деле, это была попытка спасти то, что еще можно было спасти, и в этом смысле Ингвар был отнюдь не один такой умный. С ним были солидарны такие серьезные люди, как Великий князь Русский и Литовский Михаил Ягеллон, князь Псковский Дмитрий Миркинич, князь Новгородский Василий VI, князь Глинский, князь Мурманский и князь Архангельский, не говоря уже о княгинях Полоцкой и Ижорской и герцогине Бирон. Позже в эти же дни голоса здравомыслия и подлинного патриотизма прозвучали кое-где в Восточных и Юго-восточных княжествах, в Хазарии, Татарии и Тартарии. И дело было не только в том, что эти люди подписали поданную Ингваром петицию. Был создан координационный центр в Ревеле[2] и началась мобилизация сил и потребных для обороны средств. В лучшем случае, - это если император очнется наконец от «
летаргического сна» и приведет в порядок образовавшийся на месте страны бардак, - предполагалось радикально охладить горячие головы, чтобы
каждый сверчок знал свой шесток, - а в худшем – защитить границу от возможного вторжения и самих себя от истребления озверевшими фанатиками.
На Северо-западе координацией общих усилий от имени Ингвара занималась Елена. Герцогиня Бирон обосновалась в замке Тоомпеа[3] и сейчас стягивала к Ревелю верных Менгденам бойцов из баронства Феллин, из графства Вирония, Нарвского графства, из Ниена[4] и Ижорского княжества. Мария Полоцкая занимаясь тем же самым в Полоцке, Браславе, Витебске и Лепеле, а Ольга и Варвара в Череповце и Вологде. Дарену, как и предполагалось, отправили с детским садом на Аляску, а Ульрику Катерину с новорожденной дочерью Луизой к брату в Швецию, - чтобы под ногами не мешалась, - однако ни Хатун, ни Иримэ никуда уезжать не захотели. Хатун занялась приемом беженцев – в графство Менгден срочно эвакуировались последние палабские и мекленбургские ободриты, среди которых было несколько семей волколаков, лужичане из Саксонии, включая две семьи оборотней-медведей, и эльфы из южной Франции и Тироля. А вот Ирина Менгден графиня Выборгская объявила Ингвару, что сидеть на попе ровно не будет, а будет, - если до этого дойдет, - воевать. Переоделась в камуфляж, обвешалась с ног до головы оружием и начала сколачивать «терроргруппу». В ее отряд вошли переселившиеся в Менгден вместе с ней сибирские альвы, пара оборотней с Большого Хингана, беглая вампирша из Моравии, одна из теток Хатун и чуть больше дюжины отмороженных на всю голову псковских и поморских ушкуйников.
Поначалу, наблюдая за ее активностью, Бармин тихо посмеивался, полагая, что, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Однако, когда в Новгороде начались уличные бои, а волнения в Твери и Москве начали стремительно превращаться в гражданскую войну, терроргрупа Иримэ показала себя исключительно эффективным инструментом тайных операций. Раз за разом они проникали в тыл противника и устраивали там диверсии, сеявшие в стане врага панику, а порой, и ужас. Впрочем, материальный ущерб они наносили тоже. То мост взорвут, то склад боеприпасов, то эшелон с горючим. Однако по-настоящему военный талант графини Выборгской раскрылся на Мировой Войне…
***
- Какие вести с Севера?
- Сводка на твоем столе, - не оборачиваясь к Ингвару, бросила в ответ майор Менгден.
- Мы в ссоре? – спросил тогда Бармин.
- Не думаю, - холодно ответила Иримэ.
- Тогда рассказывай! – потребовал он.
- Копенгаген пал, - сообщила жена, сменив гнев на милость. - Зеландия оккупирована уже почти на три четверти. Шведы продвигаются к Холбеку и Престё. Идут тяжелые бои…
Перед началом большой войны отношения со шведами, имея в виду Ингвара Менгдена и русский Север, неожиданно испортились. Карл Август оказался на поверку ненадежным партнером. Он играл в свои сложные политические игры, пытаясь заручиться поддержкой других европейских стран, и делал это зачастую в ущерб отношениям с Великорусской империей и мужем своей сестры. Поэтому, собственно, Бармин и отослал тогда Ульрику Катерину к любимому брату. Она являлась не только его женой, но и кронпринцессой Швеции, и поскольку отношения с ее братом-королем имели характер «подвешенных в воздухе», Ингвар не мог ей поручить ни одного серьезного дела. А жаль, сейчас бы ему очень пригодились ее военное образование и опыт офицера ВМФ. Но не судьба. Как не сложилось у них с самого начала, так и пошло. Однако Карл Август, как вскоре выяснилось, умудрился переиграть самого себя. Не выручила его хитрожопая политика, и третьего октября 1985 года он был убит агентами датской разведки, а в Швеции была предпринята попытка государственного переворота. Впрочем, на этот раз Ульрика Катерина поступила не как всегда, а как следует. Немедля ни мгновения, она короновала свою шестимесячную дочь, которую Карл Август, - слава богам, - успел официально удочерить, и объявила себя и своего супруга, князя Острожского, регентами малолетней королевы.
Позвонила ночью по защищенной линии и сообщила ровным ничего не выражающим голосом, что король убит, а в Стокгольме вспыхнули беспорядки и кое-где уже идут уличные бои.
- Я знаю, Ингвар, каково твое мнение обо мне, - сказала она тогда. – И полагаю, что ты в своем праве, потому что я совершила довольно много ошибок и не всегда была надежным партнером. Поэтому сообщаю тебе, что через час мы, я и верные мне люди, возведем Лизу на престол, и я прошу тебя стать вместе со мной регентом при нашей с тобой дочери-королеве.
- Регентство полноправное? – спросил Бармин даже раньше, чем высказал уместные соболезнования по случаю гибели короля, приходящегося герцогине Сконе еще и братом.
- Более чем полноправное! – уверила его супруга. – Обещаю, что не приму ни одного серьезного решения, не согласовав его прежде с тобой.
- Это надо будет зафиксировать на бумаге, - сказал Бармин, как о чем-то само собой разумеющемся.
- Как скажешь, - коротко ответила супруга.
- Военно-политический союз с империей? – спросил тогда он.
- Естественно, - не задумываясь, ответила она. – И вот еще что, сейчас в МВД оформляют твое двойное гражданство. В качестве герцога Даларна, ты будешь иметь право командовать шведскими военнослужащими.
- Тогда, я вылетаю в Стокгольм вместе со своей дружиной, - сообщил Бармин, понимая, что время не ждет. – Держись, Рикке! Мы будем не позже восьми утра.
Ингвар и Мария, взявшаяся сопровождать мужа в этой непростой поездке, вылетели с военно-воздушной базы Тапа[5] в пять часов утра на четырех грузовых «сиринах» в сопровождении шестерки истребителей имперских ВМФ. В состав делегации, кроме князя и княгини, входил их собственный штат
