Нет. Просто люди в это время были другие. Не такие озлобленные, не такие себялюбивые, не такие алчные как в его Германии. Настоящие. Настоящие люди и настоящие друзья.
А еще тут была Альке. Его Альке. Его любимая и его невеста. И он ехал к ней.
«Нет, если и нашли люди из «Аненербе» способ отправить меня обратно, я откажусь. — подумал он. — Откажусь, и заставить они меня не смогут. Кригсмарине подчиняется лишь своему гросс-адмиралу и Фюреру, а СС может идти к черту. А родители? А мать и отец? — тут же кольнула его неприятная мысль, — А родители… Что ж, у них есть еще двое детей, да и тела его они не видели, следовательно будут надеяться на то, что он жив. Что, до определенной степени, истине соответствует».
Его квартира на Абберштрассе встретила Карла-Вильгельма запахом свежей выпечки, аурой какого-то домашнего тепла и уюта, и счастливо взвизгнувшей Аделинде, повисшей у него на шее.
— Ка-а-алле! — он подхватил ее на руки и закружил по всей квартире. — Про вас с Ханно по всем радиостанциям говорят! Я так и знала, что тебя в отпуск пустят, пирогов напекла.
— Хозяюшка ты моя. — улыбнулся Карл, и поцеловал невесту.
Именно в этот раз у них все и случилось впервые. Ибо, по германскому старинному обычаю, помолвленным — можно.
А вечером они сидели в гостях у герра Дитмара и доньи Анны, и непринужденно болтали. Присутствовала там также и фрау Юлия, причем со вполне определенной целью — кто такой Карл-Вильгельм Геббельс всем ее знакомым было отлично известно, а слух о возвращении молодых перспективных женихов — его и Йогана, — в Шарлотенбург разнесся просто моментально. Как результат, некоторые из местных кумушек сочли, что молодой, блестяще зарекомендовавший себя фенрих, кавалер Железного креста, это достойная борьбы добыча в матримониальной войне, и готовили наступление по всем фронтам. А невеста… А что — невеста? Не стена, подвинуть можно.
— И когда вы, молодые люди, намерены венчаться? — прямо и без обиняков поинтересовалась она.
Карл едва не поперхнулся пирожком.
— Но мама (Аделинде старалась не напоминать мачехе, что та ей не родная — отношения у них и впрямь были замечательные), Карл ведь еще только учится. Пока его рапорт с просьбой разрешить брак рассмотрят, пока он пройдет по инстанциям, как раз срок учебы закончиться успеет. Ты ведь знаешь всю эту бюрократию.
— Ничего, рапорт героя, я уверена, рассмотрят быстро, а кавалеру Железного креста отказать не посмеют.
— Вот как? — Йоган как-то по новому взглянул на свою награду. — Слушай, Карл, а может и на Биберкопфа подействует, и он не будет так уж против?
— Та-а-ак. — с улыбкой протянула донья Анна. — И что это мы такое скрываем, молодой человек? О чем нам с твоим отцом неизвестно?
— Ну… — Йоган покраснел.
Карл не поверил своим глазам, но Арндт-младший (вообще-то средний, но старший брат уже давно жил отдельно, а младшая сестра уже отправилась спать, так что в пределах гостиной он был именно младший) действительно покраснел.
— Ущипни меня. — шепнула ему на ухо Аделинде. — Я его настолько смущенным не видала лет с пяти. Даже не знала, что такое возможно.
— Меня бы кто ущипнул. — так же тихо шепнул он.
И, что характерно, получил от невесты щипок.
— Мигелито, не надо испытывать наше терпение. — мать погрозила Йогану пальцем. — Отмолчаться не выйдет.
Пришлось парню выкладывать историю своих взаимоотношений с Маритой, причем Карл слушал с не меньшим интересом, чем остальные — дружба-дружбой, а в свои амурные дела он никого из друзей не посвящал. У тех, впрочем, хватало тактичности не лезть ему в душу.
— Ну так и чего ты ждешь, сын? — спросил герр Дитмар, когда рассказ подошел к завершению. — Почему ты еще не просил руки дочери у профессора Биберкопфа? Мы встречались с ним как-то в Техническом Университете, вполне достойный и солидный ученый.
— Он, как бы это выразиться, несколько не в восторге от перспективы стать моим тестем. — промямлил Йоган.
— Это еще очень мягко сказано. — тихонько сказал Геббельс невесте. — Он от такой перспективы просто в истерике.
— Зная Ханно, ни секунды в этом и не сомневалась. — ответила Аделинде.
— Я бы тоже был не в восторге, если бы не знал, каких намерений придерживается юноша, которого я видел целующимся со своей дочерью. — парировал герр Дитмар. — Ты, в конце-концов, ведешь себя по отношению к нему просто непорядочно.
— Может разом две свадьбы сыграть? — задумчиво произнесла фрау Юлия.
Йоган кисло посмотрел на тетку, и ничего не сказал.
— Н-да, — задумчиво ответил за него герр Дитмар. — Это вряд ли. Сын и Марита еще даже не помолвлены. А вот насчет Карла, можно попросить посодействовать Ансельма. У него должны быть связи в ОКМ.
— Борга? — спросил Карл. — Не стоит. У меня есть лучший план.
— Вот как? — Арндт-старший приподнял брови. — И какой же?
— Хочу к своему однофамильцу наведаться. — хмыкнул Геббельс. — Мы с ним немного знакомы.
— Когда это вы успели? — удивился Йоган. — Если ты считаешь, что произнесенная им речь, это знакомство, то у него больше половины мира знакомых.
— Нет, мы еще до училища с ним раз встречались… — Карл прикусил язык, но было уже поздно.
— Никак амнезия прошла? — приятель аж подпрыгнул на стуле.
— В некотором роде. — кисло отозвался Геббельс.
— Тогда выкладывай, откуда вы знакомы. — потребовал Йоган.
— Понимаешь… — столь же кисло ответил пришелец из будущего. — Это секретная информация. И вряд ли ее рассекретят в ближайшую тысячу лет.
— Что ж, если ты считаешь, что он тебе поможет, попробуй. — сказал герр Дитмар, обрубая разговор о секретности. — Дальше порога не прогонят.
В воскресенье, семнадцатого марта, Карл-Вильгельм Геббельс, облаченный в парадную форму, стояла на пороге особняка Йозефа Геббельса, до которого его довез герр Арндт на своем автомобиле.
— Что вы хотели, молодой человек? — вопросила открывшая дверь горничная.
— У меня дело к герру Геббельсу, которое не терпит отлагательств. — ответил Карл. — Если он дома, скажите, что о встрече просит его однофамилец из две тысячи шесть. Он поймет.
Пять минут спустя ему предложили пройти и проводили в кабинет хозяина.
— Хайль Гитлер! — Карл вскинул руку в нацистском приветствии и щелкнул каблуками сапог.
— Хайль Гитлер. — ответил рейхсминистр — настоящий, а не непотопляемый, — молодому человеку. — Присаживайтесь.
Карл сел в кресло.
— Итак, вы все вспомнили. — задумчиво произнес Йозеф Пауль. — И пришли с этим ко мне. Почему?
