- Это вряд ли, господин генерал. Унгерн претендует на трон богдыхана и большие жертвы среди его новых подданных, совершенно не нужны барону. Думаю, что взятие Пекина обойдется малой кровью.
- Боюсь Перкенс, что наши понятия о малой крови сильно расходятся с понятиями этого ужасного монстра. Обречь на гибель от холода и голода такое количество людей, это знаете ли не шутка.
- К чему жалеть об этих азиатах господин генерал, главное чтобы не пострадали наши люди, а остальное мне представляется мало интересно.
Брукс нервно прошелся по кабинету и остановился у окна, из которого хорошо проглядывалась крыша американской миссии.
- Что слышно от наших заокеанских друзей? Каковы их намерения относительно прихода Унгерна в Пекин – спросил он у своего помощника, закурив сигару.
- Янки чертовски прагматичный народ сэр. Их мало волнует Унгерн, которого они считают халифом на час. Всё свое внимание мистер Фариш уделяет молодому Чан Кайши, в котором видит человека способного сохранить Китай единым и целым государством. Естественно под управлением Вашингтона.
- Наивный человек. Сейчас, когда независимых от центральной власти генералов как тараканов в банке, совершенно невозможно угадать имя будущего победителя этой милитаризированной клики. Что слышно о Сунь Ятсене?
- Председатель Гоминдана находится в Нанкине и ограничивается телеграммами послам великих стран об угрозе государственности Китая.
- Демагог. Значит, нам придется самим расхлебывать эту русскую кашу. На японцев как я понимаю надежды никакой?
- Совершенно верно сэр. Господин Доихара полностью занят усилением власти Чжан Цзолиня и на все наши известия об Унгере отвечает только вежливым киванием.
- Ладно, будем уповать на господа Бога и то, что рядом с генералом Унгерном нет человека искушенного в тайной дипломатии.
Диктатор Монголии, выступил в свой новый поход 4 февраля, как только позволила погода. Словно подыгрывая ему, вслед за морозами наступила оттепель и усиленная свежим пополнением, Азиатская дивизия устремилась на Пекин.
Унгерн строго придерживался прежней доктрины монгольского полководца и совершал длительные переходы, имея запасных лошадей. Пекинский правитель генерал Пэй Фу со страхом встречал очередной рассвет и первым делом хватал карту, отмечая на ней успешное продвижение сил противника.
Вступив на территорию Внутренней Монголии, барон повсеместно встречал поддержку со стороны коренного населения, тогда как китайцы колонисты, густыми толпами потянулись к Чжанцзякоу, с помощью оборонительных линий которого, генерал Пэй Фу собирался противостоять Унгерну. Древние стены, доставшиеся китайцам от их предков, спешно восстанавливались и укреплялись ещё со средины января месяца, когда угроза прорыва монголов к Пекину стала вполне реальной вещью.
Подобно огромным синим муравьям, сначала десятки, а потом сотни китайцев трудились над превращением Чжанцзякоу в неприступную твердыню, о которую должны были разбить свои головы нечестивые северяне. Едва только, стало окончательно ясно, что Унгерн движется на столицу поднебесной империи во главе орд кочевников, генерал Пэй Фу начал немедленную переброску к великой китайской стене почти все свои резервы.
Однако напрасно пекинский властитель строил надежды, относительно возможности разгрома противника при помощи древнего укрепления. Полностью повторяя деяния древних кочевников, Унгерн, создав у китайцев иллюзию присутствия возле Чжанцзякоу всего своего войска, атаковал совсем в другом месте, где у неприятеля были лишь малочисленные заслонные отряды.
Ранним утром, за считанные минуты монголы и казаки перебили защиту стен, и во второй половине дня вышли в тыл китайским соединениям, стремительно атаковав их. Когда китайские гамины увидели за своей спиной конную лаву под предводительством человека одетого в желтый халат и скачущего под белым знаменем с черным кречетом, страх и ужас охватил их сердца, и они побежали, не приняв битвы.
Любезно позволив китайским стрелкам, что не утратили мужества на деле проверить свою славу неуязвимого воина, барон доскакал до нестройных рядов противника и в одно мгновение смял их. Одновременно с Унгерном, китайцев атаковала основные силы монголов, которые, пользуясь возникшей паникой, легко прорвали оборону противника. Пять тысяч человек было порублено и затоптано всадниками Азиатской дивизии в этот день, когда до самой темноты, они преследовали бегущего врага, бросившего свои позиции, едва только вражеская конница появилась за их спинами.
11 февраля 1920 года, стало для генерала Пэй Фу черным днем. Когда он проснулся в своих апартаментах, первое что он услышал, это известие, что войска для защиты столицы больше нет. Другой ужасной новостью стал дерзкий побег юного императора Пу И из под домашнего ареста и его укрытие в японской миссии. Когда китайские солдаты попытались вернуть беглеца под арест, вместо ответа, японская охрана направили на них ружья и пулеметы, заявив, что император находиться под защитой страны восходящего солнца.
Время на принятия какого-либо решения у генерала не было и после недолгого раздумья, он бросился в бега, предварительно захватив с собой большую часть государственной казны. Вслед за ним из столицы потянулись огромные вереницы чиновников, их семей и всех тех, для которых приход нового Чингисхана не сулил ничего хорошего.
Когда Унгерн приблизился к Пекину, его встретила мертвая тишина. Казалось, что огромный город полностью вымер при его приближении. Не торопясь бросать своё воинство на штурм города, барон подобно Наполеону под Москвой стал ждать делегацию с ключами от города.
Его ожидания увенчались успехом. Прошло чуть более часа, и из города вышел небольшой караван людей, направлявшихся в сторону монголов. Рядом с Унгерном находилась его жена, китайская принцесса принявшее православие. С детства приученная не проявлять при чужих людях свои чувства, она сохраняла полное спокойствие, хотя душа и сердце трепетали от вида приближающейся делегации.
По личному указанию императрицы Циси, после её смерти, женщинам категорически запрещалось восходить на престол правителя Поднебесной империи. Это желание вдовствующей императрицы, навсегда закрывающее принцессе путь к нефритовому трону, сегодня полностью теряло свою силу и достославная Елена Владимировна, торжествовала. Умело, составив партию с «белым дьяволом», она обходила своего соперника Пу И становясь полноправной китайской императрицей.
Приблизившиеся к чете Унгернов китайцы, принялись подобострастно кланяться сидящим на конях властителям, извещая их, что город полностью отдаёт себя под их покровительство и просит вступить в его владение.
