славной профессии, я прослушал и четырёхмесячный курс по осуществлению простейших диверсионных мероприятий, – рассуждал про себя Егор. – Грех это – не воспользоваться полученными знаниями! Тем более что по данному предмету у меня были исключительно одни пятёрки, включая практические полевые задания».
Лодка, осторожно прижавшись к правому высоченному (скалы поднимались над водой метров на сто двадцать-сто тридцать) берегу фьорда, медленно продвигалась в сторону моря. Ночь выдалась тёмная, облачная, только на западе сквозь рваные прорехи в чёрных тучах робко посвёркивали одиночные бело-желтоватые звёздочки.
– Тише греби, деревенщина! – недовольно шипел Егор, на котором были только льняные портки, на Алёшку Бровкина, сидящего на вёслах. – Верёвку-то взял?
– Взял, Александр Данилович! Как вы и велели – два мотка. А ещё разных бронзовых и медных гвоздей, молоток плотницкий, – так же шёпотом ответил Алёшка. – А зачем мы идём к тому фрегату вражьему? Что делать-то будем?
– Увидишь! Твоя задача – сперва подгрести кормой (где я сижу) к носовой цепи якорной, потом, как постучу по банке, к кормовой. Как ещё раз стукну – прижимаешься к самой корме галеона. Потом я там поныряю немного… После этого – по отдельной команде – возвращаемся обратно к «Королю». Всё понял? Только тихо надо всё делать! Поэтому – больше ни слова! Вернёмся – вот тогда и поговорим…
Вот он уже совсем рядом – чёрный и массивный корпус пиратского судна. Егор тихонько махнул рукой направо, показывая Бровкину правильное направление движения, покрутил в воздухе указательным пальцем, приказывая развернуться кормой.
Он ловко ухватился рукой за носовую якорную цепь, пропустил её себе под мышку, прижал крепко и замер, обеспокоенно поглядывая наверх. На борту фрегата мелькнул свет от толстой свечи, помещённой под специальный стеклянный колпак, послышалась неразборчивая английская речь. Дождавшись, пока огонёк свечи погаснет, а голоса окончательно стихнут, Егор, выждав ещё минуты три, гневно прошептал в Алёшкин адрес:
– Что пнём сидишь, морда глупая? Табань вёслами, табань! Держи лодку на одном месте! Мне теперь обе руки нужны…
Он плотно привязал к звену цепи, расположенному на полуметровой высоте над водами фьорда, одну шестикилограммовую картечную гранату, рядом – вторую, два раза стукнул костяшками пальцев по лодочной скамье. Алёшка дисциплинированно – кормой вперёд – направил лодку вдоль борта фрегата…
Когда и вторая якорная цепь была успешно оснащена гранатами, они подошли под самую корму вражеского корабля, украшенную деревянной фигурой – то ли гигантской русалки, то ли какой-то неизвестной богини.
– Крепко держись – обеими руками – за хвост девицы сей морской! – строго велел Егор, аккуратно спустился в холоднющую весеннюю воду норвежского фьорда, набрал в лёгкие максимально возможное количество воздуха, нырнул…
«Ага, это – вертикально расположенная стальная пластина рулевого механизма! – на ощупь определил Егор, продвинулся дальше – под корпус фрегата, чуть пошевелив ступнями, начал всплывать, упёрся руками в дно корабля: – Ага, вот бронзовый стержень руля, крепящийся к вертикальной пластине. Идёт, идёт, исчезает в железной трубе, мёртво вмонтированной в корпус судна… Какова величина зазора? Понятно-понятно…»
Егор осторожно и бесшумно вынырнул, отдышался, взял с кормовой лодочной банки несколько медных и бронзовых гвоздей разного диаметра и длины, шляпками засунул в рот, снова нырнул.
Первая и вторая попытки оказались неудачными: одни гвозди были избыточно толстые, другие болтались в зазоре – между штырём и внутренней стенкой трубы…
Только с третьей попытки удалось зафиксировать в зазоре два медных гвоздика. Он вынырнул – в очередной раз, взял в правую руку увесистый молоток, поднырнул под корму, примерился, слегка постучал по шляпкам гвоздей. Мягкая медь, расплющиваясь, начала намертво заклинивать рулевой механизм…
Уже откровенно страхуясь, чисто – на всякий случай, Егор нырнул ещё два раза и, в конечном итоге, вколотил между штырём и внутренней стенкой трубы ещё один гвоздь, бронзовый на этот раз.
Дрожа от холода, он влез в лодку и, мелко стуча зубами и сильно заикаясь, попросил Алёшку:
– Д-д-давай мес-с-стами п-п-поменяемся! М-м-мне с-с-согреться н-н-надо!
На обратной дороге грёб Егор, стараясь орудовать вёслами бесшумно, но одновременно и с усилием. Он даже уже наваливаясь на вёсла в полную силу, прогрёб по фьорду лишний добрый километр – за мирно покачивающийся на водной глади бриг, развернулся, снова вернулся к гостеприимному борту «Короля» и только там уже на совесть растёрся предложенной Бровкиным толстой холстиной, оделся в тёплую и сухую одежду.
Привязав лодку к специальному бронзовому штырю, торчащему из выпуклого бока «Короля», они по широкой верёвочной лестнице взобрались на борт брига.
– А зачем вы лодку привязали? Разве её не надо поднимать назад? – чуть удивлённо спросил Лаудруп. – И куда делись гранаты картечные?
Егор дружески похлопал капитана по плечу:
– Есть у меня один план. Вот я мыслю, что, когда рассветёт…
Внимательно выслушав Егора, датчанин согласно кивнул головой, подбадривающе улыбнулся и скупо похвалил:
– Отличный план! Я бы не додумался! А у гранат картечных верхняя часть корпуса достаточно тонкая… Вы, сэр Александэр, голова! Вам бы в пираты податься, там сообразительность очень ценится! Запросто ваша задумка может сработать: цепи-то натянуты сильно. Я вам в помощь выделю матроса Ёнсена, он очень метко стреляет из ружья…
На тихом розовом рассвете, когда Егор, Алёшка и Ёнсен (невозмутимый пожилой датчанин) с ружьями за плечами уже спускались по штормовому трапу в лодку, на палубе «Короля» показался заспанный Пётр.
– Куда это вы собрались без меня, голодранцы? – тут же возмутился царь. – Небось, на охоту? Пострелять по горным козам и баранам снежным? Ждите, я сейчас, мигом! Только вот ружьишко прихвачу своё…
– И чего ему не спится? Таскайся теперь… – Егор зло сплюнул за борт, посмотрел на Бровкина: – Возьмёшь царя под свою опеку! Смотри, чтобы Пётр Алексеевич со скал не свалился, руки-ноги себе не переломал…
